Большая Охота. Разгром УПА

Несколько часов я внимательно изучал материалы дела Игоря и его боевиков. В деле имелась и фотография Игоря 1950 года, последняя. На фотографии 1940 года, изъятой у его сосланных в Сибирь родителей, он был еще совсем юным. 1922 года рождения, уроженец одного из сел Ходоровского района, в подполье с 1942 года, укрываясь в то время от угона молодежи в Германию, активно участвовал в местной Просвите, возглавлял молодежную группу членов ОУН своего села. Толковый и смышленый хлопец, он обратил на себя внимание подполья собранностью, дисциплиной, смелостью. Высокий и статный, веселый и контактный, он быстро стал вожаком молодежи не только в своем селе, но и в других селах района. Любили его и ребята, и девчата. А когда он со своими дружками по приговору подполья повесил в 1943 году на виду у всего села школьного учителя-инвалида за симпатии к Красной Армии и связь с советскими партизанами, люди стали остерегаться и побаиваться Игоря. Молодежь же видела в нем своего кумира. Игорь, как никто другой, мог убедить человека в правоте ОУН при помощи простых, житейских и понятных любому селянину фактов, примеров. Он так влиял на людей, что они готовы были отдать последнее для нужд подполья или же взять оружие в руки и идти вместе с ним в лес, в засаду на «энкэвэдистов», в подполье и до конца биться за любимую и самостийную Украину, свою многострадальную родину, натерпевшуюся и от поляков, и от немцев, и от чехов, и от мадьяр, и от русских. В конце 1943 года окружным руководством ОУН Игорь был направлен на двухмесячные специальные курсы военной подготовки, дислоцированные недалеко от Львова. На курсах изучал тактику партизанской войны, правила конспирации, организацию и проведение агентурной работы, топографию. В общем, это был подающий надежду будущий командир ОУН. В 1944 в УПА участвовал в нескольких войсковых акциях по разоружению немцев и захвату немецкого военного имущества. Был он и в нескольких боевых стычках с советскими партизанами. По решению окружного руководства ОУН принимал участие в одном из рейдов отряда УПА в «Закерзонье» [91] в 1947–1948 годах. К этому времени Игорь приобрел большой боевой опыт и как руководитель надрайонной службой безопасности в ОУН. Вместе со своей боевкой он должен был осень 1948 года уйти через Словакию с одной из групп УПА в Западную Германию, но не успел выйти на соединение с этой группой, так как на подходе к месту встречи попал в засаду, вступил в бой, удачно вывел группу из-под удара, ушел в леса и вернулся к окружному провидныку Шувару. Уйти за кордон ни в 1949, ни в 1950 году ему не удалось — органы ГБ перехватили известные ему и Шувару каналы связи с Западом. Ну а потом, уже в 1950 году, был известный бой Шувара с войсками МГБ, когда Игорь был в рейде, и с тех пор они не могли восстановить связь, хотя через надежных людей пытались выйти друг на друга, но вследствие высокой активности органов ГБ им это сделать пока не удалось.

91

«Закерзонье» — так называемая «Линия Керзона» (по имени министра иностранных дел Англии в 1919–1924 гг.), название восточной границы Польши с 1919 г. В 1945 г. устранена по договору между СССР и Польшей. За «Линией Керзона» проживало большое количество украинцев, живших в своих чисто украинских селах, являвшихся базой для подполья ОУН, которое считало эти территории частью Украины.

Игорь неожиданно дал знать о себе летом 1952 года, совершив нападение сначала на медпункт в селе Диброва Николаевского района Дрогобычской области, где забрал все медикаменты, а затем на магазин в селе Рудковцы того же района, похитив в основном продукты — крупу, макароны, мыло. Мыло и часть продуктов Игорь раздал нескольким селянам, от которых органам ГБ и стало известно о нем. Затем он неожиданно появился у одной из своих связей в самом Ходорове — большом райцентре Дрогобычской области. Тем же летом были получены данные об исчезнувшем еще в 1951 году из села Черный Остров Жидачевского района Ивана Кашубы. Хлопцу было 20 лет. От армии имел отсрочку из-за болезни матери. В войну не учился, пропустил несколько лет, в Германию немцы не угнали по малолетству. В школе учился хорошо, в колхозе хорошо работал. Был у матери светом в окошке. Отца не было. То есть отец где-то был, но мать никогда не говорила о нем. Так и был записан в сельсовете: Иван, сын Марии Кашубы. Жили с матерью на то, что давали сердобольные соседи и родичи в селе. Горячо любил свою мать Иван, только по ее просьбе и желанию доучился в школе до 10-го класса. И вдруг исчез, пропал, испарился. Случай необычный, сразу же обратил на себя внимание обслуживавшего село оперработника. А мать — Мария Кашуба молчит, заявления в сельсовет не подает. От агентуры вскоре стало известно — в лес к хлопцам ушел Иван Кашуба и псевдо [92] у него сейчас в подполье Роман. И никто другой, а сам Игорь уговорил Ивана уйти в лес. Агентура сообщала, что Игорь обещал Роману после установления связи с другими подпольщиками-повстанцами уйти на Запад.

92

Псевдо — псевдоним (зап. — укр.).

Позже, в октябре 1954 года, когда Игорь и Роман были ликвидированы, вышедшие ранее с повинной Грицько и Стефко поведали страшную историю, случившуюся в конце лета 1951 года на реке Днестр, в районе сел Тужановцы и Подднестряны. В той части, где проходит болотистая местность, много пойм, стариц, где берега Днестра заросли камышом и часто бывают густые туманы, в поисках старых бункеров, которые здесь в свое время понастроили оуновцы, работала разведывательно-поисковая группа (РПГ) в составе 30 человек офицеров и солдат с собаками, в том числе несколько оперработников из Ходоровского райотдела МГБ. Группа в течение недели вела поиск этих бункеров и оуновских складов-баз в районе сел Черный Остров, Рудковцы, Городище, а затем машинами была переброшена в Подднестряны, где переночевала и продолжала поиск вдоль Днестра с правой его стороны. Кроки маршрутов группы, планы работы обсуждались на совещаниях офицеров каждый раз перед ночевкой в хатах, правда хозяева не присутствовали, их удаляли при обсуждении оперативных вопросов, но каждый, кто бывал в украинских селах, знает, что разговор при желании в любой хате можно подслушать. Как случилось, что бандитам стало известно о маршруте группы и о работе на Днестре именно в этом районе, не известно. Может быть, вообще произошло совпадение и бандиты не получали никаких данных от своих информаторов. Но факт остается фактом.

Ранним утром весь отряд находился на берегу Днестра, кучно расположившись отдыхать на плащ-палатках кто сидя, кто лежа. Солдаты, уставшие после десятикилометрового перехода, курили. Офицеры отдельной группой работали с картой. Неожиданно из тумана, нависшего над серединой реки показалась рыбацкая лодка. В ней трое без головных уборов. Обычные сельские молодые мужики. Расстояние до лодки не больше 200 метров. Сидящий на веслах не гребет, только подправляет веслами медленно движущуюся по течению лодку. Вот лодка поравнялась с группой. Все внимательно смотрят на людей в лодке. Никто, да и команды-то не было, не изготовил оружие к бою. Один из офицеров, закрывая ладонью глаза от слепящего солнца, кричит сидящим в лодке: «Кто такие? Давай к берегу!» В лодке не реагируют на окрик, смотрят в сторону военных. Офицер повторяет свой приказ. Лодка, двигаясь по кромке тумана, начинает разворачиваться, как бы делая полукруг, но в сторону противоположного берега, и начинает входить в еще не рассеянный утренним солнцем туман. И в это же мгновенье сидевший на корме человек резко вскидывает, наверное, лежавший у него на коленях автомат и открывает огонь в сторону военных. ППШ работает беспрерывно, пока не опустошает весь круглый диск — семьдесят два патрона. И эти несколько секунд, пока пули шлепались в воду, секли песок, чавкая, уходили в глинистый берег, никто из лежавших не поднялся с земли и не ответил огнем. Лодка быстро уходила в туман, туда, где был еще невидимый заросший камышом противоположный берег. Первым пришел в себя бывалый сержант, который вытянув перед собой автомат, ответил в сторону уже смутно видневшейся в тумане кормы уплывающей лодки двумя длинными очередями. Это рожок — тридцать два выстрела. Бросился к «дектярю» [93] , хозяин которого лежит без движения. Еще пару секунд, пулемет направлен в сторону смутно мелькавшей в клочьях тумана и уже не стреляющей лодки, и начинает гулко выбивать характерную для «дегтяря» дробь. Еще секунда-две — к грохоту ручного пулемета примешивается трескотня автоматов. «Правее сто по течению!» — кричит кто-то из офицеров-войсковиков. Все дружно переводят огонь правее по течению. Через минуту следует команда: «Прекратить огонь!» Безумно лают собаки. Проводники их быстро успокаивают. Погибших двое. Парни — из России, через несколько месяцев их ждала демобилизация. Нескольких человек бандитские пули только зацепили. Один из раненных в голову и щеку теряет сознание, наверное, от потери крови. Его, как и убитых, несут на самодельных носилках, сделанных тут же на берегу из тонких стволов нарубленного ивняка. Рации в группе нет. Офицер и двое солдат бегом направляются в ближайшее село, чтобы по телефону сообщить в райотдел Ходорова о случившемся, остальные, неся убитых и раненых, спешат в сторону небольшого села Межиречье, где их заберут машинами из Жидачевского или Ходоровского райотделов МГБ. Все село видело и убитых, и раненых…

93

«Дегтярь» — так в те времена называли ручной пулемет системы Дегтярева.

* * *

Иван Кашуба с детских лет был связан с хлопцами из леса, активно посещал нелегально работавшую просвиту, а когда ему исполнилось шестнадцать, твердо решил уйти к повстанцам и стать бойцом УПА. Шел 1946 год. Западная Украина пылала в огне боев оуновцев с частями советских войск, с пограничникми, подразделениями госбезопасности. Гибли сотни людей с обеих сторон. Тысячи так называемых бандпособников и семей, находившихся в подполье ОУН или УПА, ссылались в Сибирь. Подпольем ОУН проводились масштабные диверсионно-террористические акции. Поджигались сельсоветы, срывались советские флаги, взрывались мосты, портились линии электропередачи и телефонной связи, расстреливались, а чаще умерщвлялись короткой удавкой — мотузком [94] рослыми хлопцами из службы безопасности ОУН сельские активисты, поддерживавшие советскую власть, предполагаемая или выявленная агентура МГБ, все те, кто отрицательно относился к ОУН или отказывался снабжать подполье продуктами, одеждой и обувью. Подавляющее большинство населения помогало оуновцам. И не только из чувства страха, боясь за свою жизнь или жизнь своих близких. На территории бывшей Польши, перешедшей после 1945 года к советской Украине, местное украинское население, которое «за Польщi» [95] , жестоко угнеталось поляками. Запрещался украинский язык, преследовались и арестовывались руководители Просвит и ее активные члены. Существовала жесткая квота для украинцев при поступлении в гимназии, специальные и высшие учебные заведения, где преподавание велось исключительно на польском языке. При призыве украинцев в армию они, за редчайшим исключением, не направлялись в школы подхорунжих, хорунжих, или подпоручиков, не говоря уже об офицерских школах.

94

Мотузок — тонкая веревка, бечевка (укр.).

95

Жить «за Польщi» жить в то время, когда эта часть территории Западной Украины принадлежала Польше (укр.).

Украинцев призывали только во вспомогательные войска польской армии — саперные, строительные или рядовыми в пехоту в глухие польские гарнизоны. Пренебрежение ко всему украинскому, к украинцам было настолько очевидно, что вызывало открытую враждебную реакцию и со стороны украинского населения. Подобная обстановка создавала самую благоприятную почву для пропагандистской деятельности ОУН на этих территориях. Выявленные польской дефензивой [96] участники ОУН немедленно арестовывались и бросались в тюрьмы. В ответ на притеснения польского правительства ОУН не раз предпринимала террористические акты против польских жандармов, прокуроров и судей. В ответ — еще большая жестокость и репрессии. Украинское население видело в ОУН своих единственных защитников и активно помогало этим, в их глазах, героям-революционерам. Вследствие неправильной политики Коминтерна и его руководства в Москве, действовавшая в этих регионах компартия Польши была обвинена в сотрудничестве с «Двуйкой» [97] и распущена. Начиная с 1935–1936 годов компартия практически не работала, а к 1938 году прекратила свое существование. Отсутствие коммунистической пропаганды и агитации, изоляция таким образом западноукраинского населения от трудящихся в Советской Украине, Советском Союзе также способствовало росту влияния и авторитета ОУН…

96

Дефензива — польская контрразведка (пол.).

97

«Двуйка» — II oтдел польской службы безопасности, занимавшийся разведкой, прежде всего против СССР (пол.).

Маленький Иван Кашуба не знал, конечно же, всей этой истории в деталях. Но, посещая просвиту, он знакомился с историей своего народа, Украины. Он знал ее героическое прошлое, был знаком с такими украинскими героями, как Наливайко — руководитель восстания на Украине в XVI веке, и поздними руководителями сельской голытьбы и казаков Довбушем, Гонтой, Кармелюком, Железняком. Знал хорошо историю народных восстаний, гайдамаков, выступивших в XVIII веке против угнетателей — польских панов. Знал он и славных гетманов Украины — Сагайдачного, Богдана Хмельницкого. Знал на память Иван много славных и героических украинских песен. Мог часами петь их тихо-тихо, как бы про себя. И уже в подполье, коротая бесконечные ночи в бункере, пел он хлопцам такие песни, горячо любимые всеми молодыми и старыми:

«Боже великий, единий, Нам Украiну храни, Всi своi ласки, щедроти Ти на люд наш зверни»… Боже, великий, единый, Нам Украину храни, Всю свою щедрость и ласку Ты на народ обрати.

Голос у Ивана был сильный, красивый. У себя в сельском хоре и в просвите считался лучшим певцом-солистом. «Ему бы в театре на сцене петь, ему в консерваторию надо», — говорили учителя. Да видно не судьба была Ивану петь в театре…

Тогда, в 1946 году, когда он подростком бегал в лес к повстанцам и носил им хлеб и сало, что мать собирала по добрым людям, он хотел быть с ними, там, в лесу, и с оружием бороться против тех, кто арестовывал его дядьку Степана за помощь хлопцам из леса, сослал в Сибирь любимого его учителя — руководителя просвиты. Он ненавидел русских и русскую речь. Командиры боевых отрядов, которых он видел в лесу, говорили ему: «Ты еще молод для оружия. Помогай нам тем, чем можешь, веди для нас разведку». Позже, в 1947–1948 годах, уже другие командиры говорили ему: «Ты хорошо учишься в школе, учись еще лучше. Считай, что ты выполняешь задание подполья. Ты с нами и для нас. Подполью нужны образованные и грамотные бойцы. Учи хорошо русский язык, язык врагов наших, чтобы войти к ним в доверие». Пропали эти командиры, не стало их. Часть из них, как ему стало позже известно, ушла на Запад, часть была рассеяна, ликвидирована. В 1946 году молодым хлопчиком он в лесу познакомился с Игорем и привязался к нему всей душой. Работал на Игоря и его боевиков, других командиров ОУН, добывая по их заданию информацию о появлении в селе военных, представителей райцентра, оперработников госбезопасности, или милиции, о поведении «ястребков», группа которых, вооруженная винтовками, была создана в 1949 году и несла охрану сельсовета. Полученную информацию он передавал надежному человеку из своего же села, который имел постоянный контакт с подпольем и мог связаться с оуновцами в любое время.

Иван и Игорь систематически встречались в 1947 и в 1948 годах, а, в 1949-м всего лишь несколько раз. Потом был большой перерыв, и вдруг неожиданно условный стук в окно в 1950 году. И вот он Игорь стоит перед ним, как всегда, подтянутый и строгий с неизменным немецким МП [98] на груди. Обрадовались друг другу, крепко пожали руки и как всегда в таких случаях: «Слава Украине!» —»Героям слава!» Иван был готов заплакать от радости и счастья, что вновь видит своего кумира живым и здоровым. Рядом с ним еще двое, менее рослых, чем Игорь, но достаточно крепких хлопцев. У них автоматы ППШ, у каждого на левой части портупеи в кожаном мешочке по «лимонке». Иван знал предназначение этих гранат, закрепленных в мешочке на портупее. Если положение будет безвыходным, следует подорвать себя, вытянув чеку зубами (если будешь схвачен за руки или ранен и беспомощен) за тонкий кожаный ремешок, прикрепленный одним концом к ремню портупеи, а другим — к кольцу запала гранаты. Хлопцы смеются — тоже рады видеть Ивана.

98

МП (Maschinenpistole — МР) — немецкий пистолет-пулемет с рожковым магазином на 32 патрона, калибр 9 мм (нем.).

— Знакомьтесь, — говорит Игорь, — это Грицько, а это Стефко. Мои боевые друзья. Приглашай, Иван, в хату, если можно, — улыбается Игорь.

— Конечно, конечно, — радостно говорит Иван.

— Стефко, останьтесь для охраны, а Грицько пойдет с нами в хату.

Хата Кашубов стоит почти рядом с лесом, в стороне от других хат села. Мать Мария Кашуба быстро готовит ужин. Благо, что есть десяток курей и поросенок. Значит, всегда есть яйца с салом от прошлогодней свинки.

— Хлеб-то есть у вас, мама? — спрашивает Марию Игорь. Возраст Марии позволяет Игорю называть ее мамой, да и знают они давно друг друга.