Больница в Гоблинском переулке

Ланс думал, им придется вернуться в переулок, где дети бросили «волшебные мечи», но Верле нырнул в подвал, и пришлось последовать за ним. Они выбрались на задний двор, сиганули через забор – Ланс успел пожалеть, что в последние годы уделяет упражнениям куда меньше внимания, чем они того заслуживают, – прошмыгнули насквозь провонявший мочой подъезд и снова оказались в переулке.

Верле вдруг замер, поднял лицо, принюхиваясь.

– Странно. Мы еще не дошли до места, но пахнет так же. Носками.

Его старший брат втянул носом воздух.

– Яблоками и валерьяной.

– Сам ты яблоки! Носки, говорю!

– Хватит, – прервал их Ланс. – Верле, ты уверен?

Мальчишка нахмурился, прошелся туда-сюда, уши его заострились, поднялись торчком.

– Да. В ту сторону сильнее, туда, – он махнул рукой, – слабее. Я нашел там . – Он снова указал в сторону, где запах усиливался. – Может, кто-то ступил в лужу и сюда прошел?

Ланс огляделся. Улицу не мостили, многочисленные ноги стоптали землю в камень, на котором, само собой, не было видно никаких следов.

– Мы можем дойти до места и попробовать все обнюхать там, но если у вас с собой нет ничего из вещей девушки, мы не будем уверенными, что найдем след вашей помощницы или того, кто ее обидел, – сказал старший оборотень.

Ланс посмотрел на щипцы, которые зачем-то держал в руках, хотя Грейс, скорее всего, ими не пользовалась.

– Металл не держит запахи. – Юноша сочувственно покачал головой.

– Но не факт, что это след того, кто разбил зелья, а не случайного прохожего, – вмешался Джейсон. – И не факт, что зелья разбил тот, кто увел девушку.

Злорадствовать – дескать, полицейский наконец признал очевидное: Грейс попала в беду – у Ланса не осталось сил. Нужно было решать, и вроде бы не в первый раз от правильности его решения зависела жизнь – но пропади оно все пропадом! – до сих пор это не была жизнь девушки, без которой мир потеряет смысл.

– Веди, – решился он.

Мальчишка сбросил одежду, сунув ее брату. Ланс отвел глаза – все-таки к зрелищу трансформирующейся плоти он так до конца и не привык. Волчонок встряхнулся, уткнул нос в землю, потом обернулся к брату и заскулил.

– Он чует запах страха, – сказал Тирле. – Кажется, это все-таки тот след.

Волчонок коротко тявкнул, двинулся сперва шагом, потом все быстрее, так что двуногим пришлось бежать следом. Ланс не знал, сколько они бежали – может, несколько минут, а может, целую вечность, – когда они остановились перед дверным проемом, ведущим в двухэтажную развалюху.

Верле попытался сунуться внутрь, но брат ухватил его за шкирку. Хотел что-то сказать, но его перебил отчаянный женский крик.

Ланс сам не понял, как слетел по полуразвалившейся лестнице, как вынес дверь в подвал и откуда взялся свет – он точно его не зажигал.

Его взгляд выхватил из темноты массивную, похожую на валун, фигуру и ноги. Стройные девичьи ножки, на одной лопнула подвязка, и чулок сполз гармошкой до самой щиколотки. Белая нежная кожа, так резко контрастирующая с серой, точно булыжник, шкурой орка над спущенным поясом штанов. Снова крик – отчаянный, безнадежный. Так кричат, когда понятно, что никто не придет и не спасет, но молчать невозможно.

Орк медленно – или так показалось? – начал разворачиваться ко входу. Магия свилась прежде, чем Ланс осознал, что именно он видит. Монстра отнесло в сторону, шмякнуло о стену. Грохнули об пол куски отвалившейся штукатурки. Орк взревел, попытался встать – Ланс снова потянулся к магии.

– Мэтр Даттон, вы его убьете! – пробилось сквозь шум крови в ушах.

– Да. Именно так.

Удар. Еще и еще. Когда он успел оказаться рядом с этим гадом? Почему саднят костяшки?

– Мэтр Ланселот! – Кто-то попытался оттащить его за плечи.

Ланс двинул локтем не глядя, сзади засипели. Удар, отшатнуться, пропуская кулак величиной в голову. Сила снова впечатывает орка в стену, кажется, слышно, как хрустят кости. И еще раз.

– Мэтр Даттон, суд…

– Да плевать, отсижу!

– Ланс? Это ты? Правда ты?

Ярость схлынула, точно ему на голову вылили ведро ледяной колодезной воды.

– Грейс!

Он метнулся к ней, одернул юбку, прикрывая разорванное белье. Четко направленное пламя пережгло веревку, освобождая руки, а сам Ланс уже прижимал девушку к себе, торопливо обследуя. Хвала всем богам, он успел. Успел!

Синяк в пол-лица – ерунда, залечится за пару минут. Сотрясение – хуже, но поправимо. Еще пара синяков, ссадины от веревки на запястье. Больше никаких травм. Напугана до полусмерти… Ланс скрипнул зубами. Вот бы ему спохватиться хотя бы на полчаса раньше!

– Ты пришел! – Грейс вцепилась в полы его сюртука, рыдая, ткнулась в грудь.

Вскрикнула, когда, убирая последствия сотрясения, магия коснулась мозга.

– Все хорошо. – Ланс обнял девушку, прижимая к себе. – Все обошлось, моя девочка. Все будет хорошо.

– А… этот?

Ланс обернулся. Полицейский не терял времени, сковал лапищи орка наручниками и застыл над ним, явно размышляя, как доволочь этакую тушу в участок. Что ж, можно избавить славного парня от лишней работы. Ланс потянулся к сердцу несостоявшегося насильника, нашел коронарную артерию, коснулся магией, сжигая кровь в просвете. Орк взвыл, царапая руками грудь, и затих.

– Мэтр Даттон! – возмутился полицейский.

Ланс не стал отвечать. Подхватил Грейс на руки – она обвила его шею, прижалась всем телом, – понес к выходу. Бросил через плечо:

– Я буду у себя. Придете с ордером.

Он нес ее по узким улочкам, воняющим кошачьей мочой и помоями, прижимал к себе, дрожащую, всхлипывающую, не обращая внимания на встревоженные расспросы – оказывается, их обоих хорошо знали в этом районе.

Через пару кварталов он спохватился – куда нести Грейс? В пансион? Чтобы хозяйка, причитая, прыгала вокруг, а не то и высказалась, мол, нечего приличным девушкам по ночам шляться? Нет уж. Домой. К себе домой.

*** 48 ***

– Все хорошо, все позади, моя девочка, – повторял ласковый голос самого любимого на свете мужчины.

Неужели правда? Я жива и все закончилось? Или я сейчас умираю, сжатая лапами отвратительного орка, придавленная к земляному полу его тушей, а гибнущий мозг посылает мне спасительные видения?

Я содрогнулась, и теплые руки обняли меня крепче.

– Пришли.

Мэтр Ланселот осторожно поставил меня на ноги и придерживал за талию, чтобы я не упала. Только теперь я открыла глаза и изумилась: