Болотник 2

А эту проблему надо решать. Наличие этой берлоги доставляет мне кучу неудобств, не говоря уже про испорченные нервы.

К охоте на медведя с берлоги я готовился как к маленькой войне. Разработал план наступления и отступления, несколько вариантов развития событий продумал. Я один и подстраховать меня некому. Провел тщательную разведку, в берлоге бывает от одного до четырех выходов, поэтому я должен знать их все. Заранее проверил и пристрелял оружие. В этой битве, по мимо своей горизонталки со мной будет и трофейная винтовка «Маузер 98» и, как совсем уж крайний вариант, Вальтер, закрепленный на поясе. От использования штурмовой винтовки я отказался, магазины к ним пролежали на хранении много лет, и пружина могла подвести в любой момент.

Место предстоящей охоты я подготовил. Стараясь сильно не шуметь, как мог расчистил сектор для стрельбы от веток. Оба обнаруженных входа в берлогу, обвязал верёвкой, сделал своеобразную сеть, что бы мишка не смог совершить резкий рывок. Не прям возле входа конечно, а немного подальше, у меня конечно яйца железные, но скорее чугунные, а не стальные, а чугун очень хрупкий метал.

Стрелять я буду с дерева. Оно тоже подверглось серьёзной модификации. Соорудить платформу я не рискнул, уж сильно мне шуметь не хотелось. А вот из той же верёвки, соорудить что-то в виде перил, на толстой ветке, я смог, но и на этом не остановился. Специально несколько дней подряд, заливал ствол водой, на высоту около четырех метров. Спасет или нет, не знаю, но это мне показалось хорошей идеей. Заберусь по приставной лестнице и втащу её наверх. С собой у меня будет и несколько шестов, заточенных на подобии копья, которые я буду кидать в берлогу, если Батон не справится с поставленной задачей разбудить зверя. Если и это не поможет, буду стрелять из пистолета, прямо сквозь сугроб.

Я уже замерз. Батон облаивал берлогу уже второй час, а результата нет. Сначала с опаской, только опасаясь моего гнева и выполняя приказ, Батон издалека неуверенно начал будить косолапого своим лаем, а теперь войдя во вкус, и чувствуя безнаказанность, пляшет уже почти возле входа, чуть ли не залазит вовнутрь. А медведю всё равно. Спит зараза. Он там, это точно. Я вижу, как из берлоги поднимается легкий пар, но спит, выходить не торопится. Руки задубели, приклад уже почти примерз к щеке, но я терпеливо жду. Медведь обычно выскакивает стремительно, поэтому нельзя терять бдительность ни на минуту.

Ещё через полчаса, когда я уже был готов предпринять более радикальные методы побудки медведя, ну там, например, подойти к берлоге и заорать «Рота подъем!» (шутка, я же не зверь какой) всё и случилось. Вдруг Батон, до этого смело лезущий к берлоге, начал сильно беспокоиться, мелькать и агрессивнее лаять. Сугроб взорвался. Огромный самец, вылетел из берлоги, будто пробка из бутылки шампанского. Выстрел. Курок со стуком бьётся в ударник, но выстрела не происходит. Я перехватываю пальцем второй спусковой крючок и повторяю выстрел. В грудь медведя влетает тяжёлый жакан выбивая фонтанчик из крови и обрывков шерсти и косолапый, обвитый веревкой, которую от успел сорвать с деревьев, валится обратно в берлогу.

Твою мать! Какого хрена осечка?! Я проверил всё десятки раз и вот, в самый ответственный момент ружье меня подводит! Я быстро осмотрел ударно-спусковой механизм, не забывая перезарядится. Вот я идиот! Пока я держал ружье у своей щеки, от моего дыхания обмерзли и обледенели оба ударника! Это хорошо ещё, что второй смог пробиться сквозь лед и достаточно сильно ударил по капсюлю!

Посматривая одним глазом на берлогу, я начал быстро взводить и спускать курки на переломленном ружье, разрабатывая ударный механизм.

Поразить животное с одного точного выстрела очень трудно. Нужно целитесь в лоб (чтобы поразить мозг), сердце или позвоночник. Я попал медведю в грудь, куда точно не понятно. Возможно и убил конечно, но я сильно сомневаюсь. Если зверь упал от выстрела — это еще не означает, что он мертв и не опасен. Прежде чем подойти к нему, следует сделать контрольный в голову. Вот только медведя я не видел, он скрылся в глубине берлоги и признаков жизни не подавал.

Я выждал почти час, чтобы спустится с дерева. В это время Батон лаял где-то далеко, и не спешил возвращается к своему хозяину. Во время того как медведь вырвался из берлоги, я на собаку внимания уже не обращал, так, краем уха слышал, что он лает где-то рядом. И вот теперь, он снова далеко. Судя по всему, воспитание на пользу не пошло. До боли в зубах не хочется, ну вот не хочется мне с ним расставятся, но видимо придётся, мне нужен надёжный напарник. Я ведь сейчас, даже не знаю, жив медведь или нет, это как раз и должна выяснить собака, не подвергая жизнь охотника риску. И вот теперь, Батон далеко. Испугался сучёнок! А ведь так всё хорошо начиналось. Схватка с рысью (пусть он и был там прицепом), сделала его казалась осторожнее, но добавила опыта, потом он раненный смог загрызть служебную овчарку, а что его испортило потом? Потом была росомаха, которую он вывел на меня летом, затем проспал мою команду охранять возле части ПВО и теперь вообще, возле медвежьей берлоги бросил!

Я осторожно спустился с дерева и на негнущихся ногах отправился к берлоге. Стараясь вообще не дышать, я шёл медленно и осторожно, то и дело останавливаясь и прислушиваясь. Но впереди была тишина, и только раздражающий лай Батона раздавался где-то в стороне. Глубоко вздохнув, и направив стволы вниз, чтобы медведь оказался на линии прицела, я сделал последний шаг готовясь немедленно открыть огонь.

Медведя не было. Только сломанные ветки, клочки шерсти и капли крови указывали на то, что он недавно был здесь. Я быстро завертел головой. Как я его упустить то мог?! Это получается где-то теперь бродит подранок — шатун! Упущенный подранок очень опасен для окружающих. Он либо умирает, либо становится шатуном и нападает на всех подряд. Включив наконец голову, я уставился в том направление, откуда раздавался лай Батона. Слишком недоверчиво и предвзято стал я относится к своему псу после первых неудач, перестал доверять, а ведь похоже, что Батон как раз и висит на хвосте у подранка. Я бросился к своим лыжам и рюкзаку, придётся побегать.

Охота вдогонку. Идя на лыжах по снегу, я двигался на лай пса. Моя задача — догнать добычу, используя снег в качестве преимущества. Не приспособлен медведь для бега по глубокому снегу, слабый наст проминается под тушей косолапого, он быстро утомляется, а ещё он тяжело ранен. Капли крови, что пятнали снег возле медвежьего следа, становились всё больше и больше, в одном месте даже обнаружилась недолгая лёжка зверя. Хитрый, этот матёрый самец, убегает по чаще и бурелому, избегая открытых площадок, мне приходится часто обходить завалы, теряя время. Я уже слышу лай Батона довольно близко, он сильно утомлен, лает с надрывом, с перерывами. Как бы мой четвероногий друг ошибку какую ни будь не допустил, отпрыгнет из-за усталости не вовремя и подомнёт его медведь. Надо торопится.

Как только противник оказался в поле моего зрения я остановился, переводя дух и оценивая сложившуюся ситуацию. Мне необходимо выстрелить точно в цель. Чем ближе цель, тем больше вероятность ее поражения, но времени на раздумье нет. Я вижу, как Батон едва увернулся от очередного выпада подранка и больше не отвлекаясь на размышления стреляю два раза подряд, и тут же произвожу перезарядку.

Не забывая про правила безопасности, подхожу к медведю поближе, правки вроде не требуется, но я, не подходя к медведю произвожу контрольный выстрел, прямо в голову. Батон тут же бросается вперед и начинает ожесточенно трепать тушу лесного исполина. А ведь этот медведь и вправду, просто огромный!

Я подошёл к лайке и обнял мохнатую голову своего друга.

— Прости меня засранца Батончик, прости дружище — я потрепал пса по холке и вдруг почувствовал на руке густую тёплую жидкость.

— Э. Да ты ранен брат! Ну-ка дай посмотрю тебя!

Рана Батона оказалась не глубокой. Видимо у него почти получилось увернутся от лапы медведя, но когти всё же прошлись по боку и спине. Я перевязал пса и быстро принялся за разделку туши, пока зверь не закоченел. Тут дел не на один час, и чем раньше начнёшь, тем быстрее и безболезненнее этот процесс завершится. Я тяжело вздохнул, предстояла, грязная, тяжёлая работа, с медведя шкуру снять — это не горностая ободрать, тут придётся поднапрячься.

Решив проблему с медведем, я засобирался домой. Надо сделать перерыв. Скоро новый год, а это семейный праздник. Меня ждут дома, и я обязательно приеду. Теперь то, уже и в этом времени, у меня семья тоже есть. Единственное, где я задержусь, так это возле сломанного портала. Нужно снять первый слой льда возле камня. За эту зиму я хочу добраться до надписи и скопировать её целиком.

Вообще у меня в планах наведаться весной в Москву. И повод шикарный есть. Даже два. Надо узнать, что там с патентами. И, самое главное в институт к геологам заглянуть. Попробую ненавязчиво разузнать, что там за экспедиция планируется, и откуда ветер дует. А попутно, можно будет и в какой ни будь институт языков заглянуть, скажу, что краевед-любитель, нашёл мол надписи в пещере и хочу узнать, чего написано. Ну так себе конечно план, даже не план, а обозначение целей и один из вариантов их достижения. Надо будет на месте смотреть, разведать обстановку вначале. А то там, на этих факультетах языков, не только переводчиков и ученых готовят, но и разведчиков всяких.