Большой секс в маленьком городе

– Я обожаю семгу, – заверила его я. Мы вошли в зал, практически пустой, и устроились за столом возле черно-красной ширмы. Неслышно подошла официантка и так же неслышно удалилась. Мы выпили и приступили к ужину.

Тагаев разглядывал меня, но стоило мне поднять глаза, как он тут же торопливо отводил взгляд. Надеюсь, он получает удовольствие от этой дурацкой игры.

Мы не спеша ели и так же неспешно болтали о всяких пустяках, сразу даже и не поймешь о чем. Неожиданно он полез в карман пиджака и извлек оттуда бархатный футляр, улыбаясь, протянул его мне. Улыбка, против его воли, у него всегда выходила насмешливой.

– Это что? – удивилась я.

– Посмотри.

В футляре оказался мундштук.

– Я же бросила курить, – нахмурилась я, потому что считала это большим достижением и даже гордилась собой.

– Точно. И теперь без конца грызешь зубочистки, лучше грызи мундштук.

– Спасибо за заботу, – буркнула я, с недовольством косясь на зубочистку в своих руках. Кстати, курить мы бросили одновременно, то есть я высказала идею, а Тимур ее поддержал, но, в отличие от меня, он зубочисток не грыз. По-моему, парень просто упивается своим превосходством. – Если я этим действовала тебе на нервы, мог бы так и сказать, а не выбрасывать деньги на ветер.

– Ты не действуешь мне на нервы, – спокойно возразил он. – Можешь хоть ногти грызть, я и это переживу. А мундштук мне понравился. По-моему, красивый.

Авторская работа, какой-то армянин, там написано.

Мне сказали, они сейчас в моде.

– Мундштуки или армяне?

– Армяне, – пожал он плечами. – То есть художники. Или как там зовутся парни, что делают такие штуки? Извини, мне не хватает образования, чтобы выразиться правильно.

Я разве что не плакала от умиления. Золотой парень, а я, неблагодарная, подарок не оценила. Мысленно чертыхнувшись, я сунула мундштук в рот.

– Ужасно неудобно, но попробую привыкнуть.

Он откинулся на спинку стула, разглядывая меня, и вновь в его улыбке была насмешка, хотя спросил он серьезно:

– Ты надумала вернуться?

– Ну и вопрос, – удивилась я. – Что значит вернуться? Куда?

Тимур пожал плечами:

– Возможно, тебе надоело безделье.

– Возможно.

– Вот я и подумал...

– Я не стремлюсь вернуться на свою прежнюю работу.

– Почему?

Я засмеялась и покачала головой:

– Как будто ты не знаешь.

– Но ты ведь помирилась с Дедом, – возразил он.

– По большому счету мы и не ругались.

– Я имею в виду, что ты примирилась с его грехами, раз он то и дело ночует у тебя. – Теперь он не отвел взгляд и смотрел мне в глаза. Я пожала плечами, никак не желая комментировать данное утверждение. – Я зря заговорил об этом? – помолчав, спросил он.

– Говори на здоровье.

– Ты злишься?

– Нет. Только скажи на милость, с какой стати мне обсуждать с тобой наши с Дедом отношения? – Тимур виновато пожал плечами, а я разозлилась:

– Слушай, почему тебе так нравится меня спасать?

Теперь он удивился.

– Я не понял, о чем это ты?

– Какого хрена ты ведешь себя так, точно я чахну от неизлечимой болезни?

Он отвернулся, разглядывая узор на ширме. Когда он не хотел говорить, он молчал, и с этим ничего не поделаешь.

– Ты ведь его не любишь, – вдруг заявил он, чем, признаться, поверг меня в изумление. – И даже не уважаешь.

– Допустим. Тебе-то что?

– Пытаюсь понять, зачем ты это делаешь.

– Ты лезешь не в свое дело, – резко ответила я. – С какой стати ты завел этот разговор?

– А ты не догадываешься? – Он нахмурился, глядя на меня так, что я невольно поежилась.

– Теряюсь в догадках. Давай сыграем в шахматы.

Разговоры по душам не в наших правилах.

– Почему? – вновь озадачил меня он.

– Мне казалось, ты не любитель таких разговоров, – пожала я плечами.

– С другими да, но не с тобой.

– Тогда я не любитель.

– По-твоему, я гожусь лишь на то, чтобы сыграть со мной партию в шахматы или поужинать, когда делать нечего?

Он сумел меня разозлить, так что я не удержалась и съязвила:

– Ты случайно не хочешь признаться мне в любви?

– Не хочу, – серьезно ответил он. – Ты же чокнутая, чего доброго начнешь чувствовать себя виноватой, как будто влюбиться в тебя величайшее несчастье. Может, Деду и нравится, что ты ложишься с ним в постель, потому что бог знает за что его жалеешь, а меня тошнит от одной мысли об этом.

– Дался тебе Дед. У тебя девок как грязи, и ты что, всех их безумно любишь?

– Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, – отмахнулся он.

– Ага. Испортил мне вечер. Надеюсь, и себе тоже.

Что это на тебя нашло?

– Очень хочется быть несчастной? Жизнь не задалась и все такое? – Теперь и он злился, что вовсе никуда не годилось.

– Хоть бы и так. Это моя жизнь, – напомнила я. – Знаешь, сейчас ты очень похож на Деда. Тот обожает разговоры по душам. При этом без конца причитает: что ты делаешь со своей жизнью... Что я с ней делаю?

Да ничего. Просто живу. И не понимаю, какого черта вам от меня надо.

– Не поверишь, как я счастлив, что ты выбрала меня козлом отпущения.

– О чем это ты? – удивилась я.

– Ты знаешь.

– А, ну как же... Я мщу тебе за свои обиды или что-то в этом роде. Очень трогательно. – Меня несло, я знала, что надо остановиться, но не хотела этого, напротив, мне хотелось высказаться и прекратить наконец наши дурацкие отношения. – Думаешь, я не вижу, как ты старательно изображаешь чуткого парня, все эти твои подарки, звонки, прогулки... Ты такой замечательный, а я дура, которая не замечает своего счастья? Знаешь, что я думаю о тебе на самом деле?

– Это интересно, – кивнул он, приглядываясь ко мне. Казалось, ему и в самом деле интересно. Это охладило мой пыл.

– Извини, – буркнула я.

– Обойдусь. Так что ты думаешь на самом деле?

Моя попытка прекратить разговор успехом не увенчалась, теперь я окончательно расстроилась.

– Мы тогда сделали глупость, занявшись любовью.

Ну было и было, растереть и забыть. Но для тебя совершенно невыносима мысль, что женщина может относиться к этому так же спокойно, как и ты. Она просто обязана сходить с ума по такому парню.