Большая Игра

Каждодневные тренировки и упражнения на центрифугах, тренажёрах и спортплощадке закаляли её тело, Рин привыкала к перегрузкам и новым параметрам организма — огромному по человеческим меркам пульсу и давлению, еще более ускорившемуся метаболизму и нервной проводимости. Уже неделю как её в имитаторе летного комбинезона продували в аэродинамической трубе, меняя режимы и направления.

Вдобавок у неё появился напарник — один из летчиков-испытателей соединялся с её новым костюмом с помощью экспериментального нейроинтерфейса. Ей объяснили, зачем нужен летчик — он был своеобразным вторым пилотом, дублирующей системой, если угодно. Если что-то случится — он возьмет на себя управление и не даст ей погибнуть или совершить роковую ошибку. Его капсула, подвижная во всех плоскостях, была точной копией лётного модуля, даже связь с ним была такой же, как у Рин — через контакты в спинном мозгу. Благодаря этому он мог ощущать почти то же, что и она.

Иными словами, испытания и учеба шли колоссальными темпами. Но её по-прежнему беспокоили только две вещи. Два вопроса никак не выходил из ее головы, заставляя ворочаться на жесткой постели, ёжась от легкого ночного ветерка. Смяв тонкое одеяло, Рин отбросила его к ногам и задумчиво уставилась на луну, видневшуюся сквозь небольшое окошко.

Первое и главное — как же ей уместить в голове все то, что необходимо материализовать для полета? Аэродинамический модуль, двигатель, рули, тяги, топливо… и она по-прежнему испытывала священный ужас перед тем, что струилось через неё во время материализации. Сама энергия, наполнявшая пространство, словно попав в воронку, устремлялась к ней и грозила утопить в своем водовороте. Ни у кого не было объяснений, что это и как с этим поступать. Никакой ученый не то, что не видел — даже знать не мог о том, что она чувствовала и чем манипулировала.

И самой большой загадкой для неё оставалась левитация. Умение, подвластное Алголю, никак не давалось ей. Она снова и снова пыталась уловить и осмыслить разрозненные обрывки образов и знаний, заботливо вложенных в голову, но увязать всё в единую картину не удавалось. Тяжело вздохнув, девушка отвернулась от окна.

— Может мне и не надо?

Рин вздрогнула от собственного шёпота — в зловещей тишине казармы он прозвучал с особенной силой.

— Если ты про туалет, то лучше иди… — донеслось сонное ворчание с соседней кровати. Комнату она делила с Кирой и Майей, ставшими для неё почти родными. Смущенно хихикнув, Рин натянула сбившееся одеяло на голову — спать.

***

Оставалось два дня. Два дня до отчётного срока, два дня до её первого вылета. Вчера была первая гонка костюма — примерка прошла отлично. Девушка ощутила, как чудо-снаряжение обволокло тело, мгновенно и безболезненно подключившись к спинному мозгу. При всем её уважении к труду Владимира, их штатный костюм не шел ни в какое сравнение с этим чудом техники — он был практически живой.

— Давай и сегодня с тобой постараемся… — тихонько прошептала она, поглаживая перчаткой предплечье — плотный армированный кожух прикрывал блоки вычислителя и датчиков, превращая руку в отдельный модуль с собственным компьютером.

Весь вчерашний день она провела с ним в аэродинамической трубе — натурные продувки на разных режимах, имитация манёвров, подвеска массогабаритного макета силовой установки и многое другое. Рин предстояло соединить вместе две отдельные, уникальные системы — совершенный костюм и новый двигатель. Ученые уже спроектировали гондолу, модуль, точки сопряжения, рассчитали всё, что только можно было рассчитать с макетом.

Теория была готова. Дело оставалось только за ней. Подтвердить на практике все заложенные характеристики. Подняться в небо.

Сегодняшний сумасшедший день — как и многие дни невероятной спешки до него — был посвящен сопряжению системы и модуля. Находясь в костюме, Рин прикрепляли к полимерному силовому каркасу — эдакому корпусу, больше напоминавшему планер. Двигатель был уже установлен, обкатан и прогрет. Но — без ключевого элемента, без неё.

Вспомнив все наставления ученых, она подошла к матово-серому обтекаемому, словно туша акулы, аэродинамическому модулю. Ангар наполнился тревожным звоном сирены, опустились защитные панели, техники засуетились вокруг неё, помогая влезть в тесное чрево модуля. Она в последний раз бросила взгляд на Киру, стоявшую на балкончике за защитным стеклом — та показала большой палец.

Рядом за множеством пультов разместился практически весь штаб, ученые, конструктора, отдельно — в специальном модуле — летчик-испытатель, через специальный канал следивший за поведением её модуля. Наконец, её закрепили в модуле, закрылись прочные створки — она оказалась в полной темноте.

Впрочем, это никак не мешало — шлем, прилагавшийся к костюму, представлял собой сплошной панорамный экран, связанный с датчиками на корпусе. Она видела вокруг себя не чёрные стенки модуля, а стены и пол ангара, раскрытые ворота с поднятыми газоотбойными щитами, — даже напряженное лицо Чуйкова, теребившего гладко выбритый подбородок.

— Диспетчер — ноль второму, диспетчер — ноль второму, — донеслось в наушнике. Секунду помедлив, она ответила.

— Ноль второй — диспетчеру, на связи. Все системы зелёные. Питание подключено. К испытаниям готова.

— Ноль второй, к испытанию приступить. Тяга двести, режим два.

Закрыв для надёжности глаза, Рин ощутила всю махину модуля, замерший в ожидании двигатель, текущий по трубопроводам топливный состав и струящиеся электроны. Пора.

В сознании начали выстраиваться последовательности активации, — она представила, как начинают вращаться турбины компрессора, как подаётся и воспламеняется топливо, как разбегается жар от первой детонационной волны. Через всё тело снова заструилась энергия — узким потоком, который она ещё с огромным трудом контролировала, пытаясь не дать ему поглотить себя полностью.

Загудела турбина, набирая обороты — из сопла вырвались жаркие струи пламени, быстро меняя цвет с ярко-оранжевого до практически голубого. Низкое гудение перерастало в напряженный гул и пронзительный свист — есть тяга. Модуль качнуло — девушка ощутила, как огромная сила толкает её вперед, едва сдерживаемая восемью стальными тросами, пришвартованными к модулю.

— Тяга стабильна. Режим три, до максимала.

Подчиняясь новой директиве, Рин дала двигателю больше мощности — модуль ощутимо качнуло, практически неразличимая до этого вибрация усилилась. Костюм послушно отреагировал на нагрузки и состояние девушки — стало прохладнее, давление в костюме перераспределилось. Он словно разговаривал с ней, посылая сигналы и предлагая варианты действий.

А тем временем двигатель работал ровно и мощно, наполняя помещение закладывающим уши свистом. Натянутые, как струна, тросы едва не звенели от напряжения, но держали надёжно.

— Температура в норме, обороты в норме, нагрузка в пределах допустимого. Режим два, форсаж.

Рин увеличила обороты и подачу топлива, практически не выпуская из головы все массивы формул. Модуль водило из стороны в сторону и раскачивало, тросы едва не рвались от нагрузки, вибрировала даже стальная обшивка ангара. Но всё это оставалось где-то там, на третьем плане, за пределами внимания. Девушка сконцентрировала всё в себе на одной цели — научиться летать.

— Неплохой темп набрала, — как бы между прочим заметил Чуйков, не отрываясь от мониторов. — Как думаешь, успеем?

— Успеем, — Кира нервно теребила значок, словно от него зависел успех всей миссии. — Взлет уже послезавтра. Всё готово. Даже похоронная команда, на всякий случай.

— Обойдется, — ухмыльнулся профессор, переводя взгляд на майора. — Эта девчонка крепче, чем кажется. Может поспорим, что взлетит?

— Идите вы со своими спорами… — Кира нервно крутанулась на одних каблуках и вышла из лаборатории, едва не сбив одного из техников. Она лучше других понимала, насколько высоки были ставки. На кону стояли жизни. В том числе — и её собственная.