Большая игра. Война СССР в Афганистане

X

В Кабуле Амин приступил к чистке своего правительства от оставшихся сторонников Тараки. Некоторые из них были убиты. Группа спецназа КГБ «Зенит» уже разработала план спасения «группы четырех» — Ватанджара, Гулябзоя, Маздурьяра и Сарвари, которым грозила наибольшая опасность. В начале второй половины дня 14 сентября, в последний день правления Тараки как президента, Гулябзоя, Ватанджара и Сарвари доставили в дом одного сотрудника КГБ рядом с советским посольством, откуда они были тайно переправлены в здание посольства. Автомобили, в которых их привезли, позже были сожжены.

Министры были доставлены в безопасный дом, служивший штаб-квартирой группы «Зенит», где их посетил Леонид Богданов и угостил водкой и красной икрой. Но они отказались прикоснуться к угощению. Богданов заверил их, что Тараки жив и здоров и что КГБ контролирует ситуацию.

— Только дайте мне взвод солдат, и мы заполучим тех ублюдков, — полушутя обратился к нему Сарвари. — Пошлите нам нескольких кубинцев, они сделают работу.

Богданов ответил, что, поскольку теперь за безопасность троих министров отвечает Москва, он не может позволить им выйти из подполья. Он также настоял на том, чтобы они сдали свое оружие — два автомата «Калашников», один пистолет-пулемет «узи» и чешский пистолет Ватанджара, подарок от первого заместителя министра внутренних дел СССР Виктора Папутина.

Министров заставили сбрить усы, и одели в униформу группы «Зенит». Из своего укрытия в комнате на втором этаже штаб-квартиры советского спецназа они отваживались выходить наружу только ночью, чтобы размяться. Офицер «Зенита» Валерий Курилов, иногда сопровождавший их во время прогулок, успел подружиться с Сарвари. Поскольку бывший начальник афганской службы безопасности был слаб в русском языке, они общались на английском. Сарвари даже обещал Курилову, что если он вытащит его из этой переделки, то будет жить как король.

Тем временем контрразведка афганского правительства, теперь находившаяся под надежным контролем Амина, упорно продолжала поиски исчезнувших министров. Амин обвинил их в том, что они оказывали помощь Тараки в заговоре с целью убить его, добавив, что в заговор были вовлечены четыре главных советских представителя — Иванов, Пузанов, Горелов и Павловский, и что, несмотря на опровержения посла Пузанова, КГБ укрывает трех министров.

(Маздурьяр в то время все еще жил в своем собственном доме). Представители КГБ были обеспокоены, так как со дня на день министров могли найти и убить, и начали готовить своих афганских коллег к эвакуации. Разработанная Богдановым операция полупила кодовое название «Радуга». 15 сентября Крючков в разговоре по безопасной телефонной линии одобрил план Богданова. Министры также одобрили его на следующий день.

Согласно плану, афганцы должны были вылететь с авиабазы в Баграме, которая считалась более безопасной, чем Кабульский аэропорт. Туда их предполагалось перевезти под предлогом обычной ротации кадров группы «Зенит». Но это означало, что придется в течение получаса ехать от Кабула до Баграма. Поэтому министров должны были перевезти в контейнерах для боеприпасов, специально изготовленных в Москве и оборудованных вентиляционными отверстиями и матрацами. Эти зеленые контейнеры с министрами внутри предстояло загрузить в автобусы, сверху прикрыть прочими припасами, а затем доставить в аэропорт. Командир Курилова приказал ему составить письменные портреты каждого министра, так, чтобы их можно было точно узнать по прибытии. (Составление письменных портретов было стандартной процедурой для операций наблюдения и включало в себя строгое описание физических особенностей, включая голову, лицо и форму глаз, цвет волос, шрамы и другие приметы). Поскольку офицеры «Зенита» должны были сопровождать министров в Советский Союз, Курилов был несколько удивлен такими дополнительными предосторожностями.

18 сентября в аэропорту Баграм приземлился большой транспортный самолет Ил-76 с десятью офицерами «Зенита», несколькими гримерами КГБ, изготовителями поддельных документов и другими специалистами, а также с двумя грузовиками на борту — в одном из них находились уже упомянутые специальные зеленые контейнеры. На следующий день в советском посольстве министры заняли свои места в контейнерах, которые, в свою очередь, погрузили в грузовик. Несколько офицеров «Зенита», ничего не знавших о характере груза, сели в грузовик, остальные — в сопровождавший его автобус. Эта небольшая автоколонна выехала за ворота посольства и двинулась на север, в направлении Баграма, объезжая стороной усиленно охраняемый центр города.

Беспокойство КГБ, что афганская контрразведка может заподозрить, что русские что-то затевают, оказалось не напрасным. По дороге к автоколонне пристроился сзади пикап «тойота», в котором сидели люди, похожие на офицеров афганской разведки. Когда колонна остановилась у одного из контрольно-пропускных пунктов, из «тойоты» вышел афганский лейтенант и подошел к водителю советского грузовика.

— Что вы хотите? — спросил водитель, один из офицеров «Зенита».

— Проверить, что вы везете, — ответил лейтенант.

— Ничего. Мы едем домой. У нас в автобусе люди, наша одежда, и все.

— Вы должны были перевозить оружие.

— Никакого оружия.

— Я хочу взглянуть.

В кузове грузовика афганец заметил, что офицеры КГБ сидели на каких-то ящиках. Он протянул руку к контейнеру, внутри которого скрывался один из министров. Офицер «Зенита» стремительно наступил ему на руку. Пытаясь освободить ее, афганец попытался другой рукой вытащить из кобуры пистолет. Но прежде, чем он смог это сделать, офицер спецназа направил дуло автомата Калашникова прямо ему в лицо. Афганец замер. «Зенитовец» поднял ногу, и лейтенант освободил свою руку. Обернувшись, он увидел еще двух офицеров «Зенита», которые вышли из автобуса, один помахивал боевым ножом. Афганец быстро пошел назад к «тойоте», чтобы посовещаться с коллегами, затем махнул рукой конвою, разрешая двигаться дальше.

Достигнув Баграма, грузовик с министрами подъехал прямо к ожидавшему его самолету. Самолет взлетел, убрал шасси и стал набирать высоту. Теперь Курилов больше всего опасался, как бы командование Афганских ВВС не выслало за ними истребители преследования. Он спросил инженера, куда направляется самолет. «Это секретно», — ответил тот. Только тут Курилов к своему ужасу понял, что составленные им письменные портреты министров могут действительно понадобиться для опознания в случае, если они не долетят живыми, а это казалось ему в тот момент вполне вероятным.

Отогнав от себя эту мысль, он начал открывать контейнеры, в которых прятались министры. Находившимся внутри людям, взмокшим от пота, сжимавшим пистолеты в руках, не сказали заранее, где их выгрузят. Когда Курилов сообщил им, по крайней мере, куда они летят, Сарвари воскликнул: «Почему?!» — и снова принялся требовать, чтобы им сказали, где их примут.

— Мы — афганцы! Я соберу моих людей! Мы свергнем кровавый режим Амина! — кричал он. Бутылка водки, которую достал другой офицер, помогла Курилову более или менее успокоить бывшего министра настолько, что он смог сосредоточиться на одном вопросе: куда же они летят.

— Я не знаю, — ответил Курилов. — Вероятно, в Советский Союз.

Мужчины положили брезент на металлический пол самолета и открыли несколько пайков. Меньше, чем через два часа, самолет приземлился в Ташкенте, столице Узбекской Советской Социалистической Республики, откуда в мае этого же года подразделение Курилова вылетело в Кабул, оставшийся теперь примерно в 450 милях к югу. Министров проводили в аэропорт, где они поспешили сесть в ожидавшие их автомобили «волга». Почти месяц спустя, 14 октября, их должны были доставить в Софию, столицу Болгарии, где им предстояло «пережидать» режима Амина. Тем временем, офицеры «Зенита» летели в Москву в самолете, который нес их от Баграма. Приземлившись на военном аэродроме «Чкаловский», они на том же самом грузовике с афганскими номерными знаками поехали в подмосковную штаб-квартиру группы «Зенит» в Балашихе, где проводились курсы «диверсантов».