Больно только в первый раз

Не знаю, как бы поступила, будь это я. Возможно, выбросила бы их в мусорку.

— Добрый день… — говорю ему.

— Рад, что наконец-то до тебя дозвонился…

Вежливость велит ответить на его радость собственной радостью, но я прикусываю язык. Сжав пальцами телефон, пытаюсь найти подходящий ответ, хотя больше всего на свете мне хочется послать его к черту.

— Я… была занята… — отвечаю я.

— Да-да. Экзамены, сессия… Понравились цветы?

— Очень красивые, — выдавливаю я.

— Замечательно. Я люблю дарить цветы. И подарки тоже люблю дарить. Я человек не жадный. Ты любишь подарки?

Меня колотит от желания положить трубку. И я проклинаю себя за то, что вообще ее взяла! Мой голос вибрирующий, когда на одном дыхании выпаливаю:

— Я… я… У меня рука замерзла. Я на улице. Извините…

— Мы, кажется, договорились на «ты», — напоминает он. — Раз замерзла, грейся. Да?

— Да.

— Хорошо. Тогда до встречи.

— До свидания… — отзываюсь я.

Я срываюсь с места, как только на том конце провода возникают короткие гудки. Эффект от этого разговора такой, что мне хочется зашвырнуть телефон под колеса проезжающего мимо троллейбуса. Я понятия не имею, как мне отделаться от внимания Абрамова. Особенно когда в будущие выходные встречусь с ним на свадебном банкете.

Я влетаю в двери знакомой кафешки как ошпаренная.

Сев за первый попавшийся столик, дую на руку, которая и правда окоченела. Я не спешу снимать верхнюю одежду, только стягиваю с головы шапку и расстегиваю на куртке молнию.

Здесь средний ценник, поэтому всегда полно студентов, но лично себе в их углеводном меню я могу позволить только пару салатов. Я на диете с семнадцати лет.

Сегодня людей не так много, потому что сессия — и университет полупустой. Пока я вожусь со своей сумкой и собираю распущенные волосы в пучок, официантка выкладывает передо мной меню.

— Можно мне зеленый чай? — говорю я ей.

— Принести сразу?

— Да…

Я наконец-то осматриваю зал, чувствуя, как пальцы онемевшей ладони начинает покалывать. Делаю взглядом полукруг, вскользь касаясь им окружающих меня лиц. Возвращаю его к меню, но в ту же секунду у меня в животе происходит маленький взрыв.

Я снова поднимаю взгляд, и он врезается в карие глаза сидящего через два столика от меня брюнета…

Глава 12

Полина

Сердце делает кувырок, после чего начинает колотиться так, что уши закладывает.

Карие глаза смотрят прямо на меня. Между нами и десяти метров нет.

Это ОН.

Дагестанец впился в меня взглядом. В мое лицо.

Я чувствую себя так, будто каждый сантиметр тела захватывает пожар, ведь даже четыре дня спустя оно все еще помнит этого мужчину! Не в каком-то абстрактном смысле, а в прямом, физическом: на моей заднице — пожелтевшие следы от его пальцев, а внутренние мышцы до сих пор напоминают о себе. О том, что у меня был первый в жизни секс. А моя голова… из нее его тоже не вымыло. Забыть свой первый раз оказалось не так просто. По-моему, это вообще невозможно…

Мой взгляд взмывает вверх, потому что дагестанец резко встает. Сдернув со спинки стула куртку, он направляется ко мне.

Сердце колотится все время, пока он идет к моему столику. Под воротником куртки у меня бешено пляшет жилка.

На нем та же самая толстовка, что и в день первой встречи. Я запомнила, потому что помню все досконально! Его лицо, его одежду. Вместо джинсов на нем спортивные штаны, но с его телосложением можно любое тряпье визуально превратить в дизайнерские шмотки.

Тело у него потрясающее!

Он усаживается за мой столик без разрешения, и мы смотрим друг на друга, когда лица оказываются на одном уровне.

На этот раз он гладко выбрит, но щетина все равно под кожей оставляет темный след.

Его взгляд — сверлящий. Он выстреливает им мне в лоб, потом смотрит на мои губы, на которых у меня красная помада.

Я тоже смотрю на его губы! Я посмотрела на них первым делом, как только он за мой столик уселся. И мой пульс не просто так бесится. А потому что я… я думала о том, что, возможно, хотела бы повторить…

С ним.

Еще раз…

Он ерзает по стулу, будто тот под ним печется. Выкладывает на мой стол локти, смотрит. Смотрит исподлобья, и на его скулах короткой пляской вспыхивают желваки.

Схватив со стола меню, я утыкаюсь в него глазами.

— Как тебя зовут? — слышу хрипловатый вопрос.

Я прекрасно помню, что в его лексиконе лишние слова отсутствуют, так что не удивляюсь!

Приказывая себе смотреть в меню, пожимаю плечом: — Полина.

— Я Расул.

— Очень за тебя рада.

У меня с юности чокнутая защитная реакция на парней. Я никогда не позволяла себе первой проявлять внимание. Ни к парням, ни вообще к людям. И я никогда его не выпрашиваю. Никогда. И если я выгляжу высокомерной сукой, то мне плевать. Зато я избавлена от разочарования.

— Я тебя искал…

Сердце снова встряхивает меня громким ударом. Искал?! Волнение внезапно душит. Тем не менее бросаю: — Ты что, маньяк?

— Нет. Не маньяк.

Я поднимаю на него глаза. Медленно волочу взгляд по его груди, шее с выступающим кадыком, подбородку…

Откашлявшись в кулак, он замечает:

— У тебя красивое имя.

— Первый раз это слышу, — произношу я.

И это правда. Правда! Такой банальности мне в жизни не говорили, но я… Мне вдруг кажется, что он действительно так считает. Кажется, все его слова стоит воспринимать буквально. Я так привыкла никогда не выражать словами то, что действительно чувствую, что для меня эта прямолинейная манера выражаться — инопланетная.

— Я не знаю ни одной Полины. Кроме тебя.

Изнутри меня все еще бьет частым пульсом. Мое тело будто в космос запустили. Еще немного — и я выпрыгну из своей одежды, под которой мне стало наконец-то тепло. Нет, не тепло, а жарко. Я принимаюсь стаскивать с себя куртку, бормоча: — У тебя тоже имя красивое. Что оно означает?

— «Пророк», — бормочет он в ответ.

Закусив губу, я вожусь со своей одеждой. Эта минута позволяет мне привести в чувства собственные мозги, ведь они напрочь отказываются думать. Их просто заклинило!

На мне тонкий свитер, спадающий с одного плеча, и я чувствую, как горят открытые участки кожи, потому что этот Расул смотрит. Исподлобья скользит взглядом по моей шее, плечам, но, когда я ловлю его за этим занятием, отводит глаза. Резко поднимает их к моему лицу, будто смутился.

От этого меня только сильнее обдает жаром. От его смущения. Ведь я и сама смущена не меньше!