Большое путешествие

— Послушайте, Флоукер... — сказал Вестервельт с озабоченным выражением лица.

— Убирайся отсюда со своим кораблем! — сказал Флоукер. Повернувшись яростным взглядом к Минчо, он продолжил: — Вы, оба уводите свои проклятые корабли из пространства Лиги! Сорок восемь часов, сорок восемь минут — мне все равно, я просто хочу, чтобы вы ушли!

— Я доложу о вашем сотрудничестве Капитану Несслеру, сэр, — сказала Минчо. Решив больше не рисковать, она повернулась на каблуках и вышла из кабинета.

Вестервельт плюнул ей в спину. Он промахнулся.

* * *

На главном оптическом экране «Аякса» маневрировал катер, чтобы состыковаться с «Ренци»; это был уже третий корабль за последний час. Изображение медленно вращалось, потому что два крейсера находились на разных орбитах. Полубаркас «Ренци» сдвинулся к нижней части дисплея, когда он спускался за очередной партией космонавтов.

Минчо вздохнула. — Я уже начала думать, что они проигнорируют крайний срок, — сказала она Капп. — Я все гадаю, что же будет потом.

— Хевы никогда не делают ничего по расписанию, — сказала старшина, ее глаза изучали ряды миниатюрных дисплеев. Она настроила свою консоль на отображение всех экранов капитанского мостика; на других позициях дежурил только Мелунгеонец. — Флот Доула, они сейчас даже хуже, чем обычно. Тридцать часов на то, чтобы сделать то, что займет у нас двенадцать, это примерно так.

Она и Минчо были единственными Мантикорцами на мостике. Остальные и большинство Мелунгеонцев готовили к применению противоракетные системы.

В настоящий момент только тринадцать противоракет были полностью исправны. Поскольку тяжелый крейсер Хевов мог запустить больше ракет только с одного борта, прагматическая реальность была более пугающей вещью, чем любые суеверия.

Общий запас противоракет на борту «Аякса» составлял пятьдесят шесть штук. Несслер сказал, что они могут изъять из неисправных ракет достаточно деталей, чтобы добавить еще пятнадцать или шестнадцать к тринадцати. После этого защита могла перейти на лазерные кластеры. Минчо уже видела, как работают лазеры корабля.

—Ну, по крайней мере, мы можем сделать так, чтобы это выглядело как битва, — сказала Капп. На мостике должен быть кто-то надежный, и Несслер, как капитан, решил, что это она. Она, очевидно, предпочла бы просто испачкать руки в таком месте, где ей не придется наблюдать, как огромный военный корабль Хевов готовится к бою.

— Несслер... — начала Минчо. — То есть капитан Несслер говорит, что мы просто запустим одну, э-э, ракету и убежим. То есть запустим нашу воображаемую ракету. И надеюсь, что Хевы предпочтут оставить нас подальше на случай, если в следующий раз у нас получится лучше.

Капп фыркнула. — Ладно, в следующий раз, — язвительно сказала она.

Она поймала себя на том, что закашлялась. — То есть, я думаю, что есть чертовски хороший шанс, что это сработает. Это вполне, ну, возможно. В любом случае, это лучше, чем то, что случилось с нашими катерами, и лучше, чем то, что эти ублюдки сделают с нами, если найдут нас на «Надежде». Она криво усмехнулась Минчо. — Кроме того, это ведь наша работа, не так ли?

— Да, — сказала Минчо, — это так.

Каждый порядочный человек должен бороться со злом; люди, которые уничтожают спасательные шлюпки, — это зло. Это было простое уравнение.

К сожалению, Минчо была слишком хорошим историком, чтобы верить, что зло всегда проигрывает.

* * *

«Аякс» содрогнулся в динамическом стазисе. Планета вращалась внизу, пока маневровые реактивные двигатели крейсера поднимали его нос, прежде чем импеллерный двигатель вывел его на более высокую орбиту. Двигательные узлы «Ренци» были запущены, но Хевы еще не стартовали. Оптический клин Мантикорского корабля начал подниматься, унося его, прочь от планетарной стоянки на неторопливых двухстах гравитациях. Хотелось бы надеяться, что это выглядело скорее праздностью полностью уверенного в себе человека, чем уступкой менее надежному инерционному компенсатору, что и было на самом деле.

Позади них наконец-то начал двигаться «Ренци». Он поднялся с планеты, следуя за «Аяксом», и Минчо облизала свои губы. Согласно межзвездному закону, территориальный предел системы простирался на половину стандартного светового дня от ее первичного объекта. Таким образом, технически ни одна из воюющих сторон не могла напасть на другую в пределах двенадцати световых часов от «Воздуха»... Но «Ренци» уже однажды нарушил этот закон, и каждый датчик, являющийся предметом гордости «Аякса», внимательно следил за ним, пока он набирал еще несколько гравитационных ускорений.

— Держите верх клина по направлению к нему, — приказал Несслер. Его голос из корабельной адресной системы связи звучал холодно, почти скучающе. Минчо наблюдала со своего пульта на другой стороне мостика, как двигаются его длинные аристократические пальцы, затем взглянула на Капп, подняв бровь.

— Мы находимся в пределах энергетической дальности действия, мэм, — спокойно объяснила старшина, — но эти ублюдки не могут стрелять через импеллерную полосу. Они хотят снова устроить засаду, и им придется использовать субсветовое оружие, которое может маневрировать за нами.

Минчо благодарно кивнула и снова сосредоточилась на своем дисплее.

— Капитан, мы засекли радар и лазерный дальномер! — резко объявила Харп. — Похоже, их система управления огнем пытается запереть нас.

— В таком случае вы можете запускать ложные цели, Боцман, — сказал Несслер все тем же безразличным тоном. Он коснулся другого пульта управления.

Корпус «Аякса» поминутно подергивался, а затем отдался эхом в ноте, которая синкопировала первую гармонику. — Ложные цели запущены! — доложила Боцман из боевого информационного центра.

Эта бронированная цитадель в центре корабля была, по сути, постом Первого Офицера во время боя. Вместо Минчо там была Харп, потому что она знала, что нужно делать. Эдит Минчо могла бы с таким же успехом быть на земле, с такой же пользой, как сейчас.

Она могла бы остаться на «Воздухе», когда полубаркас поднимал Капп и космонавтов обратно на крейсер. Она бы выжила, таким образом, но она не была уверена, что смогла бы жить со спокойной совестью после этого. Теперь это уже не имело значения.