Большая шляпа средних размеров

В то время входило в моду фигурное катание на коньках, москвичи балдели от заезжих фигуристок, которые — на наш сегодняшний взгляд — целомудренно покрутив немножко бедрами и попкой под рок-музыку, приводили публику в неописуемый сексуальный экстаз. Все девочки страны мечтали стать фигуристками, но в стране, занимавшей первое место в мире по выплавке чугуна и стали на душу населения, купить фигурные коньки было проблемой. Что уж говорить о маленьком городке на окраине страны, в котором служил Сомов.

Но известно, что любовь творит чудеса, и Сомов, который поддерживал связь со многими своими однокурсниками, вспомнил, что один из его товарищей получил назначение в Группу советских войск в Германии — Сомов, поддерживавший с товарищем легкую переписку и никогда ничего не просивший, в очередном письме буквально взмолился, умоляя друга прислать фигурные коньки для дочки! Товарищ, оценивший деликатность Николая, ибо остальные его дружки давно уже заваливали его просьбами выслать те или иные шмотки для своих подруг, отозвался немедленно. Первую неделю девочка даже дома не снимала коньки ни на минуту. Катка в гарнизоне не было, но Сомов распорядился расчистить во дворе небольшую площадку, которую под его непосредственным руководством Закир из шланга и залил. Зато в ближайшем от военного городка районном центре был самый настоящий каток, но Сомов, который, как мы уже говорили, буквально трясся над девочкой, никогда не пускал ее на каток одну; несколько раз в неделю Сомов давал машину отвезти девочку на каток, и всегда ее сопровождал Закир. В этих поездках они невольно привязались друг к другу, и вот сейчас, когда Сомов предложил Закиру представить, что его спарринг-партнер обижает девочку, Закир — это дитя природы, так явственно представил себе это, что когда поднялся на ринг, глаза его горели.

— Готовы? — спросил тренер. — Начали!

В два прыжка Закир пересек середину ринга — противник, лениво отдыхавший в своем углу и не обращавший внимания на душеспасительную беседу, которую вели с новеньким тренер и наклонившийся вплотную к Закиру замполит, нехотя двинулся навстречу из своего угла. Левый джеб Закир выбросил как учили, по правилам, от собственного подбородка, а дальше он как будто с цепи сорвался — широко размахнувшись, совсем по-деревенски, он со всей дури ударил противника правой по голове, ближе ко лбу, и прежде чем тренер успел вмешаться, нанес еше два удара по ошеломленному противнику. И только когда партнер начал медленно оседать на пол, у Закира спала пелена с глаз — сконфуженный, он бросился поднимать товарища, бормоча извинения. Сомов услужливо подсунул в угол табуретку, а тренер уже тер виски поверженному нашатырем.

— Сам виноват, — говорил тренер. — На минуту потерял внимание, и вот результат! Хороший урок, сегодня тренировка обоим на пользу! Только не злись и не борзей, не вздумай давать сдачи. На сегодня — все, в душ и отдыхать!

Через два месяца после начала занятий комдив снова позвонил Сомову.

— Привет, замполит, как дела, как семья, дочки?

— Здравия желаю, товарищ полковник, нормально, как говорится, вашими молитвами!

— Ты что же это скромничал, у тебя в роте, оказывается, перворазрядник скрывался?

— Да у него не оформлен разряд-то, товарищ полковник! В его родном Базайкалье никто и не почесался парню выписать документ, а ему-то и подавно ничего не надо. С вашего разрешения мы в заявке укажем «неподтвержденный первый», так многие делают.

— Действуй, майор! Не хотел тебе до Спартакиады говорить, но не могу удержаться — я на тебя представление подписал. Если подождешь пару-тройку месяцев, у нас здесь в округе вакансия откроется, ну а если майорские погоны жгут плечи, то переводом, как обычно, но, сам знаешь, куда — это вопрос начальства.

— Конечно, подожду, не вопрос, заезжайте в гости, жена будет рада, пирожки напечет.

— Спасибо, бывай! — в трубке раздались частые гудки…

Заслуженный мастер спорта Захар Маматов отыграл в ЦСКА почти десять лет. Он ушел тогда, когда практически начала сходить непобедимая легендарная плеяда остаповских игроков, принесших нашему хоккею всемирную славу и признание. За время выступлений в клубе Захар — по рекомендации светлой памяти Остапова — закончил заочный факультет института физкультуры и был оставлен в клубе для работы с детскими командами. Перестройка и грянувший вслед за нею вселенский бардак почти не коснулись Захара — он и так-то не был на первых ролях в клубе, а теперь работа с детскими командами вообще отошла на второй план. Молодые ребята, только встававшие на ноги, уже смотрели за океан, и работа потеряла для Закира свою привлекательность и тот тонус, который поддерживался в клубе «остаповским» духом.

Поэтому, когда в клуб прибыли гонцы из Базайкалья с предложением создать в родной республике свою хоккейную школу, Захар не колебался ни минуты. Особенно тронуло его то, что земляки с первой же секунды общения именовали его давно забытым именем — Закир Умя-тович, да и названная ими сумма контракта показалась Захару астрономической. Он слышал, что в республике еще в советское время были обнаружены несметные запасы природного газа, но не подозревал, что на его малой родине во власти сформировался целый пласт богатых людей, которые хотели иметь у себя все, в том числе и первоклассный хоккей.

Должность, которая официально была предложена заслуженному мастеру спорта СССР Захару Маматову, именовалась по-восточному цветисто и многозначительно — главный советник президента по вопросам молодежи и спорта, главный тренер молодежных сборных команд республики по хоккею. Надо ли говорить о таких мелочах, как квартира, машина с персональным водителем и прочее…

На ту первую и последнюю для Закира Всеармейскую спартакиаду команда округа прибыла, как и обычно, в сопровождении командного состава округа; было принято под марку Спартакиады устраивать совещание руководства округов, не последней целью которого являлся заключительный пышный банкет, на который приглашались и наиболее отличившиеся спортсмены.

Боксерский турнир проводился по личной схеме, для которой была разработана специальная система подсчета очков, позволявшая в конце турнира подвести и командный зачет. По жеребьевке в весовой категории до 75 килограммов Закир вышел на парня из Северной группы войск — ничем не примечательного перворазрядника, которого тренер Закира, Василий Фролов, раньше не видел, поэтому перед боем он ограничился общими указаниями, которые давал ученику перед обычными спаррингами. Северянин тоже ничего не знал о Закире и предпочел начать бой осторожно. Таким образом, первый раунд оба начали якобы с разведки — так два кобеля, впервые встретившиеся друг с другом, сначала осторожно обнюхиваются, пока кто-то не срывается в драку и начинается свалка. И как всегда, команды в углу ринга начали выкрикивать советы обоим боксерам, которые те в пылу схватки, как правило, не слышат. Сказать, что Закир старался — не сказать ничего! В голове его непрерывным рефреном звучали слова тренера: «Защита, главное защита, стукнуть его ты всегда успеешь! Сначала — джеб, только джеб! Два-три раза в корпус и только потом переводи на голову!» Поэтому Закир старательно кружил возле соперника, не сокращая дистанцию и не отпуская правую руку от подбородка; точно такой же тактики придерживался и северянин.

Спустя две минуты судья остановил бой и показал обоим, что пора работать. После команды «бокс» более опытный северянин ринулся наконец-то в атаку — он сблизился с Закиром и начал наносить сильные удары, целя в голову противника. К его удивлению, Закир не отступил ни на шаг, принял практически все удары на защиту, так что, опасаясь подвоха, нападавший сам вошел в клинч, прилип к Закиру, ожидая команды «брейк», но раньше раздался гонг.

Когда Закир опустился на сиденье в своем углу, первое, на что обратил внимание Фролов — это то, что Закир дышал абсолютно ровно, как будто не было проведенных на ринге трех минут.

— Молодец, пока все идет как надо. Между прочим, он тебя боится! Сейчас сразу же кинется вперед — его так в углу накачают! Вот тут и надо его встретить; он после джеба левую оставляет внизу, если в этот момент нанижешь его на «встречку», он ляжет как миленький!

И действительно, после удара гонга северянин как с цепи сорвался — град ударов сразу же обрушился на Закира, из угла он расслышал истошный крик Фролова: «Ноги, ноги!» — что означало, двигайся, не стой на месте.

Закир начал не очень ловко уклоняться вправо, влево, но недостаток выучки не мог не сказаться. Все это выглядело довольно коряво и не очень эффективно. Северянин осмелел или обнаглел, он уже старался прижать Закира к канатам, чтобы закончить, как ему казалось, выигрышное дело. Правая рука его опустилась на уровень груди, он решил нанести разящий удар в скачке. И в этот момент Закир отчетливо увидел его подбородок, то место, точное попадание в которое, как правило, решает исход боя. В момент, когда северянин уже летел в скачке, Закир, чуть отклонив корпус в сторону, резко выбросил вперед правую и по тяжести удара, отдавшейся в плече, понял, что попал. Судья оттолкнул обомлевшего от неожиданности Закира в угол и начал было счет, но по тому, как мертво пластом лежал боксер, замахал руками, попытался вытащить у него изо рта капу. Подбежавшие с нашатырем секунданты посадили боксера на пол, и только через несколько секунд он уже пришел в себя.