Болотник

— Что предлагаешь — зло прошептал мне Семён — отпустить просто? А если они Ваньку убили?

— Я предлагаю не порочь горячку, а дождутся пока они на ночевку станут. Костёр разожгут. Они, тогда как на ладони будут. А нас в темноте они не увидят, если шуметь не будем. Подойдём по-тихому и повяжем их. Главное, чтобы они до ружья не успели дотянутся. Я вообще предлагаю его сломать. Выстрелим по нему картечью, когда они его в лагере снимут.

— А если всё же стрельба начнется?

— А вот если начнется, тогда валим их, тоже картечью. А потом надо будет тела спрятать, так что бы никто не нашёл.

— Понятно — Семён кивнул головой. Он был настроен решительно и судя по всему, перспектива убийства двух человек у него отторжения не вызывала — только почему картечью? Лучше пулей.

— Потому Сёма, что у картечи останавливающее действие лучше, промазать труднее. А самое главное, так не смогут идентифицировать ствол, из которого произвели выстрел — Семён понятливо кивнул.

Я конечно успокаивал сам себя и Семёна. По дроби (картечи) можно идентифицировать ствол. Дробь во время выстрела движется по стволу плотно, как единый снаряд. На движущихся по стволу дробинах, прилежащих со стенкам ствола, в результате трения образуются фасетки с трассами в виде следов скольжения, пригодные для сравнительного исследования. Чем больше дроби или картечи собрано, тем больше шансов на идентификацию ствола. Но есть одно но, мы в тайге. Место это, мы скорее всего и сами через неделю найти не сможем. Примерно конечно найдем, а вот с точностью до дерева вряд ли. Их никто не найдет, разве только случайно. Зверьё опять же растащит. Но лучше конечно не рисковать.

До самой ночи, мы преследовали беглецов, держа их на пределе видимости. Мужики шли медленно, туго, часто останавливались отдохнуть. Когда начало смеркаться они остановились на ночевку. Топором нарубили лапника и собрали хворост, при этом часто спорили и громко ругались между собой. Костёр у них получилось развести не сразу. Не догадались бересты надергать. Истратив около десяти спичек, через минут двадцать, огонь всё же у них появился. Достав какие-то продукты из сидра, они перекусили и сразу завалились спать. Ружье, как и в прошлый раз было поставлено к стволу дерева, дулом вверх.

Выждав для верности несколько часов, мы, сняв лыжи, тихо выдвинулись к лагерю зеков. Подойти получилось практически вплотную. Тщательно прицелившись, я выстрелил в ружье, прислоненное к сосне. Попал удачно, успел увидеть краем глаза, как двустволка разлетается на несколько частей. Не теряя время, я выпрыгнул на освещенный костром участок лагеря и со всей силы ткнул, еще горячим от выстрела дулом ружья, в лицо ближайшего ко мне зека. Брызнула кровь из рассечённой губы. Семён тоже время даром не терял, и приставил свой ствол к голове второго зека.

— Тихо сидеть суки! Кто шевельнется башку снесём! — заорал я.

— Не стреляй начальник! — истерично завизжал контролируемый Семёном зек — Пожалуйста не стреляй! Мы сдаемся!

Мой клиент говорить пока не мог. Своим ударом я сильно попал ему по губам и видимо повредил челюсть. Он мычал от боли и испуга, не решаясь поднести руку к больному месту, ствол всё еще упирался ему прямо в рот.

— Легли лицом вниз, руки за голову, ноги в стороны развели! Быстрее бляди! Кто хоть взгляд поднимет, замочу тварей! — я продолжал орать, не давая им опомнится — Вяжи их по очереди Семён.

Семена долго упрашивать не потребовалось. Связал он их крепко и качественно. Веревки не пожалел. В это время я контролировал беглецов, держа их под прицелом и не забывая давить голосом, угрожая застрелить за каждое неверное движение.

После того как бандиты были надежно связаны, первым делом я принялся обыскивать лагерь и самих преступников. Нашлись два ножа и топор, два коробка спичек, восемь снаряженных патронов к гладкоствольному ружью двенадцатого калибра. В рюкзаке лежала три банки тушёнки, банка сгущенки и тушка ободранного глухаря. На каждом из бандитов, было надето по несколько слоев одежды. По две телогрейки, и две пары ватных штанов, явно гражданский свитер, и множество другого тряпья. За пазухой у более крупного из зеков нашлись связка документов, небольшая пачка денег и несколько золотых изделий, кольцо и нательная, явно старая, иконка. Быстро осветив фонариком документы, я понял, что с Иваном Коневым точно не всё в порядке. В связке был его паспорт, разрешение на оружие, план-наряд и комсомольский билет.

— Ну ка переверни их Семён — попросил я напарника.

Семён ногой перевернул бандитов лицом вверх.

— Смотри Сёма, чего нашел — я показал Семёну документы и украшения. Он побледнел и сжал в руках ружье так, что казалось сейчас раздавит. Подскочив к ближайшему бандиту, он схватил его за грудки и резко встряхнув, заехал кулаком по морде. По случайности, это оказался тот же самый зек, что получил от меня стволом ружья в зубы. Навезёт сегодня парнишке.

— Что вы с Ванькой сделали твари! Говори сука! — орал Семён, нанося всё новые и новые удары. Второй бандит испуганно молчал. Тот же которого спрашивал Семён, говорить не мог по более объективным причинам. Не очень-то поболтаешь, когда тебе прилетает в зубы с периодичностью пару ударов в секунду.

— Подожди Сёма. Отойди. Я сам узнаю. Убить их всегда успеешь. — мне с трудом удалось оттащить Семёна от уже изрядно поплывшего бандита.

— Вам ребятки лучше ответить на вопрос моего коллеги, а то ведь он снова спрашивать начнет — спокойным тоном начал я допрос. Получилось удачно. Классический злой и добрый полицейский — вот ты говори — я ткнул пальцев в целого зека.

— Мы не виноваты! Не бейте! — завизжал урка, с испугом глядя на Семёна.

— Ты рассказывай, сучара, а кто виноват я сам решу — надавил на него я — что с этим парнем, вещи и документы которого у вас нашли? От куда взяли? Говори тварь, а то глаз ножом выну!

— Вы права не имеете! Я на вас жалобу напишу! — похоже зек уже начал приходить в себя и пытался нас взять на испуг.

— Ты похоже ни понял ничего. Ну ни чё, я тебе сейчас всё объясню. Один раз говорю. Ты думаешь, что мы из милиции? Нет голубь, не повезло вам. Мы промысловики, друзья того парня, чьи документы у вас нашли. А вот это — я показал на Семёна — вообще его родственник. Сейчас вы нам всё подробно расскажите, а если я скажу и покажете, как в театре, ты же говно, был хоть раз в театре? Вот так и будите показывать. А вот мы, с другом моим, решим. Понравилось нам или нет. Если не понравится, я тебя родной живьем сожгу, вот прям в этом костре. А дружок твой посмотрит, может он сговорчивее будет. Что бы нам всё узнать, двое нам не нужны, одного хватит.

— Я ни чего вам не расскажу! — похоже клиент решил поиграть в партизана.

— Твоё право. Не одобряю, но уважаю. Помоги Сёма.

Я схватил, почти не пострадавшего и очень упрямого бандита, за ноги. Семён вопросительно и слегка испуганно смотрел на меня.

— Помогай, я один не справлюсь.

Семён взял начавшего визжать зека за плечи. Мы поднесли его, к почти потухшему костру. Не считайте меня живодёром. Всё было рассчитано. Толстый овчинный тулуп застегнут на все пуговицы, руки связанны за спиной. Мы бросили упрямца животом на угли. Зек всхлипнул и потерял сознание.

— Ты чего делаешь!? — зашептал мне на ухо Семён — давай просто застрелим. Зачем мучать!?

— Заткнись и подыгрывай мне! — в ответ зло зашептал я — тулуп толстый, не прогорит. Ничего ему не будет. Он своим пузом только угли потушит да согреется слегка. Не тупи Сёма.

— Пока твой друг жарится на угольках, давай с тобой, дружище мой, побеседуем — я повернулся к другому зеку и улыбнулся. Тот молча плакал и вздрагивал — ты не бойся меня. Я добрый. Говори блядь! — вокруг стоянки уже отчётливо разносился запах палённой шерсти и кожи.