Большой секс в маленьком городе

Я серьезно. Единственная зацепка. Логика проста: звонивший знал о преступлении, следовательно, и о преступниках ему должно быть что-то известно.

– Сочувствую, – кивнула я.

– Совести у тебя нет, – обиделся Артем. – Как свяжешься с тобой, так одни неприятности на мою голову. Скажи честно: это правда интуиция или все-таки что-то было?

– Было. Вещий сон.

– И никаких намеков от граждан во плоти?

– Я говорила с теми же людьми, что и ты. И ничего нового от них я не услышала. Новости есть?

– Воз и маленькая тележка. Только... – Артем замолчал, вздохнул, с тоской глядя на меня, и продолжил:

– Если хочешь знать мое мнение – дело дохлое.

Очередной «висяк». А раз по телику только и болтают о трупах, нам шею намылят, да что толку? Выговор в поимке убийц не особо помогает.

– А чего так пессимистично?

– Пессимистично потому, что реальных зацепок нет. Поначалу начальство руками размахивало и всех арестовать грозилось, от Ковтана до последнего рабочего. Но очухались и ограничились подпиской о невыезде.

– С начальником охраны разговаривал? Вадим, кажется?

– Конечно, – кивнул Артем. – Я в эти дни с кем только не разговаривал, и не по одному разу. Да, трупы.

Да, зацементированы. Вопрос на засыпку: когда и кем?

Вряд ли днем, значит ночью. Сторож может быть в сговоре, а может нет. Дрых как лошадь и ничего не слышал. Понятно, что убийца имеет к этой стройке отношение. Или кто-то из работников помогал убийце. Подозреваются все, а вот настоящего подозреваемого нет.

А знаешь почему? Потому что мотивы убийства не ясны. Трупы есть, а мотивов нет.

– И тут мы переходим к самому интересному, – скривилась я. – Так кого оттуда извлекли на свет божий?

– Первый труп женский. На стуле хорошо сидишь?

Так вот, это Якименко Юлия Федоровна, пятнадцати лет. Та самая, которую мы искали. Задушили девчонку, а потом в цемент. Не очень-то ты удивлена, – нахмурился Артем.

– Не очень, – созналась я. – Было у меня нехорошее чувство, что с девочкой беда. С ее подругой говорили?

– С Савельевой? По-прежнему твердит: вышли из клуба, сели в машину к двоим парням, далее провал: ничего не помнит.

– Девок у Горбатого моста опросили?

– Кончай, а? – взмолился Артем. – Конечно, опросили. Никто, ничего... То есть «Жигули» с вмятиной на крыле видели. И все. Катю убийцы отпустили, а вот Юля оказалась в опоре моста. Может, сопротивлялась и убили ее случайно?

– Если девчонок чем-то опоили так, что у Кати отшибло память, как она могла сопротивляться? – возразила я. – Делай что хочешь, она и рукой не шевельнет.

Потом выкинул из машины, и всех дел.

– Судя по всему, ничего похожего.

– То есть, кроме как водкой, ничем их не опоили?

– Вот именно.

– Странно, – помрачнела я. – Провал в памяти длился слишком долго, несколько часов.

– Чего удивляться, они же совсем дети. Юля погибла в субботу и в опоре моста оказалась примерно тогда же. Я думаю, было так: парни куда-то отправились с девчонками, потом между ними что-то произошло, девочку они задушили. От трупа надо было избавиться... – Я усмехнулась, Артем на это обратил внимание и замолчал. – Чего? – спросил он с недовольством.

– Того, – передразнила я. – Допустим, они что-то не поделили и задушили девчонку ненароком. Как в такой ситуации поступают обычные пьяные придурки?

Бросят труп в лесу. Так?

– Ну, – кивнул Вешняков.

– А что делают эти? Отсюда вывод: ребятам очень не хотелось, чтобы труп когда-нибудь обнаружили. Закатать человека в бетон дело весьма трудоемкое. И опасное, если на стройке сторож, а стройка не в глухом лесу, а в большом городе. Неспроста ребята трудились. Должна быть причина. При этом они отпускают вторую девчонку, то есть свидетеля убийства.

– Она же ничего не помнит...

– Возможно. Но на их месте я бы рисковать не стада. Что-то здесь не так...

– Опять интуиция? – хмыкнул Артем. Я проигнорировала его ухмылку и спросила:

– В ночь с субботы на воскресенье на стройке кто дежурил?

– Сергеев Виктор Кузьмич. Говорит, ничего не слышал. Никаких машин не было, собаки не лаяли. Когда надавили, сознался, что почти всю ночь спал, изрядно выпив.

– Собаки не лают на людей, хорошо им знакомых, – заметила я.

– Спасибо, что сказала. Рабочих на стройке более сотни. Ясно, что убийцы или один из них имеет к стройке самое непосредственное отношение. Для них мысль спрятать труп именно там вполне естественна. Это проще, чем в лесу.

– Зато опаснее.

– Но надежнее.

– Еще два трупа тоже женщины?

– Если бы, – вновь затосковал Артем. – Были бы женщины, была бы версия. Катаются на машине маньяки, убивают женщин, а потом закатывают их в бетон. ан нет. И тут непруха: убитые – мужчины двадцати с небольшим лет... У обоих многочисленные травмы. Такое впечатление, что их забили до смерти или они попали под каток.

– Дата смерти?

– Один пять месяцев назад, другой – три.

– Занятно, – подняла я брови.

– Еще как.

– Личности убитых установили?

– Пока нет. На тот момент пропало тринадцать человек, это только в городе, а в области тридцать семь.

Ушли и не вернулись. А этим ничто не мешает быть из другого региона. Что общего между трупами? Только то, что все они в цементе оказались. Девушка задушена, у парней травмы, не совместимые с жизнью.

– Убийцу надо искать на стройке, – сказала я, точно Артем сам этого не знал.

– Конечно. Если бы Савельева могла рассказать, как выглядели те двое... А она одно твердит: ничего не помню.

– Что тоже странно, ведь в машину она садилась не в бессознательном состоянии. А что с другой машиной?

– Какой?

– Ну той, что сторож возле реки заметил.

– А-а... бомж нашелся, видел тачку. Прямо к воде спустилась. Парочка искала уединения. Он первую цифру номера запомнил и марку, как ни странно, назвал правильно. Машину нашли. Действительно, мужик подружку возил на природу, пока жена трудилась в супермаркете. Фары не включал, потому что лампочки перегорели, обе сразу, должно быть, бракованные попались. А место он знал хорошо. Говорит, что из машины они не выходили. То же самое бомж подтвердил, он неподалеку у костерка грелся, двери не хлопали. Отпечаток шины соответствует найденному, но это нам, как ты понимаешь, ничегошеньки не дает.