Больше, чем человек

«Самодеятельность местного СБ, отупевшего от безделья? Вполне возможно. Значит, придётся немножечко потерпеть, а потом много блефовать и хамить. Хамить я умею, а блефовать научусь, поскольку деваться всё равно некуда.»

Минута тянулась за минутой. Участь туриста на Церере была незавидна, да и само слово «турист» применительно к этому планетоиду звучало нелепо: кто, находясь в здравом уме, мог потратить огромные деньги, чтобы попасть в место, где нечего делать и не на что посмотреть? Унылые ландшафты едва ли могли вызвать хоть какие-то чувства, а комфортная, но совершенно безликая «Остия» уже через пару часов навевала жуткую скуку. Это скуку нужно было как-то купировать, при том – не выдавая беспокойства и раздражения, так что Алекс озаботился составить программу действий, чтобы со стороны его поведение выглядело максимально естественно.

Он прогулялся по центральным аллеям. Нашёл и осмотрел витрину с безумно дорогими сувенирами, заглянул в виртуальный каталог и сделал вид, что раздумывает над покупкой. База торговала образцами местных минералов, заключёнными в прозрачные призмы разных размеров. Можно было приобрести кулоны в виде самой Цереры, изготовленные из добытых в Поясе металлов, и даже хрустальные бутылочки с местной водой, которая ничем, кроме происхождения, от обычной не отличалась. Чеканилась местная монета – из платины и палладия, причём внутрь каждой помещались изотопный маркер и чип, подтверждающие подлинность места происхождения.

Полюбовавшись на бессмысленные предметы, заглянул в общественную столовую и съел «рацион номер девять» – один из двадцати вариантов, имевшихся в меню пищевого принтера. Столовая оборудовалась индивидуальными кабинками, так что по желанию можно было принимать пищу и в одиночестве, но Александр устроился в маленьком общем зале, где кроме него оказались целых три человека. На большом стереоэкране расцветали красочные сады, перемежаемые доктринальными литаниями «Интерсервис Солар» – то нежными и вкрадчивыми, то полными оптимистичной патетики. Двое мужчин в комбинезонах с огромными зелёными треугольниками в половину спины негромко беседовали, захватывая пинцетами шарики какой-то еды. Девушка с фиолетовой полосой вдоль правого бока поглядывала на экран, но, похоже, была погружена в себя и временами начинала постукивать своим пинцетом о край гермокружки. Еда, против ожиданий, оказалась недорога – даже для продуктов, приготовленных из водорослей и синтетики.

Посещать развлекательные центры Алекс не рискнул, поскольку сомневался в своей способности адекватно воспринимать предлагаемые там развлечения, зато внимательно обследовал музей освоения Цереры – большой круглый зал, в центре которого крутился голографический шар планетоида, а вдоль стен размещались экраны с информацией об основных событиях. Подходя к любому из них, можно было видеть, как на глобусе разыгрывается маленькое представление: подсвечивается соответствующий регион, совершает посадку «Прагматик», возводится первая очередь «Остии» или прочерчивают поверхность контейнерные дороги. Других посетителей в музее не обнаружилось, так что Александр задержался, рассматривая артефакты в витринах под экранами – в основном, опознавательные знаки погибших, части старинного снаряжения и элементы давно несуществующих – а иногда и до сих пор стоящих на поверхности – космических аппаратов. От «Прагматика», основавшего первую обитаемую станцию, остались только старый микропроцессор и титановая пластина с выгравированным названием – корабль, в полном соответствии со своим именем, был полностью разобран и переработан.

Шальное желание нарушить запрет и всё-таки прыгнуть в шахту лифта удалось подавить в зародыше. Вместо этого Алекс посетил «джамп-куб», довольно роскошное по космическим меркам заведение, где можно было безопасно наслаждаться прелестями низкой гравитации – совершать огромные прыжки, мягко ударяясь о пружинящее покрытие. Куб, конечно, был не настолько велик, чтобы реализовать весь потенциал человеческой мускулатуры, зато годился для адаптированных спортивных игр в трёхмерном пространстве и бега по потолку. Бегать приходилось с помощью адгезивного покрытия, но аттракцион всё равно выходил волнительным, поскольку вестибулярный аппарат уверенно отличал верх от низа даже при весе тела в жалкие два-три килограмма. На серебристо-красную громоздкую фигуру Александра откровенно пялились, однако маршрут он одолел – едва не расплескав содержимое желудка и проклиная свой глупый авантюризм.

На найдя более никаких достойных посещения мест, Алекс вернулся в Эмеральд-плаза и снова арендовал жилой блок. Немного поспал – сны оказались муторными и неприятными, но уже без настоящих кошмаров. От нечего делать связался с Корвусом, выслушал спонтанное нравоучение, просмотрел доступные новости – и наконец-то дождался вызова.

– Вас не затруднит пройти в ток-рум оперативного центра службы безопасности, гражданин Воронин?

Голос в комме принадлежал Локману.

– Зачем?.. – спросил Алекс со всей непосредственностью, на какую был способен. Получилось довольно сносно.

– Мы бы хотели опросить вас касательно некоторых моментов, связанных с вашим пребыванием на Луне, и полётной информацией «Галара». Надеюсь, вы не возражаете?

«Надеюсь, тебя стошнит внутри скафандра на следующих учениях и твои коллеги будут вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь.»

– Нет, конечно. Всё равно у меня полно свободного времени.

– Рад слышать. До встречи.

«Червяки в саду молча ждут еду. Дёрн – твоя постель, мерзкий Габриэль.»

Немые ругательства немного развеселили. Алекс проверил маршрут, вышел из блока и неспешно, как на прогулке, направился в сторону владений СБ.

***

– Спасибо, что согласились уделить нам время.

– Да.

Он едва не фыркнул, наблюдая перемену лиц, вызванную таким ответом.

Сам Локман остался непоколебим, но двое других – один со звёздочками майора, второй – без знаков различия, явно сдерживали свою реакцию.

– Итак, – проговорил после секундной паузы майор, – вы – Александр Воронин, мастер-оператор корабля «Галар», зарегистрированного в Северном союзе?

– А вы и вправду не знаете, или просто решили проверить, нет ли у меня диссоциативной фуги?

В этот раз Локман возвёл очи горе, «штатский» посмотрел на Локмана, а майор слегка побледнел.

– Гражданин Воронин, возможно, вы полагаете, что шутки подобного рода смешны. Я вас уверяю, что нет. Надеюсь, мы сможем продолжить разговор в более конструктивном ключе?

– А кто говорил о шутках? Оказывается, вы и сами знаете, кто я такой, но зачем-то задаёте вопрос, ответ на который вам уже известен. Я-то думал, вы хотите спросить о чём-то, чего не знаете.

– А я думаю, что вам следует…

– Новак, – прервал его второй, – вас наглым образом провоцируют.

– Ну вот. Ещё и наглецом обозвали.

«Штатский» улыбнулся. Он, единственный из троицы, носил волосы – сантиметра три, не меньше – и обладал склонностью к полноте, хотя явно следил, чтобы оная не переросла в ожирение. В условиях земной силы тяжести его щёки, наверное, могли образовать пару складок около губ, но на Церере просто выдавались в стороны, придавая нижней челюсти чрезмерно громоздкий вид.

– Я директор департамента службы безопасности базы «Остия» Клайв Остертеккер. Это майор Новак, а капитана Локмана вы уже знаете.

Новак мрачно взглянул на Александра, а Локман едва заметно кивнул. Все трое сидели по одну сторону изогнутого, словно бумеранг, стола, отделанного под тёмное дерево, однако на удалении друг от друга. Алекс расположился в кресле напротив и поодаль от всех, боком к своему крылу стола, и сильно жалел, что в скафандре неудобно закидывать ногу за ногу. Комната выглядела роскошно и даже уютно – заглаженные настенные шкафчики, настоящие диваны, подобие ковра, мягкий свет – всё имитирует кожу, дерево и лак, которыми не является, украшено хрустальными деталями и создаёт спокойную атмосферу. Явно не для допросов – в таком интерьере паразитический класс должен пить дорогой алкоголь и разговаривать о делах, однако…