Большое (не космическое) путешествие

В квартире немного прохладно, и мы, вместо того, чтобы сесть за письменный стол, вместе с учебниками ложимся на диван, укрывшись пледами. Интересно, почему люди раньше не додумались до того, что под одеялом делать уроки удобнее?

В субботу после обеда неожиданно звонит Люба и приглашает меня поехать с ней и её родителями в Домодедово.

Оказывается, у Любиной мамы и её мужа уже два года в Домодедово строится коттедж, и время от времени на выходные они едут туда проследить за постройкой.

Я уговариваю бабушку отпустить меня.

– Если тебе хочется переночевать в спартанских условиях, где ни помыться толком, ни поужинать… – протягивает бабушка – она поговорила с Любиной мамой. – Ирина Дмитриевна говорит, у них там непаханое поле. Только отвертеться от этой поездки им нельзя, придётся к тому же там ночевать. Ещё и холодно…

Через два часа машина Любиного отчима въезжает во двор.

Я и понятия не имела, что у них имеется коттедж, к тому же в Домодедово – если разобраться, я вообще почти ничего не знала о Любиной семье. Её мама никогда не общается с другими родителями, а те считают, что она воспитанием дочери не больно себя утруждает.

По-моему, Люба вполне воспитанная – просто у неё талант производить плохое впечатление на взрослых.

Любина мама совсем не похожа на дочь – молчаливая, разговаривает негромко и держится с большим достоинством.

Коттедж выглядит просто здорово, хотя внутри действительно пока ничего не сделано. Отопление практически не работает, и пока Любин отчим варит сардельки в чайнике, у нас у всех замерзают руки.

Выпив чая и съев горячего, я и Люба решаемся пойти на улицу.

– Вы уж тогда побегайте там, чтобы согреться перед сном, – советует Ирина Дмитриевна. – Кто знает, может, здесь, в доме, даже холоднее, вон, отсырело всё.

Она с мужем легла спать на первом этаже, а нам постелила наверху – в единственной комнате, где была мебель. Остальные комнаты, если не считать строительного мусора, совсем пустые. Когда, пожелав нам спокойной ночи, Ирина Дмитриевна уходит спать, ощущение, будто мы с Любой оказались отрезанными от всего мира.

– Как здорово, что ты здесь! – говорит Люба, падая на кровать.

– А вы тут потом жить собираетесь?

– Кто знает – если у Вадима дела и дальше хорошо пойдут, мы сможем закончить этот дом к следующему Новому году.

– И тогда ты будешь жить в Домодедово?

– Кто знает, – снова отвечает Люба, пожимая плечами. – Ты будешь в ночную рубашку переодеваться?

– Бабушка мне домашние штаны и водолазку положила, наверное, они сойдут. – Я снимаю толстовку и тут же вся покрываюсь мурашками. – Уа, как холодно!

– А ты залезь под одеяло и под ним переоденься.

В конце концов мы улеглись и более или менее отогрелись.

Ко мне сон не идёт. Я лежу с открытыми глазами, глядя на огромную луну в окно.

– Через две недели моя жизнь переменится, – говорю я.

– Почему?

– Как почему? Ведь мама замуж выйдет.

– Ты этого хочешь?

– Я пока ещё не успела понять.

Я, конечно, рада за маму. Ведь у неё никогда не было мужа. Не было свадьбы с фатой, цветами и прочим, что положено. У неё был только живот, который всё время рос, а потом я появилась на свет, и встречали маму у роддома с цветами мой двоюродный дедушка, бабушка и ещё бабушкина подруга. Всё было очень тихо и скромно, без всякого шума. По-моему, нечестно, что у одних женщин есть свадьба, а у других нет.

– Здорово, что ты меня пригласила сюда, – говорю я.

– Да уж! В прошлый раз мне тоже постелили в этой комнате, а было так страшно, что я посреди ночи пошла вниз. Мама ругалась, потому что не стану ведь я ложиться в их с Вадимом кровать… В результате пришла ко мне сюда.

– Тебе Вадим нравится?

– Нормальный.

– Он никогда не ругает тебя?

– Он считает, что это мамина задача, ведь я её дочь. – Почему-то в голосе Любы слышится грустная нотка. – Да нет, всё нормально. На что мне в принципе жаловаться-то, – продолжает она. – Вот мой настоящий папа – это кошмар был. Мама ушла от него, когда я была совсем маленькой.

– Почему?

– Потому что он бил и её, и меня.

– Да, вот это точно кошмар, – горячо соглашаюсь я.

– Слушай, Марина… – спустя некоторое время обращается ко мне Люба – я думала, что она уже начала засыпать. – А что случилось с твоим папой?

– Его нету.

– Это как – нету? – допытывается она. – Он у тебя умер?

– Он не хотел, чтобы я родилась. А мама… она подумала-подумала и решила, что меня родит. А его забудет. – Я помолчала. – Только ты это… не говори никому, ладно?

– Ладно, а ты – про то, что я тебе сказала, – шёпотом отвечает.

Мы ещё немного поворочались, а потом уснули.

Глава 15

Мы уехали из коттеджа только следующим вечером – отчим Любы отсутствовал целый день, а Ирина Дмитриевна припахала нас работать. Сначала мы с Любой собирали мелкий строительный мусор в комнатах, потом в саду.

– Вот так, Марина, будешь теперь начеку, когда тебя пригласят куда-нибудь поехать, – со смехом сказала Ирина Дмитриевна, выглянув на крыльцо. Сама она занималась куда более противной работой, специальным инструментом отскабливая со стен в коридоре краску.

– Да ничего, мне даже нравится, – ответила я.

В самом деле, погода немного разгулялась, выглянуло солнце, стало почти что тепло и пахло свежестью. Естественно, если бы меня заставили заниматься тем же самым в нашем собственном саду, я помирала бы со скуки, а здесь это было нормально.

– Мам, мы голодные, – сказала Люба.

– Жду Вадима – он обещал что-нибудь придумать.

Он приехал минут через двадцать и сказал, отвезёт нас домой, а потом вернётся один, чтобы контролировать рабочих, которые придут завтра утром.

Уже на выезде из Домодедово Любин отчим остановился возле «Макдональдса» и набрал еды там.

– Ничего лучше не мог придумать, – насмешливо прокомментировала Ирина Дмитриевна, в то время как мы с Любой, как ненормальные, набросились на еду.

– Я тебе кофе взял.

– Спасибо.

Краем глаза, поглощая картошку, я заметила, как она, забирая стаканчик с кофе, бросила на мужа взгляд, а он ответил ей тем же – так переглядываются обычно все парочки.

Я знаю, что Люба тоже заметила это и скромно потупилась – впрочем, это не мешало ни мне, ни ей всё это время уписывать за обе щёки купленную Вадимом еду. Ирина Дмитриевна, глядя на нас, покатывалась со смеху.