Больно не будет

Глава 31

— Что ты натворил?! Юра, что же ты наделал!! — мне хочется кричать и топать ногами, но сил хватает только жаловаться. Я пищу, как беспомощная жалкая мышь, роль которой мне никогда не подходила. Горло дерет невыносимо, мой организм меня предал, отключившись, и продолжает это делать.

Фишер соскакивает на ноги, вытягивается по струнке и бледнеет как полотно. А мне тошно! От него самого, от вседозволенности, которую он, судя по всему, чувствует!

— Тебе же было хорошо, — утверждает он, глядя в мои глаза. И я пораженно открываю рот. Картинки всплывают в памяти, и единственное, чего мне хочется, — это умереть на месте от воспоминаний о том, как "хорошо" было. — Сначала упрямилась, но потом расслабилась. Я так соскучился по тебе, Котенок мой. Я так обрадовался, что ты дома, будто ждешь меня. Лег рядом, а ты такая горячая, сладкая.

— У меня жар, Юра. Температура, — всхлипываю, заламывая локти. — Я не горячая, я больная. Ты меня изнасиловал. Этой ночью ты меня изнасиловал!

Он идет пятнами, не ожидал таких жестких и прямых слов от меня. Поднимает руки, чтобы успокоить, начинает торопливо объяснять:

— С ума сошла, Катька?! Какое насилие? Еще ментов вызови! Я приехал за тобой. Я все обдумал и понял, что не согласен тебя отпускать. Я буду за тебя бороться до последнего, я не отступлю.

Телефон с Яриком продолжал вибрировать у моего сердца.

— А ты меня спросил, хочу ли я, чтобы ты за меня боролся? — мои губы дрожат от отчаяния, а зубы стучат от жара. — Тем более после того, что ты сделал.

— Прекрати так говорить! — рявкает он, и я втягиваю голову в плечи, впервые в жизни пугаясь его. — Как я должен себя чувствовать, слыша такое? Я просто… я так соскучился, Кать. Мне так тебя не хватало! Я все утро тебя обнимал, мне впервые было хорошо за последние месяцы.

— Но я ведь не вещь, не плюшевый медведь, — киваю в сторону игрушки, — чтобы обнимать, когда стало грустно, — слезы струятся по моим щекам, когда я объясняю ему очевидные вещи. А когда он делает шаг ко мне с целью обнять и пожалеть, я предупреждаю: — Не подходи! — и бросаюсь в ванную, закрываюсь на защелку. Наконец плюхаюсь на унитаз, потому что мочевой в шаге от того, чтобы лопнуть.

Будет ли со мной Ярослав после случившегося? Назовет ли своей маленькой? После того, как во мне был другой мужчина. После того, как я не смогла отбиться.

Я практически уверена, что нет.

Я не представляю, как скажу ему об этом. Я бы лучше умерла, чем предала его. Ну почему я не умерла этой ночью?!

Даже в ювелирке я не чувствовала отчаяния и беспомощности такой силы. Как будто бы все решили за меня. Хочется выть волчицей, диким зверем. Царапать свою воспаленную кожу, чтобы содрать с себя запах чужого мужчины.

Чтобы не сойти с ума, я кидаюсь в воспоминания о недавних событиях, мысленно прижимаюсь к Ярику, целую его. Слезы бегут по лицу с новой силой, мне так сильно страшно, что этого больше не будет. Что он меня не захочет.

Мыслительный процесс все еще дается с трудом, адреналин продолжает шпарить и держать на ногах, мой бедный организм решил, что стоит вопрос выживания. Что если я упаду, то меня разорвут хищники. И надо бежать спасаться.

Бежать отсюда надо немедленно! Без оглядки!

Но к кому я могу обратиться в подобной ситуации?

В моей жизни всегда был только один герой. Один-единственный, самый лучший мужчина на свете. Я было подумала об отце, но представила, как он будет причитать и нервничать, придется и его успокаивать, поэтому сразу отмела эту идею.

Тем более что сотовый снова вибрирует, все та же надпись на экране: «Ярослав». Я, все еще запертая в ванной, принимаю его входящий.

— Кать, ты как? Я тебе пишу и звоню все утро.

— Живая, — хотя не уверена, что это правда.

— Когда я уходил в шесть, твой лоб был прохладный. Но все равно неспокойно.

— Яр, Ярик, родной мой, пожалуйста, можно я поеду к тебе?

Повисает пауза на пару секунд.

— Что случилось? — голос режет сталью, и я начинаю плакать сильнее, всхлипываю. Как ему сказать? Как ему сказать об этом сейчас, когда он на смене? И еще полтора суток будет работать? Но я не могу сдержаться, держу трубку у уха, прикусываю руку, чтобы заглушить рыдания. — Катя? Говори сейчас же.

— Пожалуйста, можно я просто поеду к тебе?

— Конечно, маленькая, не вопрос, — соглашается он. — Но ты меня пугаешь. Скажи, как ты себя чувствуешь? Что-то произошло?

— Мне лучше. И поняла, что больше не хочу оставаться в этой квартире ни минуты. Я хочу отсюда уехать.

— Собирайся. Я позвоню Русу, он тебя заберет и отвезет, откроет квартиру.

— Он, наверное, на работе. Я бы не хотела его напрягать, — перспектива оставаться наедине с Богомоловым-младшим не кажется заманчивой.

— Катенька, ты без ключей в квартиру все равно не попадешь, а я не смогу сорваться.

— Точно, прости, совсем плохо соображаю. Не надо Руса, я просто возьму такси и поеду к родителям.

— Катя, — он говорит не грубо, но приказным тоном, — Рус все равно на больничном, он тебя привезет. Прекращай истерику, для него это не проблема. Жди его звонка.

— Хорошо, я поняла. Как скажешь.

На полноценный душ нет сил, но я тщательно подмываюсь, потом так и сижу на полу в ванной комнате, жду звонка. Юра под дверью просит шанс все объяснить, говорит много красивых слов, которые была бы рада услышать любая другая девушка, меня же они словно ножами режут. Я закрываю уши и качаю головой, чтобы не слышать и представить, будто одна в помещении.

Ну почему я не поехала со скорой? Почему у меня не развилась пневмония, и меня принудительно не забрали в стационар?

Дурочка, конечно, раз такое думаю. Но мне так плохо и страшно, что я готова отдать все на свете, лишь бы вернуть время.

Глава 32

Руслан приезжает минут через двадцать, пишет смс-ку, чтобы спускалась. Я выбираюсь из своего убежища, спешу в комнату и быстро натягиваю джинсы прямо на голое тело, футболку, толстовку. Пихаю в сумку лекарства, свежее белье, зарядку от телефона и документы.