Большое знахарство Короткого Лука

Торговля тем временем шла на убыль. Я проводил время в фактории, изнывая от безделья, и когда Эли сказал, что собирается поехать в овраги, чтобы подстрелить оленя, я решил поехать с ним. Мы оседлали лошадей и двинулись в путь.

Местность ниже нашей фактории представляла собой череду оврагов, разделенных узкими хребтами. Там, где овраги начинались, были сосновые рощи, где олени укрывались в течение дня, а вечером они спускались к реке на водопой.

Отъехав подальше от фактории, мы с Эли разделились, каждый поднялся на хребет, а между нами был глубокий овраг. На моем хребте была звериная тропа со свежими следами оленей, и, приблизившись к сосновой роще, я замедлил ход, внимательно высматривая признаки животных. Эли двигался по хребту слева от меня, и он знаками показал мне, что тоже нашел свежие следы оленей. Я тщательно осматривал свой хребет и тот, что справа от меня, но первым дичь заметил не я.

Мой пони вдруг остановился ненадолго и глянул на хребет справа, увидев их раньше меня – двух больших оленей, неторопливо поднимавшихся по хребту. Но мы искали молодых, с нежным мясом, поэтому позволили этим уйти.

Полчаса спустя мы с Эли приблизились к большой сосновой роще, где начинался овраг, который был между нами, и внезапно в сотне ярдов от нас выскочил большой олень, за ним еще один, а за ними целое стадо олених и молодых оленей, которые проломились через кустарник и словно безумные мчались прямо ко мне. Мой пони остановился, я отпустил поводья, и он замер, как скала, когда я выстрелил, а потом еще и еще раз, каждым выстрелом убивая молодого оленя. Когда стадо убежало, Эли окликнул меня и знаками сказал:

– Отлично. Я сейчас подъеду к тебе.

– Давай, – ответил я.

Подъехав к своей добыче, я спешился, достал свой нож и начал свежевать оленя, который был ближе. Я разрезал шкуру от подбородка через горло и живот до хвоста и начал сдирать ее с передних ног, когда вдруг пуля ударила в куст рядом со мной, потом прозвучал выстрел, и я, растянувшись на животе, заметил облачко дыма, поднимавшееся над кустом на хребте справа от меня.

Я схватил ружье за цевье, прополз, как змея, к краю кустарника, и стал осматривать хребет. Как и следовало ожидать, никого я там не увидел, и никакого признака движения в верхней или нижней его части. Не поднимаясь с живота, я снял свое пальто и обернул его вокруг небольшого куста, который тут же и срезал. Потом я надел свою шляпу на конец ружейного ствола и, держа их рядом, поднял все это над кустарником. Но я напрасно ждал вражеского выстрела. Потом я услышал, как Эли приближается ко мне. Когда он был рядом, я вскочил и побежал к своей лошади, крича:

– Вернись в овраг, скорее! Кто-то стрелял в меня с соседнего хребта.

– Я слышал выстрел. Ты уверен, что стреляли в тебя?

– Пуля попала в куст в футе от меня, – ответил я, когда мы укрылись в овраге.

– Ладно, давай пройдем немного назад, высунемся над хребтом и осмотримся.

Мы так и сделали, но никого не увидели.

Обсудив положение, мы спустились по оврагу на полмили или чуть больше, пересекли мой хребет, спустились по его противоположному склону и поднялись на соседний хребет, где нашли свежий след лошади! С этого места всадник вполне мог бы меня увидеть. таким образом он совершенно спокойно мог бы меня преследовать, а потом, выбрав удобный момент, выстрелить в меня.

– Это Короткий Лук тебя выслеживал, он стрелял в тебя! Я в этом уверен, – сказал Эли.

– Это мог бы быть какой-нибудь воин сиу, охотник за скальпами, – возразил я. – После всего, что было, я не жду вреда от Короткого Лука.

– Ха! Вот только он одержим мыслью о том, что ты хочешь взять себе Летящую Женщину и что ты обладаешь магической силой, которая сведет на нет любовное знахарство кри. Поэтому он стал твоим врагом, и самым опасным.

– Может, ты и прав, – неохотно согласился я.

– Ну, впрочем, в одном можно быть уверенным, – продолжил Эли минуту спустя. – У Короткого Лука ружье, которое заряжается с дула, поэтому шансов против нас двоих у него нет. Так что давай вернемся и продолжим разделывать твою добычу.

Мы так и сделали, я продолжил разделывать оленей, пока Эли стоял на страже. Потом, привязав к седлам шкуры и лучшие куски мяса, мы пустились в обратный путь. Мы задержались у маленького лагеря недалеко от нашей фактории и спросили женщин, не видели ли они недавно молодого кри, Короткого Лука.

– Да, – ответила молодая женщина из племени Кровь. – Я видела его сегодня рано утром. Он вышел из вигвама кри, того маленького, самого дальнего, и пошел туда, в сторону леса.

– Ну вот все как я и говорил, – сказал мне Эли. И добавил, когда мы вернулись на факторию: – Тебе остается только жениться на этой девушке и тем положить конец всему этому. Поговори сегодня вечером с Летящей Женщиной; скажи ей, что хочешь ее.

– Это сделаешь ты; скажи это за меня, – сказал я.

Это среди черноногих было принято: друг жениха шел к девушке и ее родителям, всячески расхваливал его и просил девушку стать его женой.

– Нет, сэр, ты должен сказать об этом сам. От тебя именно этого ждут, белый храбрец, и чем более откровенно ты об этом скажешь, тем сильнее девушка тебя полюбит.

– Ну, сходи, помоги мне. Я тебе тоже помогу.

– Нет! Я свои проблемы сам решу, и ты должен так же поступать.

Мы не говорили о Коротком Луке, пока не сели ужинать, Летящая Женщина и ее мать присоединились к нам, и тогда Эли во всех подробностях рассказал о всех наших сегодняшних приключениях и о попытке убить меня. Летящая Женщина бросала на меня ласковые взгляды, в которых я чувствовал симпатию, и я с нетерпением ждал окончания ужина, чтобы по совету Эли поговорить с ней.

Но когда мы с Эли вернулись в торговый зал, чтобы подождать, когда женщины завершат свои вечерние дела, я понял, что терпеть больше не в состоянии. Наконец Эли убедил меня вернуться в столовую и зайти в комнатку, где женщины отдыхали, разговаривали и шили при свете свечей, сделанных из бизоньего сала.

Наконец я громко сказал девушке, сидевшей рядом с матерью:

– Летящая Женщина, я очень сильно тебя люблю. Станешь ли ты моей женой?

Она снизу вверх посмотрела на меня своими печальными, полными слез глазами, и тихо произнесла:

– Нет.

И бросилась в объятия матери, ища в них защиту.

– Но ты не можешь отказать ему, он такой хороший, такой добрый, – сказала Сатаки. И все – Земная Женщина, Женщина-Ворона и даже Эли стали расхваливать меня и уговаривать ее изменить свой ответ.

После долгого молчания она вдруг села, выпрямилась и сказала:

– Не говорите мне больше об этом; это причиняет мне боль. Я не могу стать его женщиной. Если бы вы только знали, какие ужасные сны мучают меня ночь за ночью. Всегда я вижу человека в плаще из бизоньей шкуры, который закрывает его лицо до самых глаз, маленьких, горящих злобой глаз; на лбу у него красная лента; он уговаривает меня уйти к Короткому Луку. В последнюю ночь, да в последнюю ночь, он сказал мне, что, если я уйду к другому человеку, тот, кого я полюблю, умрет, и скоро.

Те, кто ее слушал, издали горестные восклицания. Даже Эли был поражен. Я прекрасно понимал, что любые попытки убедить ее в том, что все это ничего не значит, не принесут результата. Слишком сильна была ее вера в то, что, когда человек засыпает, его тень – то есть душа – оставляет тело и путешествует по другим мирам. В молчании я вышел и вернулся на свою лежанку.

Следующий день почти до самого ужина прошел спокойно. Потом Сатаки ворвалась в торговый зал с криком:

– Готовьтесь; будьте мудры! Множество всадников вошло в наш маленький лагерь – все они молодые кри. Их предводитель – Короткий Лук. И все они в военной раскраске!