Большая новейшая энциклопедия рыбалки

Кружками нередко удается ловить вполне приличных судаков. Лучшим живцом осенью будет плотвичка, которую без труда можно поймать на глубине 1,5–2 м где-нибудь у бережка. Привозной карасик тоже годится. Он долго сохраняется в кане. Щука кроме названных рыб с аппетитом слопает и окунька; в Волго окушата снуют стайками возле водорослей.

Когда наша компания приезжает на Волго, то обычно мы останавливаемся на базе «Чайка». Вполне приличная база – двухэтажная, из кирпича, с гостиницей, кухней, отоплением, удобствами – жить можно. Посуду с собой тащить не обязательно. Местная администрация достаточно заботливо относится к нашему брату рыбаку. От базы до озера всего лишь несколько минут ходьбы.

В неглубоких травянистых заливах Волго прячутся в зарослях полчища зубастых хищников. Но поймать щуку, окуня или судака даже в таком благодатном для них месте тоже надо уметь. Многое зависит от знания конкретных мест обитания зубастых. Поэтому не надо стесняться, если вы оказались впервые на этом озере. Расспросите на этот счет местных рыбаков, они люди доброжелательные, охотно подскажут рыбные места. Скорее всего, вам посоветуют отправиться к самой Верхневолжской плотине, где на огромное количество сбрасываемого вместе с водой малька собирается целая эскадра хищников.

Мне (далее рассказ поведет один из авторов) часто вспоминается замечательный случай, произошедший с моим товарищем Виктором на рыбалке год назад именно на Волго. На двух лодках мы не спеша подобрались к одной из многочисленных неглубоких заводей. Погода была чудная, хотя под вечер небо на горизонте затянули серые тучи. Гроза, скорее всего, могла разразиться только к ночи, поэтому мы не торопились на базу, несмотря на то что плащ-палатки оставили в машине.

Заякорились мы рядом, развернувшись спинами друг к другу, и тут же стали облавливать участки воды вдоль травки. Я дразнил хищника длинным серебристым «Лонгом», в то время как Виктор выбрал почему-то обычную отечественную «колебалку» типа «Московской».

Поначалу перевес был явно на моей стороне: пара килограммовых щучек уже взбрыкивала на дне видавшей виды «Омеги». И только я собрался окликнуть Виктора, чтобы похвастаться уловом, перед тем как опустить щук в садок, как вдруг услышал за спиной, в отдалении, звучный и хлесткий шлепок по воде. Я обернулся. Первое, что увидел, была прижатая к самой воде мелко подрагивающая вершинка спиннинга товарища. А потом я обратил внимание, как напряглась могучая спина Виктора. Мой товарищ – мужик крепкий, выпрямляет согнутый ледоруб легким движением рук. Но тут!.. Я испугался за Виктора, понимая, что на другом конце лески под водой скрывается настоящий монстр. Если бы Виктор перед выездом на вечернюю зорьку не поставил бы на свой спиннинг суперпрочную леску диаметром 0,3 мм, чем рассмешил меня, то, скорее всего, удерживать сейчас на леске было бы уже некого.

На этот раз фрикцион не заскрипел, как обычно, а просто завизжал, наверное от восторга перед мощью противника. Как ни старался мигом вспотевший Виктор приподнять спиннинг над водой, толку от его стараний было мало. Тормоз фрикциона продолжал визжать, натянутая в струну леска готова была оборваться в любое мгновение. И тут случилось чудо.

Сначала вершинка удилища плавно, но уверенно поползла вверх к нахмурившемуся перед грозой небу. Потом мой товарищ, растерявшийся было в неравной борьбе, стал все выше и выше поднимать спиннинг, выкачивая рыбу. Я даже на расстоянии ощутил, как облегченно вздохнул Виктор. Не осталось сомнений, что теперь он с этим монстром справится.

Странно, но рыбина продвигалась в сторону наших лодок почти без борьбы. И если бы я сам не видел, как стремительно еще минуту назад ускользала в глубь воды леска, можно было бы подумать, что к нам движется поднятое со дна бревно. Я давно уже отложил в сторону свой старый «Абу» и молча наблюдал за происходящим.

Виктор сидел в лодке теперь уже почти боком ко мне, развернувшись в сторону открытой воды. Я видел, как леска плавно заполняла остававшуюся на шпуле выемку. Фрикцион изредка поскрипывал, но теперь слабо и редко. Оставались последние метры. Как только под гладью воды стали вырисовываться очертания хищника, Виктор потянулся за подсаком, но вскоре понял, что тот ему ни к чему – рыба просто в него не влезет.

Это был настоящий монстр длиной 1,5 м: темная, почти черная спина, огромная голова. Расстояние между человеком и рыбой стало критическим. Оба остановились. Эллипс удилища грозным натянутым луком застыл на фоне синеющего леса. Те несколько секунд, пока противники молча изучали друг друга, показались мне вечностью. Багорик бы в тот момент! Но, во-первых, у нас багра с собой не было, а во-вторых, вряд ли бы щука согласилась продвинуться еще хотя бы на несколько сантиметров к лодке.

Первой опомнилась рыба: неожиданно стремительный для такой громадины разворот, мощнейший удар хвостом, взрыв брызг, окативший с головы до ног моего друга, – и вновь до боли знакомая противная песня фрикциона измученной катушки.

Щука торпедой пронеслась мимо моей «Омеги», затем вдруг резко изменила направление, выпрыгнув при этом почти на полтуловища из воды, мотнула в воздухе страшной огромной головой, освобождаясь от поблескивающей сталью блесны, затем сердито плюхнулась в свою стихию и навсегда исчезла. Про душевное состояние моего товарища я рассказывать не буду. Скажу только, что вспоминать про ту рыбалку он почему-то не любит.

Вот какие порою случаются вещи с нашим братом рыболовом. И где – не в низовьях Волги, не в сибирской глуши, а не так уж и далеко от Москвы! Эх, всегда надо быть готовым к неожиданной встрече. Тут ненароком задашь себе вопрос: «А может быть, Волга начинается с Волго?»

Восток – дело тонкое… [3]

Именно так, Восток, называется поселок в Астраханской области, куда меня тянет словно магнитом вот уже много лет подряд мое рыбацкое сердце.

Мне приходилось бывать в других краях, было – поездил. Да и география калмыцких просторов тоже изучена более чем подробно: Никольское, Соленое Займище, Вязовка, Черный Яр, Замьяны, Сасыколи (это уже ближе к Ахтубинской пойме, да и берег другой, левый). Одним словом, пройдено и там немало.

3

Далее рассказ ведется от первого лица.

Однако все чаще и чаще возвращаюсь я при первой же возможности именно в Восток, а точнее, на крутые берега протекающей мимо того поселка реки Енотаевки. Она невелика и является одним из многочисленных волжских рукавов. Но рыбы там вряд ли меньше, чем в пресловутой уже Ахтубе, а вот народу пока, слава богу, не так уж и много.

Речка Енотаевка начинается выше поселка Владимировка, что расположен по трассе Волгоград – Астрахань в 5–7 км перед Востоком, и, очень скоро снова впадая в Волгу между двумя населенными пунктами, почти тут же вновь убегает от матери, чтобы теперь уже вволю нагуляться, петляя десяток-другой километров под могучими берегами обожженной палящим солнцем степи. И уже где-то за Сероглазкой, нарезвившись, покорно возвращается в материнское лоно, чтобы вместе продолжить свой плавный и долгий путь к Каспию.

Енотаевку от Волги отделяет длинный и широкий остров. Весной его почти полностью заливают паводковые воды, и после их спада на острове остаются десятки озер разной величины, заселенных плотвой, красноперкой, таранью, линем, сазаном, щукой, окунем, подлещиком. Рыбачить на удочку и короткий спиннинг здесь можно до самого ледостава.

Добраться до озер несложно. Надо только переправиться на лодке на другой берег реки и пройти с полчаса по довольно густой, колючей и высокой траве, что, пожалуй, и является единственной реальной трудностью в этом походе. Хорошо бы перед дорогой надеть сапоги, ведь несколько раз в день вы обязательно встретите на своем пути змею, скорее всего где-нибудь рядом с озером или рекой (как правило, змея удирает, едва завидев человека, но береженого Бог бережет). Кстати, в этом году нашей команде встречалось на удивление мало ядовитых змей, да и водяных, по сути безобидных, тоже мы немного видали по сравнению с предыдущими нашими приездами. А вот ужей было предостаточно, и чтобы спасти от неминуемой гибели одного из них, пожелавшего полакомиться оставленной в садке без присмотра рыбой, моему другу Мише пришлось минут тридцать аккуратнейшим образом разрезать многочисленные ячейки садка, куда, нарочно не придумаешь как хитро, вплелось тело несчастного ужонка. В результате абориген получил желанную свободу, а садок… не подлежал ремонту.