Большая игра. Книга 2

— Знаешь, сколько народу погибнет тогда? Только из-за того, что ты одного зверя пожалела? — Актер ощутимо тряхнул её — голова Рин мотнулась, едва не задевая ствол. — Ты этого хочешь что ли?

— Как я могу спасти их всех, если я одному зверю помочь не могу?.. — девушка стиснула зубы, горящий взгляд подернутых свечением глаз упёрся в бойца.

Перед ней снова встал образ Алголя, она вспомнила их разговор тогда, в городе, возле подворотни. В тот день, когда она впервые ощутила свою истинную силу. Слова сами полились из неё, словно шли из самого сердца.

— Что мы за люди тогда такие, если готовы просто уйти, когда кто-то страдает? Зачем мы тогда нужны? Вы же сильные, вы можете что-то сделать! И я могу! Если не хотите помогать, так хотя бы не мешайте!

— Вот же ты дубина тупая!.. — жарко зашептал Актер, но она продолжала.

— Эти… браконьеры, они убьют его, сдерут с него шкуру, и вы сможете спокойно жить, зная, что могли остановить их? Это неправильно, не по-человечески, не должно так быть! Я не смогу! Я спать не смогу после этого спокойно, понимаете? Он же даже сопротивляться не может… если мы не поможем, то никто… понимаете?

— Слышишь, босс, — Рыжий с тихим вздохом положил ладонь на его руку. — Так-то права она. По-человечески если.

— По-человечески… — недовольно буркнул он и посмотрел за реку — браконьеры складывали вещи возле пойманного зверя, у одного из них в руке загорелся фонарик — узкий луч света скользнул по мокрым камням и бурлящей поверхности воды.

— Да хрен же с тобой… короче так. Идём вчетвером, переправляемся выше течения, тихо и быстро, обходим их со стороны леса — и вырубаем по одному. Работаем без трупов, грузины потеряют кого-нибудь здесь и сразу панику поднимут. Никакой нам тогда границы… Рыжий, что они говорят, слышишь?

— По-грузински что-то, — боец улыбнулся и продолжил шептать. — И один азербайджанец, говорит давно тут промышляет, выслеживал его, урод…

— Вот же сучёныш, — со злостью выдохнул тот и неприятно осклабился. — Транквилизаторы действуют минут тридцать-сорок, у нас в запасе минут двадцать. Рыжий, иди за Вахой, ножи не забудьте. И веревку мою возьми. Так, теперь ты.

Он железной хваткой вцепился в худенькое плечо Рин.

— Я скажу тебе это один раз. Хочешь ему помочь — слушай меня, ясно? Говорю «беги» — ты бежишь, говорю «ползи» — ползёшь, и никаких «но» и «если». И пока не придём на базу, ты каждое слово моё выполняешь, как закон, поняла?

Она кивнула, на бледном лице читалось выражение полной готовности.

— Пока мы работаем, жди в укрытии, но если что — не мешкай, бей наверняка. Нож вот держи, не потеряй только.

Он отцепил от пояса добротные ножны с ухватистой рукояткой — армейский нож, прочный и лёгкий. Рин молча кивнула и сунула его за пазуху, во внутренний карман.

Сзади послышался тихий шелест и скрадываемые ветром шаги — пригнувшись, бойцы приближались к ним короткими перебежками.

— Дальше молча, — он показал ей знаком закрывающуюся ладонь и указал направление — вверх по течению реки. Еще один взмах ладонью — за мной. Бросив взгляд на людей на другой стороне реки, девушка осторожно пошла за ним. Сердце забилось чаще — от тревожного ожидания она наконец-то перешла к действию.

Идти пришлось метров триста вверх по склону, по осыпающейся скользкой гальке, как назло шумевшей от каждого шага. На берегу каждый обвязался веревкой вокруг пояса — один конец предусмотрительно привязали к здоровенному валуну. Первым в воду вошел Актёр, а сразу за ним, держась за веревку, пошёл Ваха.

Рин шла третьей — вцепившись в дрожащую, как струна, насквозь мокрую веревку, она шаг за шагом ступала за бойцами. Вода то и дело пыталась снести её ниже, а то и вовсе опрокинуть в бурный поток и унести вниз, благо место было довольно мелкое — всего по колено. Но идти даже по колено в холодной горной речке, по скользким камням, продрогшей насквозь девушке было невероятно тяжело. Если бы не адреналин, переполнивший кровь, она бы точно не решилась на такое.

Проще было снова с нуля научиться материализации и десять раз подняться в воздух, чем пройти эти пятнадцать-двадцать метров в ночных горах Кавказа. Шаг за шагом она приближалась к берегу, и каждый новый шаг казался на этот раз уже точно непреодолимым. Стиснув зубы, она неумолимо шла дальше.

Наконец, переправа закончилась — шедший последним Рыжий помог ей отвязать верёвку — продрогшие пальцы совсем не гнулись. Актёр жестом подозвал всех к себе и, присев, негромко заговорил.

— Их четверо, двое с оружием. Один — самый дальний, с ружьём, он мой. Обойду через лес. Рыжий, твой — второй. Сможешь зацепить третьего — отлично, но не рискуй. Ваха, твой — последний, который помельче… да, вон тот.

Он указал на ближайшего к зверю браконьера — маленькая темная фигурка склонилась над рюкзаком, что-то выискивая в тусклом свете фонаря.

— Ваха, работаешь первый, выключи свет. По готовности мы подхватим. Ноль-два, идёшь с ним, но остаёшься, где скажет. Всё, поехали.

Оба бойца с тихим шорохом растворились в чернильной тьме ночи, оставив их вдвоём. Рин вытерла нос и, нащупав под одеждой нож, поспешила за спутником — он без промедления двинулся вперед.

Они бесшумно подобрались к небольшой куче камней возле самого лагеря браконьеров — Ваха сделал знак рукой, приказывая оставаться на месте. Девушка кивнула и притаилась за укрытием. Благодаря своему зрению, Рин успела заметить крадущиеся вдали силуэты — Актёр и Рыжий также вышли на позиции. Всё было готово к атаке.

Потянулись напряжённые секунды ожидания. Расслабившись на привале, люди переговаривались, кто-то даже негромко засмеялся, радуясь удачной охоте. Пленённое животное издало тихий, протяжный рык — сквозь мучительный сон прорывалась тревога обречённого зверя. А через мгновение Ваха бросился в бой.

Всё происходило пугающе быстро — покрыв отделяющее их расстояние в несколько прыжков, мужчина врезался в соперника. Тот, поворачиваясь на звуки шагов, опрокинулся навзничь от сокрушительного удара в голову. За ним, потеряв ружьё, с тихим вздохом упал на землю второй — Актёр сработал молниеносно.

Рыжий, чуть помедлив, просчитался — третий успел вскинуть ружье. С тихим хлопком дротик улетел в корявый ствол дерева, а браконьер рухнул на землю, поймав удар приклада своего же оружия. Оставался лишь проводник — тот самый азербайджанец, что хвастался остальным. Оставив товарищей, он бросился бежать прочь, вверх по течению… в её сторону.

Лежащий за пазухой нож внезапно налился свинцовой тяжестью. Ей уже приходилось отнимать жизнь человека, но сделать это снова, хладнокровно, лицом к лицу? Вонзить в живого человека сталь, прерывая его жизнь… Рин стиснула зубы, кровь в ушах застучала с утроенной силой.

Рука сама нащупала небольшой округлый камень. Замах — и, выскочив навстречу, она швырнула его в неприятеля.

Бросок был пугающе точен, камень с глухим стуком врезался в голову — словно ударившись о невидимую стену, человек кувыркнулся и рухнул на землю.

Сердце отчаянно колотилось, она на дрожащих ногах пошла к нему. Неужели убила?..

Ваха подошёл к лежащему на земле и, нагнувшись, осмотрел его голову.

— А ты прям снайпер, — он показал большой палец и негромко засмеялся. — Да у него шишка размером с кулак! Ничего, жить будет!