Болотный край

Я кивнул:

— Такие забавные плюшевые коротышки. Помню их.

— Вот эти похожие плюшевые коротышки и уничтожили группу наших разведчиков. А потом ещё двоих убили из розыскной группы. Сбрасывают на головы камни и устраивают обвалы. Верткие паскуды, и отлично маскируются. Как понимаю, вы с ними не сталкивались?

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Получается, что нам повезло.

— Повезло, — подтвердил Колокольцев. — Так, всё. Сегодня и завтра отдыхайте. Потом вас подключат к поселковым работам.

— А разведка той стороны гор? — вскинулся я.

— Разведка пока подождёт.

Глава 13

ГЛАВА 13

Вторая вылазка через перевал состоялась только через пятнадцать дней после возвращения моего отряда с гор. Набралось десять человек, среди которых затесались даже две молодые женщины лет двадцати семи. Высокие и крепкие, очень выносливые и привычные к походам ещё на Земле. Взять их пришлось по той причине, что число мужчин в посёлке несколько сократилось. Сначала погибла группа разведчиков от неизвестных созданий в горах. Потом от их лап ещё несколько во время поисков разведчиков. Трое серьёзно пострадали на заготовке дров в долине, один пропал там же. По рассказам тех, кто с ним был в одной бригаде, он отошёл в «кустики» и исчез. Колокольцев подозревает внутренние разборки и убийство, но доказать ничего не может. Ещё несколько мужчин отравились неизвестно чем и уже четвёртый день лежат в отдельном шалаше, страдая от тошноты и поноса. Сами больные клевещут на испорченную или ядовитую рыбу. А те, кто в посёлке отвечает за медицину, говорят, что те отравились самодельной брагой, которую невезучие выпивохи затёрли из, чёрт его знает чего. Другие мужчины защищают лагерь от возможной угрозы со стороны людоедов и зверей. Вот и выпало мне командовать не только мужчинами, но и женщинами.

Спокойно и без проблем перешли через перевал, переночевали в гроте на карнизе, а с утра спустились к подножию стены и отправились в лес. Уже с первых шагов стало ясно, что местные земли — это богатейшие охотничьи угодья. Мы не один раз встречали отпечатки крупных и мелких копыт. Нашли рогатый череп и хребет с рёбрами, которым было полгода, не больше. Видели зверьков, похожих на куниц и кошек, шнырявших среди ветвей.

К вечеру мы подстрелили крупную косулю или зверя, что был очень на неё похож. Быстро её освежевали, раскидали мясо по нескольким рюкзакам и стали искать место для ночлега. Такое нашлось очень быстро. Нам попался завал из дюжины деревьев на склоне оврага. Стволы, ветки, старая листва и земля создали отличную пещеру, где мог разместиться весь отряд. И хотя в полный рост внутри было не встать, и нужно было заползать внутрь на четвереньках или вприсядку, лучшего места для ночёвки мы вряд ли бы нашли. Ещё и овраг оказался сухим и глубоким. Здесь можно было развести костёр, и склоны скрыли бы огонь от чужих взглядов.

Первым делом растянули вокруг бивуака леску с крючками и колокольчиками, установили несколько небольших капканов и натянули толстую леску между деревьев в наиболее удобных для прохода местах. В основном сторожились от хищников, но и не исключали появления людей или иных разумных — жителей этого мира. Аборигены могли быть кем угодно, от каноничных эльфов, то мохнатых йети.

— Сюда бы пару активных наушников или микрофон, чтобы ловить любой шорох, — помечтал кто-то из новичков. — С такими наушниками у себя дома постоянно охотился.

— А ещё бы вагон мин, установку «Буратино» и взвод СОБРа, — ощерился в улыбке Директор.

— Лучше бы просто домой вернуться, — вздохнул парень, не став спорить с моим товарищем. А тот после этих слов примолк сам.

Закончив с защитой лагеря, занялись сбором топлива для костра, на котором скоро зашипели кусочки мяса в алюминиевой сковороде, взятой с собой в поход. Ещё была соль и специи для мяса. Почти каждый в группе взял их, услышав рассказы про лесного быка и мечтая о нормальном мясе. У всех уже поперёк горла стояла переваренная до состояния клейстера мышатина и озерная рыба. Про корни и какие-то салаты из травы и водорослей промолчу, чтобы не кривиться лишний раз от воспоминания их мерзкого вкуса. Первыми порцию жаркого получили наши спутницы.

— М-м-м, — простонала одна из них, когда откусила от прожаренного куска мяса, — это… даже не знаю, что сказать… это как первый оргазм.

Несколько мужчин хохотнули в ответ на такое сравнение.

— Даже лучше, — поддержала её подружка. — Кажется, что вкуснее не ела ничего и приятнее ощущений не испытывала. А ведь всего пару месяцев назад ела куда лучше.

Когда мне досталась порция косулятины и я попробовал её вкус, то мысленно согласился с женщинами. Или в самом деле успел отвыкнуть от нормального жареного мяса, или конкретно это, принадлежащее иноземной животинке, имеет особый оттенок вкуса. Плохо только одно — мяса на такую ораву голодных желудков оказалось мало. Наесться им никто не смог и в итоге косулятина пошла в качестве эдакого десерта, только съеденного вначале приёма пищи.

Из сна меня выдернул чей-то громкий рёв не то боли, не то ярости. На одних инстинктах я подскочил, подхватывая арбалет, ударился головой о корень, моментально вспомнил, где нахожусь и упал обратно на живот, не выпуская оружия из рук. Стрела в желобке стояла ещё с вечера. Достаточно только сдвинуть стопор и можно жать на спуск.

Щёлк!

Кто-то из товарищей рядом спустил тетиву. В тот же миг кто-то в нескольких метрах впереди завизжал от боли. И лишь после этого я увидел чужие фигуры напротив выхода из-под деревьев.

Хлоп!

Новый выстрел, только в этот раз из пневматики, совпал с моим, заглушив хлопок тетивы и удар стрелы во врага. Криков не было, зато были тошнотворные звуки — какое-то чавканье, хлюпанье и бульканье. Следом повеяло мерзкой вонью требухи и её содержимого. Я и забыл, что снарядил перед сном усиленную стрелу. И у соседа-стрелка в стволе сидела такая же усиленная пулька. Такими все винтовки были заряжены, так как простым зарядом только мыши хорошо убивались.

Хлоп! Хлоп! Щёлк!

Сразу несколько выстрелов почти слились в один звук. Пневматика разрывала врагов в клочья, отчего брызги крови и прочего содержимого живых тел долетала даже до нас. Про запах я даже говорить не хочу. Рядом кто-то опустил оружие и скрючился в сильнейшем рвотном спазме.

Вдруг меня пронзила мысль:

«Чёрт, а где часовой?!».

Разум выдал наиболее реальную, оттого и страшную версию. В душе же теплилась надежда на более благополучный исход. Одновременно с думами, я перевернулся на спину, упёрся ногой в стремя и двумя руками натянул тетиву арбалета, потом вложил стрелу, придавил хвостовик прижимной пластинкой и перевернулся обратно. Успел вовремя, так как неизвестные враги решили залезть под завалы деревьев. До ближайшего было всего метра два. В него я выстрелил практически навскидку.

Щёлк!

И рёв боли в ответ. Стрела ударила противника в голову, но почему-то тот оставался на ногах, вернее на четвереньках.

Хлоп!

Кто-то из товарищей справа пальнул в него из пневматики и попал в шею, превратив ту в ошмётки. Заодно и меня окатило струёй чужой крови. Она попала и в рот…

— Буэ-э-э, — стошнило меня. Краем внимания отметил, как от врага ко мне устремились яркие разноцветные искры и впитались в меня.

В считанные секунды два лаза в наше логово оказались забиты телами врагов. В этом деле хорошо постарались стрелки с многозарядными пневматическими винтовками. Пули из них, усиленные Лизой, по воздействию были равны удару двухпудовой кувалды, раскрученной до скорости в три-четыре сотни метров могучим молотобойцем.

Дважды враги пытались растащить завалы и… пополняли их новыми телами. Кто-то из моих товарищей пытался бить копьём или мечом в головы, шеи, плечи и руки тех, кто пытался добраться до нас. Но этим только мешались стрелкам. Я сорвал горло, пока до таких неугомонных дошла суть ситуации.

А потом вдруг всё стихло. Смолкли крики и завывания, воинственные вопли, визги раненых. Перестала шевелиться баррикада из трупов, и никто не пытался влезть в наше логово.

— Всё? — просил кто-то.