Большая маленькая ложь

Мадлен прежде не слышала, чтобы Джейн говорила так агрессивно и свободно. Обычно она была застенчивой и неуверенной в себе, готовой выслушать чужое мнение.

— Неужели это правда? — спросила Мадлен. Ей почему-то не хотелось соглашаться. — Знаешь, в душе я часто завидую женщинам вроде Ренаты или этой зазнайки, жены Джонатана. Они зарабатывают кучу бабок, ходят на заседания членов правления или бог их знает куда, а я неполный рабочий день занимаюсь своим милым маркетингом.

— Да, но в глубине души ты знаешь, что обставила их, потому что красивее, — заметила Джейн.

— Ну, не знаю, — сказала Мадлен. Она поймала себя на том, что гладит свои волосы, и опустила руку.

— Вот почему, когда ты в постели с мужчиной, обнаженная, уязвимая, предполагаешь, что он считает тебя хотя бы немного привлекательной, а он говорит потом нечто подобное, ну это… — Джейн искоса посмотрела на Мадлен. — Это опустошает. — Джейн немного помолчала. — И, Мадлен, меня бесит, что я так остро отреагировала. Меня бесит, что он имел надо мной власть. Я каждый день смотрю в зеркало и думаю: я уже не толстая, но по-прежнему уродливая. Умом я понимаю, что не уродливая, что вполне сносная. Но чувствую себя уродливой, потому что один мужчина сказал, что это так, и я поверила. Это унизительно.

— Он придурок, — беспомощно сказала Мадлен. — Просто долбаный придурок.

Ей пришло в голову, что чем больше Джейн разглагольствует об уродливости, тем краше выглядит — эти распущенные волосы, горящие щеки и сверкающие глаза.

— Ты красивая, — начала Мадлен.

— Нет! — сердито воскликнула Джейн. — Это не так! И хорошо, что я некрасивая. Не все люди красивы, как не все музыкальны, и это нормально. И не говори мне о внутренней красоте, которая просвечивает сквозь грубую оболочку.

Мадлен, которая собиралась сказать именно это, закрыла рот.

— У меня и в мыслях не было так сильно худеть, — сказала Джейн. — Меня раздражает, что я похудела, как будто делала это ради него, но после того случая я стала как-то странно относиться к еде. Каждый раз, садясь за стол, я словно видела со стороны, как я ем. Я смотрела на себя его глазами: вот ест неопрятная толстая девица. И глотка у меня просто… — Она поднесла руку к горлу и сглотнула. — Как бы то ни было, это оказалось вполне эффективным! Типа шунтирования желудка. Следует запатентовать этот способ. Диета Саксона Бэнкса. Один недолгий, почти безболезненный сеанс в гостиничном номере — и пожалуйста: на всю жизнь нарушение питания. Рентабельно!

— Ах, Джейн, — прошептала Мадлен.

Она вспомнила о матери Джейн и о ее замечании на пляже по поводу того, что «никто не захочет увидеть это в бикини». Ей показалось, что мать Джейн могла заложить фундамент неправильных представлений дочери о еде. Свою лепту внесли СМИ и женщины в целом с их стремлением критически относиться к своей внешности, а Саксон Бэнкс довершил дело.

— Что бы там ни было, — сказала Джейн, — извини за эту тираду.

— Не извиняйся.

— К тому же у меня вовсе не разит изо рта. Я проверялась у дантиста. Много раз. Но мы перед тем ели пиццу, и от меня пахло чесноком.

Так вот причина ее пристрастия к жевательной резинке.

— Твое дыхание благоухает фиалками, — сказала Мадлен. — У меня обостренное обоняние.

— Думаю, потрясение было слишком сильным. Внезапная перемена в нем. Он казался таким приятным, а я всегда считала, что неплохо разбираюсь в людях. После всего этого я почувствовала, что не смогу до конца доверять интуиции.

— Неудивительно, — откликнулась Мадлен.

Могла бы она подцепить такого типа? Клюнула бы она на песенки из «Мэри Поппинс»?

— Я об этом не жалею, потому что у меня есть Зигги. Мой чудесный малыш. Когда он родился, я словно бы проснулась. Мне казалось, он не имеет никакого отношения к той ночи. Этот красивый крошечный ребенок. И только когда он начал превращаться в маленького человека со своими чертами характера, до меня дошло, что он мог, понимаешь, мог унаследовать что-то от своего… отца. — Впервые голос Джейн дрогнул. — И я тревожусь, когда Зигги ведет себя странно. Как в ознакомительный день, когда Амабелла сказала, что он душил ее. Подумать только! Душил! Я никак не могла в это поверить. А иногда мне кажется, я вижу в глазах Зигги что-то, напоминающее мне о нем, и я начинаю думать: а что, если у моего прекрасного Зигги есть скрытая склонность к жестокости? Что, если мой сын когда-нибудь сделает то же самое с девушкой?

— Нет у Зигги никакой склонности к жестокости, — заявила Мадлен. Отчаянная потребность успокоить Джейн укрепляла ее веру в доброту Зигги. — Он очаровательный милый мальчик. Не сомневаюсь, твоя мама права, и он реинкарнация твоего деда.

Джейн рассмеялась. Она взяла свой мобильник, чтобы посмотреть время на дисплее.

— Уже поздно! Тебе пора домой к семье. Долго же я продержала тебя здесь, болтая о себе.

— Ты не болтала.

Джейн встала. Она вытянула руки над головой, футболка задралась, и Мадлен увидела плоский белый живот, показавшийся ей каким-то уязвимым.

— Большое спасибо за помощь с этим дурацким проектом.

— Не стоит благодарности. — Мадлен тоже поднялась. Она взглянула на то место, где Зигги написал «папа Зигги». — Ты когда-нибудь скажешь Зигги его имя?

— О господи, не знаю, — ответила Джейн. — Может быть, когда ему исполнится двадцать один и он станет вполне взрослым, тогда я смогу рассказать ему всю правду, и только правду.

— Может быть, его уже нет в живых, — с надеждой произнесла Мадлен. — Его, в конце концов, должна настичь карма. Ты пыталась найти его по Интернету?

— Нет. — На лице Джейн появилось непонятное выражение. Мадлен не понимала, то ли Джейн лжет, то ли сама мысль о поиске в Сети раздражает ее.

— Я сама поищу в «Гугле» этого жуткого подонка, — сказала Мадлен. — Как его зовут, напомни? Саксон Бэнкс, верно? Я найду его и подошлю к нему наемного убийцу. В наше время должна быть какая-то онлайн-услуга типа «убей мерзавца».

Джейн не стала смеяться:

— Пожалуйста, Мадлен, не надо гуглить его. Прошу, не надо. Не знаю, почему мне невыносима сама мысль о том, что ты будешь его искать, но это так.

— Разумеется, не буду, если не хочешь. Я слишком легкомысленная. Глупая. Надо мне стать более серьезной. Не обращай на меня внимания. — Она обняла Джейн.

К ее удивлению, Джейн, которая обычно чопорно подставляла щеку для поцелуя, шагнула навстречу и крепко обняла подругу:

— Спасибо, что привезла картон.

Мадлен погладила Джейн по душистым волосам. Она чуть не сказала: «Не за что, моя красавица», как говорила Хлое, но в тот момент слово «красавица» показалось ей чересчур наполненным. Вместо этого она произнесла: