Больно не будет

Юра догадывался о цели нашей встречи. Все еще чувствует мое настроение, год на расстоянии не стал для него помехой. Подозревал, но летел не с целью проститься. Он хотел отговорить меня от опрометчивого шага. И рушить его надежды было тяжело. Мне вообще тяжело обижать, подводить людей, но едва увидев улыбающегося Юру в холле гостиницы, я убедилась, что мои чувства к нему не изменились, и что все это время я была в шаге от роковой ошибки, ведь никогда не любила его по-настоящему.

Никого не любила до Ярослава.

Я ненавидела себя за спокойствие и отсутствие сомнений, мне хотелось самой себе сделать больно. Я смотрела на человека, за которого собиралась замуж, и видела друга, товарища, может быть, даже брата. Говорят, дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, боюсь, после знакомства с Богомоловым все представители противоположного пола для меня навсегда максимум приятели.

Сказать нужно было многое, мы поднялись в его номер, чтобы остаться без свидетелей, сели напротив друг друга, и я, наконец, произнесла важные слова.

Лучше бы Юра кричал, обзывал меня, хлопнул дверью. Наговорил гадостей, заверил, что будет счастлив без меня. Никто бы не осудил его, напротив, я бы поняла и приняла такую позицию. Но нет. Видеть все еще не чужого человека растерянным, опустившим плечи и голову, рассеянно трущим лицо ладонями, было невыносимо.

Я сообщила ему о том, что свадьбы не будет, потому что разлюбила. Разве это причина? Достойная причина для разрыва?

Поначалу он все время спрашивал, что сделал не так, пытался извиняться. Еще и извиняться передо мной!

Мое сердце сжималось, потому что ничего он плохого мне не сделал, напротив. За все два года не за что зацепиться. А потом он спросил, глядя в глаза:

— Причина в этом? Скажи честно? — имея в виду свой комплекс.

— Нет! Конечно же, нет, Юра. Ну что ты, секс у нас всегда был отличным, — заверила я, а потом наговорила еще много всего. Вряд ли он слышал хотя бы половину, пропускал мимо ушей. Я терпеливо объясняла, что он достоин любви, а во мне ее не осталось. Что я не хочу обижать его, обманывать. Что нам нужно расстаться, пока не стало слишком поздно, пока не наломали дров. После свадьбы было бы хуже.

Но он не понимал. Все эти причины для него будто не имели смысла. Разлюбила? Разве такое бывает? Разве это не обычный кризис, который пара может преодолеть при обоюдном желании? И я, глядя в его покрасневшие глаза, сама едва не плача и умирая от отвращения к себе из-за боли, которую причинила хорошему человеку, допустила ошибку. Одну из самых страшных в своей жизни, но в тот момент, сидя в гостиничном номере напротив уязвленного, несчастного мужчины, я не смогла поступить иначе. Я не сказала ему о Ярославе. Не смогла — и все, словно язык проглотила.

— У тебя кто-то появился?

— Нет, дело не в этом, — солгала. Он не настаивал, ухватился за этот ответ, как за надежду. — Но может появиться, Юра, ты должен быть к этому морально готовым. И у тебя кто-то обязательно появится на новом месте. Наверное, так будет даже лучше.

— У меня никто не появится, — отрезал он.

— Это неправда. Ты замечательный. Ты во всем замечательный, пожалуйста, не спорь об этом.

Мы проговорили с ним весь день и половину ночи, повспоминали прошлое, поплакали и посмеялись. Ранним утром вместе позавтракали в ресторанчике. Я боялась, что он напьется или еще что-нибудь, но нет. По-прежнему ни одного негативного слова или злого взгляда. Напоследок мы по-дружески обнялись, я пожелала ему удачи.

А по прилете, уже в Красноярске, увидела от него сообщение: «Я всю жизнь буду любить только тебя». Закрыла лицо руками, потерла его. Как же это сложно! Не смогла подобрать слов, чтобы ответить, а получилось, что проигнорировала. Наверное, он пока отрицает происходящее, но со временем должен принять правду. У него просто нет другого выхода.

Юра попросил, чтобы я пока пожила в его квартире, в ближайший год он не планирует ее продавать, а я бы платила коммуналку и присматривала.

— Ты понимаешь, что я могу кого-то привести туда?

— Да, конечно. Я все понимаю, — ответил он, хотя ничего он не понимал из-за шока. Разумеется, о том, чтобы оставаться у него, и речи не шло, я пообещала, что сдам ее в аренду и буду присматривать за жильцами. Решу проблему в течение месяца.

Ярослав встретил меня в аэропорту, как и обещал. Вообще, он закидывал удочку, чтобы полететь вместе, но я категорически отмела эту идею.

Радостным он не выглядел, натянуто улыбнулся, обнял и по-свойски прижал к себе. А я обняла его в ответ, уткнулась в широкую грудь, закрыла глаза.

Все, что я чувствовала в этот момент, — это облегчение. Эгоистичное, колоссальное по силе облегчение, за которое было стыдно перед собственной совестью. Я обидела и расстроила человека, который не сделал мне ничего плохого, но не сомневалась ни секунды, что поступила правильно. Как бы там ни сложилось дальше, что бы меня ни ждало… в глубине души я была счастлива.

Именно сейчас, в эту минуту. Рядом с Ярославом!

Как же сильно я люблю мужчину, к которому прижимаюсь! Как много чувствую, как колотится сердце. Я провожу дрожащими пальцами по его лопаткам, по спине, трусь лбом о тонкую ткань футболки, с удовольствием отмечая, что он начал возвращать былую форму. Поднимаю лицо, Ярик улыбается.

— Моя храбрая правильная девочка, — говорит он, насмешливо вздернув бровь. — Теперь ты и твоя совесть, наконец, позволят мне стащить с тебя трусы? — хватка его рук становится чуть крепче.

— Ты даже не пытаешься быть милым! — мягко улыбаюсь.

— Он не приставал к тебе? — если бы этот вопрос не был озвучен, передо мной стоял бы не Ярик. Нужно было бы срочно звонить в полицию, заявлять о пропаже и подмене человека!

— Нет, он бы не стал. Он мягкий и покладистый человек.

Яр лишь хмыкает, еле удерживаясь от комментария про покладистых и мягких мужиков, за что я ему благодарна. И еще за то, что он покупает мне кофе и помогает сесть в машину, где включает кондиционер. За то, что всю дорогу до города, а это около получаса, мы едем молча. Пробок нет, поэтому до дома добираемся быстро.

Ярослав предлагает поехать к нему, но я отвечаю, что пока морально не готова ночевать у него, тем более в компании Русика и Ульяны.

— Я, кстати, поговорил с Русом, он все понял. Пообещал, что в течение пары недель выселит своих жильцов и съедет. У него точно такая же квартира в доме напротив.

— Как он отнесся?

— Нормально, — Яр пожимает плечами. — Вообще, я не спрашивал его мнения, просто поставил перед фактом.

Остаток вечера мы в обнимку смотрим драматический сериал и едим пиццу. После чего Ярослав целует меня на прощание — медленно и нежно, желает приятных сновидений и уезжает. Именно так мы проводим остаток этого дня. Нет никакого танца на костях прошлых отношений, восторга по поводу того, что наконец-то можно отрываться.