Больше, чем физрук

– Немного не то, что я предполагал увидеть, – сказал Соломон, и с ним трудно было не согласиться.

За дверью лежал милый пасторальный мир без каких-либо признаков цивилизации. Особенно высокоразвитой цивилизации, создавшей вундервафлю, попирающую собой уже добрую половину галактики и не собиравшуюся останавливаться.

– Это может быть перевалочный пункт, – сказал я. – А мы должны знать наверняка.

– Да, – согласился Соломон. – Тебе придется пойти туда.

– Только мне?

– От меня в этом состоянии мало толку, – сказал Соломон. С этим тоже трудно было не согласиться, еще немного, и его придется нести. А нести такую тушу… нет, нет, я же обещал. – Я подожду тебя с этой стороны.

– Постарайся не умереть от внутреннего кровотечения, – сказал я.

– Уж постараюсь, поверь мне.

И пусть мне придется без какой-либо подготовки и информации лезть в очередной дивный новый мир, его положению тоже не позавидуешь. Он ранен, а целительная магия здесь не работает, а выйти из данжа он не может, потому что там его ждут эльфы. Вполне возможно, что по возвращении я найду только его большой холодный труп.

И хотя выбору в него не было, на мой взгляд, он как-то слишком легко это свое незавидное положение принял. Совершенно не в духе последних нескольких часов.

То ли он начал более здраво смотреть на вещи, а то ли на самом деле выбор у него был, просто я об этом выборе не догадывался.

Я посоветовал своей худшей половине заткнуться, потому что нельзя подозревать всех всегда и во всем. Точнее, можно, но жизнь это не облегчает.

– Не оставишь мне коды? – спросил Соломон.

– Нет, – сказал я.

– Не доверяешь?

– Не в этом дело, – соврал я. – Просто, раз уж я это начал, я это и должен закончить.

– Представь себе гипотетическую ситуацию, – сказал он. – Ты обнаружишь, что это тот самый мир, который нам нужен, и у тебя будет время активировать маячок. Но возможности вернуться сюда у тебя уже не будет.

– Значит, вам с Элрондом надо будет найти другой способ, – сказал я.

– Ты опять все усложняешь.

– Вовсе нет, – сказал я. – Если я не вернусь, ты все равно труп, потому что там – эльфы, и тогда коды достанутся им. Там сейчас уже половина клана собралось, наверное, учитывая обстоятельства.

О том, что с этой половиной клана мы и вдвоем ничего поделать не сможем, я, разумеется, умолчал. Но решать проблемы надо по мере их поступления, и сейчас мне было не до эльфов с их глупыми вендеттами и провальными модераторскими квестами.

И не до Соломона, если уж на то пошло.

Рейн вздохнул.

– Я вернусь, – сказал я.

– Ладно, – сказал Соломон. – Возвращайся.

Мы было протянул ем руку, но вспомнил, что у него там все переломано, и легонько потрепал его по предплечью.

Разумом я понимал, что, возможно, принял не самое умное решение, сложив все яйца в одну корзину и прихватив эту корзину с собой в, опять же возможно, самое опасное место во всей галактике, но ничего с собой поделать не мог. Какое-то чувство внутри меня, для простоты назовем его интуицией, говорило мне, что я все делаю правильно, и иного способа просто нет.

И дело не в Соломоне или Элронде или всех из сразу. Дело во мне.

Это слишком важное решение, чтобы я доверил его кому-то еще.

Перед самым уходом я кое-что вспомнил, вернулся в зал и притащил Соломону все несистемное и читерское оружие, что мы там оставили. Если эльфы пройдут таки мимо азиата и каким-то чудом заберутся в этот последний коридор, дополнительные возможности Соломону, при всем моем сложном к нему отношении, не помешают.

При самом плохом раскладе он по, крайней мере, умрет в бою и получит шанс вознестись в местный аналог Вальгаллы.

Потом мы обменялись с ним еще одним символическим рукопожатием. Допускаю, что я предчувствовал нехорошее и просто тянул время.

– Удачи, физрук, – сказал Соломон.

Я снова дернул за ручку, распахнул дверь настежь и шагнул в лето.

Интермедия. Борден

Гарри У Меня И Так Нормальный Билд Борден выбрался из теплой воды на горячий песок и попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха. Затем он собрался попрыгать на другой ноге, вытряхивая воду из другого уха, но уловил какое-то движение позади себя и не глядя ткнул туда трофейным гарпуном.

И хотя там что-то определенно было, гарпун не встретил никакого сопротивления.

— Значит, это опять ты, – разочарованно сказал Гарри.

– Срок моего ультиматума истек, — сказал песочный человек. – Ты решил?

— Решил, — сказал Гарри, и перед его глазами снова развернулся список с выбором классов.

— И что же ты решил?

– Иди ты к черту, вот что, — сказал Гарри.

– Но почему?

— Потому что иди ты к черту, вот почему.

Гарри плюхнулся в шезлонг и принялся раскуривать сигару.

– На самом деле, я подумывал о том, чтобы выбрать класс, — сказал он. – Прикидывал, выбирал. Но потом явился ты, и мне это делать резко перехотелось. Потому что тебе явно не нравится, что я не выбрал себе класс, а мне нравится, что тебе не нравится. Смекаешь?

— И тебе не интересно узнать о легендарном квесте, который я хотел тебе предложить?

– Абсолютно неинтересно, — сказал Гарри. – Исходя из контекста наших с тобой бесед, я могу сделать вывод, что ты попросишь меня кого-нибудь убить. Что тут может быть интересного?

– - То, что никто не может выполнить этот квест уже триста семьдесят шесть лет, – сказал Вычислитель.

– А, я понял, – сказал Гарри. – Это, типа, вызов такой, да? Последняя непокоренная вершина, которая еще никому не давалась?

– Именно так.

– Я пасс.

– Почему?

– Потому что, раз уж вы триста семьдесят шесть лет выдаете квесты по его голову, он вас бесит, и одним этим он мне уже заочно симпатичен, – объяснил Гарри.

– Я не понимаю, – сказал песочный человек. – У тебя явный талант, но ты не хочешь воспользоваться им на сто процентов.

– Однажды я захотел купить себе "порше", – сказал Гарри. – И купил. Это отличная машина и мне очень нравилось ее водить, но все же она была не настолько классная, чтобы я ездил на ней каждый день. Понимаешь, о чем я?