Большой куш

— Не делай этого, — с мольбой в голосе произнесла Клаудия. — Пожалуйста. — От безысходности она сжала кулаки, хотя и понимала, что он намного сильнее ее. Чтобы уравнять их шансы, ей требовалось какое-то оружие.

— Он не причинит тебе вреда, — услышала она из-за спины голос Дэнни. — Я просто хотел немного поговорить с тобой.

Значит, пока ей не грозит изнасилование. По крайней мере, в ближайшие пять минут.

Гар пытался направлять ее, слегка подталкивая вперед. От ходьбы сломанный палец пульсировал еще сильнее. Они прошли на камбуз, провонявшийся горелой пиццей и густым кисловатым запахом рома и пота. Он подвел ее к пластиковому столу со скамейками и толкнул на сиденье.

— Теперь, Клаудия, — сказал Дэнни, — мы можем несколько минут поговорить с тобой. Пока у меня есть время, чтобы убедиться в том, что Стоуни готов к сотрудничеству.

Клаудия почувствовала у своего уха горячее дыхание.

— Если сделка сорвется, — прошептал Гар, — я намерен с тобой немного развлечься. Зальем тебе между ног подсолнечного масла и устроим небольшой марафончик.

Ее сердце колотилось о ребра, как молот по струнам пианино.

— Отпусти ее, — велел ему Дэнни, — и возвращайся на нашу лодку.

— Веди себя хорошо, — напоследок посоветовал Гар.

Клаудия слышала, как за ним закрылась дверь, и почувствовала усилившийся запах рома. Скрипнул пластик — это Дэнни уселся напротив. Она положила свои по-прежнему связанные руки на стол. Его поверхность была липкой.

— Не бойся, — мягко произнес Дэнни.

— Ну да, конечно, — отозвалась она. Угроза Гара точила ее мозг, словно червь.

— Я не думаю, что он изнасилует тебя. Эти двое ребят… — Дэнни запнулся. — В общем, прошлой ночью они спали в одной каюте. Я слышал оттуда стоны. Не думаю, чтобы это было вызвано расстройством желудка.

Клаудия уловила в его голосе осуждающую нотку.

— Он сломал мне палец только потому, что ему не понравилось мое замечание. Честно говоря, мне кажется, вы не можете контролировать ни его самого, ни то, что он делает.

— Могу.

— Не можете, — настойчиво повторила Клаудия. — Судя по тому, что говорят эти двое уродов, они используют вас, чтобы добраться до денег. Вы слишком мягкий. У вас для таких дел кишка тонка. И если ваш план не сработает, вы такой же покойник, как и мы с Беном.

— Клаудия, мне жаль, что ты попала во все это дерьмо. Очевидно, следует выбирать себе других друзей. Хочешь пить? Налить тебе воды?

— Пожалуйста.

Заурчал кран, и он вставил ей в руки стакан. Клаудия с жадностью выпила воду. Дэнни подвинулся, стараясь усесться поудобнее, и она услышала, как под ним заскрипела пластиковая скамья.

— Расскажи мне, что ты знаешь о Стоуни, — попросил Дэнни.

— Ничего. Я знаю Бена. А со Стоуни мы были едва знакомы по средней школе.

— По средней школе. До того, как он стал миллионером.

— Да.

— Он сильно изменился с тех пор?

— У него теперь больше денег на завтраки.

Чиркнула спичка, появился характерный запах вспыхнувшего огня. Зашелестела сигаретная бумага, и шелковистый табачный дым коснулся ее ноздрей.

— А тогда, в средней школе, Стоуни тоже тиранил людей? Он никого не убивал из тех, кто вставал на его пути?

— Это все болтовня, — ответила она. — Какие у вас есть доказательства, что Стоуни кого-то убил?

— Только он один знал о дневнике, — задумчиво произнес Дэнни. — Я сам рассказал ему о нем. И он решил, что должен заполучить его. Ради этого он пошел на убийство.

Дневник. Изумруд. Она уже слышала, как Дэнни упоминал и том, и о другом. Но сейчас речь шла о более серьезном деле — о том, чтобы украсть миллионы Стоуни.

— Забудем об этом на минутку, — предложила Клаудия, — ведь Стоуни утверждает, что дневника у него нет. Лучше подумайте о том, что, даже получив его деньги, вы все равно не сможете скрыться, поскольку все трансакции оставляют электронный след. Через несколько дней вас схватят. — Она немного наклонилась в сторону Дэнни и вдохнула запах рома. — Не нальете мне немного для храбрости?

— Хочешь выпить?

— Конечно. Из медицинских соображений. Когда я испытываю дискомфорт, меня одолевает морская болезнь. А эти веревки так врезались в кожу… Да и нога болит тоже, — жалобно произнесла Клаудия. Пусть он думает, что она нежная и беспомощная.

Он плеснул в ее стакан немного рому.

— Где ты работаешь, Клаудия? — спросил Дэнни, словно бармен, поддерживающий разговор с посетителем.

— Я секретарша, — солгала она. — Работаю у мирового судьи в Порт-Лео. Его зовут Уит Мозли.

— У тебя, наверное, выходной?

Сегодня был четверг. Она взяла отгулы со среды по пятницу. В полицейском участке ее до понедельника никто не хватится. Но пираты этого не знают.

— Я взяла отгул на сегодня, — ответила Клаудия. — Только на один день, потому что по пятницам у нас рассматривают дела несовершеннолетних. А это всегда превращается в цирк.

— Чертовы детки. — Он мягко затянулся сигаретой. — А что, если мне позвонить этому судье? Скажу ему, что у твоей лодки проблемы с двигателем недалеко от острова Падре. И тебя не будет еще один день. Объясню, что я механик, который занимается ремонтом. Я уверен, что он поймет.

Клаудия встрепенулась и начала про себя молиться, чтобы Уиту — если Дэнни действительно позвонит — хватило сообразительности не бросить в ответ что-нибудь вроде: «Что вы несете, черт побери? Она у меня вовсе не работает».

— Он не воспримет звонок постороннего человека с извинениями от моего имени. Я должна поговорить с ним сама.

— Мы обсудим это с моими коллегами.

— Коллегами? Хорошо сказано.

Молчание длилось секунд десять. Она не могла видеть лицо Дэнни и поэтому едва сдерживала беспокойство. Как он отреагировал на ее слова? Скривился от злости, снисходительно улыбнулся, недоверчиво нахмурил брови? Или, может быть, готовится погасить свою сигарету у нее на лбу?

— Ваши приятели нарушили договор? — осторожно спросила Клаудия. — Похоже, они сейчас пекутся только о деньгах, а не о том, чтобы наказать Стоуни. Их не волнует изумруд и что-то еще, о чем переживаете вы. Я права?

— Заткнись.

— Возможно, я могу вам помочь.

— С чего это ты станешь мне помогать, дорогая моя?

— Все очень просто: я хочу жить. Я достану вам то, что вы хотите, если вы вытяните нас отсюда живыми.

Теперь она слышала только его тяжелое дыхание.

— Вы ведь не такой, как эти парни, правда? Вы немного постарше, немного мудрее. Они здесь только ради денег. Вы же здесь не только потому, что хотите денег, но еще и потому, что ненавидите Стоуни. В этом «еще» заключается большая разница между вами.