Большой погром

Отмахнувшись от волкодава, я почувствовал, что не промахнулся, и упал. Нога подломилась. Каким бы крутым и сильным бойцом я ни был, но у меня тоже есть предел.

С трудом повернувшись набок, скрипя зубами и сдерживая стоны, я достал из сумки пропитанные целебными растворами тряпицы и прижал их к открытым ранам. Это движение доконало меня, и разум погрузился во тьму…

Очнулся я от скрипа колес. С трудом поднял опухшие веки и увидел над собой обеспокоенное лицо Хорояра.

— Вадим, как ты? — спросил он.

Язык был, словно из дерева. Он плохо слушался и я прошамкал:

— Это тебя нужно спросить… Раны… глубокие?

— Да, — телохранитель кивнул.

— Воды…

Он дал мне напиться. Вода смочила горло. Мне стало немного легче, и я спросил:

— Где мы? Как бой прошел? Где враг?

— Франки отступили. Мы их так погнали, что они разбежались. А вражеский командир первым в бега подался. Мы трофеи хорошие взяли. Лошадей много. Всех, кто не погиб, смогли в седло посадить, а тебя и других раненых в повозки погрузили.

— Долго я… в беспамятстве был?

— Половину дня. Вечер уже скоро. Думаю, к полуночи до своих доберемся, если лошадей не жалеть.

— Потери… большие?

— Треть отряда потеряли. Это только убитыми. Из тех, кто уцелел, половина имеет раны.

— Что с нашими погибшими?

— Бросили на поле боя. Не смогли забрать и погребальный костер сложить. Оружие и брони собрали, а мертвых оставили. Это мой приказ — я виноват.

— Не винись… Иного выхода не было…

Кивнув, Хорояр замолчал, а я снова закрыл глаза. Раны болели, но боль была терпимой, могло быть хуже. Размеренный скрип колес успокаивал и убаюкивал. Опасности не было, противник отстал, и я смог задремать.

Глава 14

Лето 6659 С. М.З. Х.

По меркам ведуна мои раны заживали долго. Регенеративность организма у меня гораздо выше, чем у обычного человека, на порядок. Но, несмотря на это, я смог нормально ходить только через пару недель и все это время боевыми действиями дружины руководил Поято Ратмирович. Он справлялся. Постоянно рассылал вдоль берега корабли, тревожил противника, иногда совершал вылазки вглубь материка и даже смог спланировать, а затем грамотно провести операцию по захвату города Монтбур.

Врагов положили много, трюмы нефов ломились от добычи, а пищали были опробованы в реальном бою. Когда дружинники отходили от Монтбура, местный барон попытался атаковать их в чистом поле, и пушкари дали дружный залп. Били картечью, и двумя выстрелами, ударив в гущу вражеских воинов, убили и покалечили два десятка франков. А если бы калибр орудий был больше? А если бы стреляли не две пищали, а десять? При таком раскладе вражеские воины даже не смогли бы приблизиться к нашему арьергарду на бросок копья.

В любом случае развитие артиллерии следовало поощрять, а значит нужно увеличить финансирование литейщиков, кузнецов и алхимиков. А помимо того требовались кадры, хорошо подготовленная толковая молодежь, которую можно взять в школах Рарога или среди варогов, которые не подходили для ведения боевых действий по физическим кондициям. Понятное дело, что Славута Мох, Торарин и другие инструктора отбирали для обучения только здоровых телом подростков. Однако в процессе некоторые получали травмы и выбывали, вот их-то и можно передавать под начало мастеров.

В общем, все складывалось неплохо. Еще как минимум месяц мы собирались продолжать рейдирование, а если понадобится, то и дольше. Однако произошло то, чего я не смог предугадать. Неожиданно вернулся флот Саморода и я узнал, что венеды и союзники смогли взять город Ванн, а теперь возвращаются домой.

В чем причина и почему флот уходит раньше намеченного срока? Все объяснялось очень просто. Шведы, ушкуйники, пруссы и норги взяли слишком много добычи. После чего, сговорившись, они решили, что больше в этом году воевать не хотят. Надо дотащить хабар в родные города, замки и села — это в приоритете. А сами венеды не могли захватить остальные города, в которых находились верфи. На это не хватало сил. Тем более что франки усилили гарнизоны городов и взять их с наскока не получалось.

Конечно, Доброга и Самород пытались убедить союзников, что необходимо остаться. Но жадность пересилила все клятвы и обещания, а давить на тех, кто в следующем году вновь понадобится Венедскому союзу, вожди не решились. Поэтому флот вновь вышел в Ла — Манш и взял курс на север, а раз такое дело, то и мне домой пора. Ну, а вблизи вражеских берегов осталась сводная эскадра из тех, кто еще не навоевался, полтора десятка кораблей, под командованием Идара Векомировича, который собирался пощипать англичан.

Что сказать? В очередной раз я испытал разочарование в людях. Вожди союзников давали клятвы и были полны решимости биться до последнего, дабы уничтожить все корабли Генриха Плантагенета. А в итоге треть вражеского флота уцелела и это нам аукнется. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Единства и сплоченности среди язычников севера, как не было, так и нет. А клятвы для большинства вождей просто пустой звук. Пока выгодно, они держат слово, а потом поступают не по чести, а по выгоде. Печально это и по большому счету кроме веры мы мало чем отличаемся от наших врагов. Ведь люди всегда остаются людьми, со всеми своими проблемами, недостатками, тайными пороками, желаниями и стремлениями.

Впрочем, поход был удачным. Я вернулся домой раньше срока и узнал, что вновь стал отцом. Нерейд родила сына, которого назвали Твердислав. Однако роды были тяжелыми и моя жена едва выжила. Только благодаря своим ученицам — знахаркам, которые воспитывались в Рароге, она смогла выкарабкаться и сохранить здоровье, но иметь детей Нерейд больше не сможет.

Я провел с семьей десять дней. Отдыхал и приводил себя в порядок. А потом вышел на тропу Трояна и навестил царя Изяслава, который с момента нашей последней встречи кардинально пересмотрел некоторые свои планы.

В прошлый раз у нас шел разговор о том, что нужно бить ромеев и первый совместный удар русичей и степняков лучше всего нанести уже в этом году. Как вариант, можно сходить в покоренную ромеями Болгарию, взять пару городов, Плиску и Силистрию (Доростол), а затем поднять восстание среди местного населения. При этом попутно предлагалось совершить несколько морских набегов, в которых примут участие не только киевляне, но и небольшие отряды венедов. Все это должно было показать ромеям, что русский царь не слабак и шутить не любит. Поэтому с ним нужно разговаривать на равных и константинопольскому патриарху следует отменить свою анафему в отношении Изяслава и митрополита Климента.