Больной вопрос

– Как это тебе удалось? Мне она показалась совершенно твердокаменной тёткой.

Влад потёр нос в притворном смущении.

– Ну, видишь ли, я рискнул процитировать – к месту, не просто так! – старую-престарую пьесу Авксентия Цагарели, «Ханума». Там есть такая фраза «Когда в клетке двое – это уже не клетка, а гнездо». Ну, и не промахнулся. Оказывается, в юности это был любимый спектакль госпожи Карен. Она растаяла. Ну, а дальше дело пошло…

– Ты по делу говори, – прервал Никонов эту минутку самолюбования. – Она ж не сразу уехала, так?

– Так. По её словам, мэтр отбыл двадцатого августа, а она взяла билет на «Прекрасную Уту» на двадцать восьмое.

– И что госпожа Карен делала в Москве, оставшись в одиночестве?

– Опять же по её словам – занялась собой, стрижка, маникюр и всякое такое. Встретилась с парой приятельниц, у кухарок существует что-то вроде клуба, который они посещают в свой выходной, вот подруги оттуда. Прошлась по магазинам, чтобы купить подарки. В общем, ничего необычного.

– А когда отбыл Котенев?

Влад хмыкнул.

– С ним получилось смешно. Госпожа Карен сообщила, что ни в какой Лаций он не поехал, сказал, билеты очень дорогие, и жить там негде. Так что на момент отправления «Прекрасной Уты» Александр Котенев оставался в особняке в Малом Гнездниковском. Сразу скажу, что с ним самим мне поговорить не удалось, господин управляющий блистательно отсутствовал. Вроде бы отправился нанимать бригаду для ремонта подсобных помещений.

– Так себе причина, – поморщился Алекс.

– Да уж какая есть…

– Погоди, так что получается, – вмешался в рассказ молчавший до этого момента Никонов. – Два с лишним месяца дом стоял пустым, не был законсервирован или оставлен на охрану?

– Этот вопрос я задал самому мэтру, – ответил Суржиков. – Магическая защита стояла на всех комнатах второго этажа. Ну, и механические замки, разумеется.

– И ни то, ни другое не является препятствием для тех, кто пожелает попользоваться твоим имуществом, – пробурчал майор. – Что-то пропало, кроме архива?

– Нет, – Суржиков замялся. – Правда, госпожа Карен жаловалась, что какие-то тарелки переставлены и чашки повёрнуты ручками не в ту сторону, но это тот же Котенев мог там похозяйничать. А на втором этаже всё в полной сохранности.

– А магические замки не тронуты?

– Мэтр задержался на пару дней в Оренбурге, там у дирижабля была остановка. А секретарша и Антуан отправились вперёд. подготовить всё к его возвращению. Секретарше Алариен дал отпирающий амулет, чтобы пройти в кабинет, в приёмную и так далее. Так что все следы затёрты…

– Что же, придётся завтра всё-таки найти Котенева…

Тут Суржиков перебил Алекса.

– Я передал ему через госпожу Карен, чтобы завтра он сидел безвылазно дома и дожидался меня, так что с самого утра туда отправлюсь.

– Отлично. С этим решено. А скажи мне, мэтр назвал имена пациентов, которые упоминались в записях?

– Не-а, – помотал головой Суржиков. – На этот вопрос мэтр не ответил…

– Ты его задал? – прищурился Алекс.

– Да уж связать простейшую логическую цепочку и я могу, – с некоторой обидой отвечал актёр. – Задал, конечно. Но Алариен сообщил, что назвать имена тех, о ком есть записи в архиве, сможет только после получения от них разрешения.

Никонов пожал плечами.

– Бабушка моя называла это «паньски вытребеньки». Мы ж не спрашиваем, что и отчего у них болит, нас интересует – чьи враги таким способом хотят подобраться?

– Мэтр прав, – сказал Алекс. – В большом бизнесе, как и в высшем свете, узнать, чем болен противник или конкурент – уже полдела. И даже сведений только о том, что он почему-то обращался к целителю, уже может быть достаточно для падения акций или чего-то в этом роде. Ладно, с этим разберёмся. Влад, от самого мэтра что-то удалось узнать?

– От мэтра… – Суржиков тяжело вздохнул. – «Когда говорит человек в докторской мантии и шапочке, всякая галиматья становится ученостью, а всякая глупость – разумной речью» *). На мои вопросы он отвечал рассеянно, всё время отвлекался и задумывался о чём-то. Тогда я предложил ему письменный опросник, ну хоть что-то! – тут он посмотрел на Алекса, дождался одобрительного кивка и вытащил из кармана помятый листок. – Вот мои вопросы и его ответы.

*) «Мнимый больной», Мольер

Майор городской стражи и частный детектив склонились над страничкой.

Почерк у Алариена был чёткий, и у Алекса промелькнула мысль, что это-то как раз и показывает всю глубину разницы между целителями и врачами; известное дело, настоящий докторский почерк могут разобрать только настоящие фармацевты! Тут он тряхнул головой и сосредоточился на документе.

«За какой период пропали записи? – за последние пять лет.

А за остальные годы? – Они хранятся в банковской ячейке, поскольку бывают нужны гораздо реже, да и не так срочно.

В записях упоминаются полные имена пациентов? – Нет, только личные имена и первая буква фамилии.

Как давно у вас работает Антуан? – Пятьдесят два года, почти всю жизнь.

Как давно работает госпожа Карен? – Двадцать лет, через месяц будет двадцать один.

А Клавдия Петровна? – Восемь лет.

Каковы взаимоотношения между служащими? – Хорошие, ровные. Саша не лез в дела Антуана, а камердинер заботился о его вещах так же, как и о хозяйских. Госпожа Карен могла по просьбе кого-то из служащих приготовить его или её любимые блюда, а это уже показатель.

Почему ждали три дня прежде, чем пригласить сыщиков? – По известным вам причинам обращаться в городскую стражу не хотелось, а найти частного сыщика, которому можно доверять, тоже не так просто. Один из пациентов порекомендовал господина Верещагина, день ушёл на проверку сведений о нём. Так и получилось, что ушло три дня. Но в любом случае, после кражи миновало не день и не два, время всяко упущено.

В основном с какими заболеваниями, какими направлениями медицины и целительства вы работаете? – Ну, я же уже отвечал на этот вопрос! В первую очередь, с психотравмами. Далее – с мигренями, с болевыми синдромами неясной этиологии, с нарушениями сна. Разумеется, я могу залечивать раны или излечить язву желудка, но с этим ко мне обычно не обращаются

Без кого из ваших служащих вы могли бы обойтись? – Строго говоря, без любого. А так… мне не хотелось бы расставаться ни с одним из них, каждый хорош на своём месте.».