Большой. Зеленый... Новый год

Кажется, она и сама только сейчас смогла осознать в полной мере, что «симптомы болезни» изначально были намеком на её особое положение. Перепады настроения, сонливость, раздражительность, легкое недомогание. Всё то, что она совсем позабыла за тридцать с лишним лет.

— Агата… — внезапно подал голос Илья. — Боги…

Он не спрашивал, не может ли быть ошибки, не сомневался ни капли, не задавал вопросов в духе: «А как так вышло?»

Просто подошел к ней и прижал к себе так крепко, словно намереваясь защитить от всех невзгод на свете.

Агата уткнулась ему в плечо носом. Замерла в объятиях любимого мужчины, не веря ничему. Плакать не хотелось, почему тогда чуть позже Илья целовал её мокрые от слез щеки? Почему он просил её успокоиться и говорил, что они обязательно со всем справятся?

Агата не сомневалась — справятся. С чем тут можно не справиться?

Но эти глупые слезы так и лились из глаз, сами по себе.

Словно оборвалась тугая струна, что стягивала её грудную клетку долгие годы. Словно наконец-то она освободилась от прежних страхов и могла начать новую жизнь.

Только сейчас.

С Ильей. В ожидании их малыша.

***

На праздниках Агата с Ильей всё же съездили в особняк. Пришлось изрядно попыхтеть, но несколько тайников (явно не все) были обнаружены. Какие-то совсем безобидные. Некоторые ингредиенты для зелий, несколько книг по заклинаниям. Но если это только верхушка айсберга — что находится в глубине?! Ведь о многих потайных комнатах Агата даже не догадывалась: а они явно имелись.

— Всё, хватит! Я немедленно продаю этот проклятый дом! — рыкнула Агата, но Илья улыбнулся ей.

— Не стоит, дорогая. Тут нет ничего запрещенного. Мои коллеги влепили бы тебе штраф за ложный вызов, пригласи ты их на такую мелочь. Ну, травы, и что? У какой приличной нечисти нет в загашнике наборчика трав на случай головной боли? Тем более с учетом того, что Марьяна — владелица лавки.

— А книги? Вот же, целая стопка!

— По теории бытовой магии? — Макаров скучающе полистал одну из книжек. — Агат, у вас вся библиотека завалена справочниками, не удивлюсь, если эти как раз оттуда.

Он выглядел спокойным, даже расслабленным.

— Ты что, его защищаешь?! — возмутилась Агата. — Макаров, ты же сам видишь, что он совсем от рук отбился. Раньше хотя бы скрывался, а тут с порога выдает, что и в особняк скатался непонятно зачем, и ритуалы проводил во время домашнего ареста. А если он опять возьмется за старое?..

Все-таки гормоны шалили. Настроение менялось как по щелчку пальцев. Только-только её охватило раздражение, как оно сменилось неистовым страхом за сына.

Он верит в собственное всесилие, но если его опять поймают… наказание может быть куда страшнее…

Почему Илья с ней не согласен?

— Не возьмется. Он взрослый парень с головой на плечах, ему есть, что терять в случае нарушения закона. Прекрати опекать его. Ты осмотрела дом. Здесь ничего страшного нет. Ну и всё, выдыхай.

— Ты-то почему так уверен, что ничего нет? — Нет, его благодушие возмущало её до глубины души, он же арбитр, должен понимать последствия очередной ошибки Платона. — Он вон с Виктором Ковтуном дружит. Тоже, между прочим, не особо скрывая этого.

— Ну, будем откровенны, Златон тоже хоть и не дружит с самим Виктором, но тесно связан с Виталием, который близок к бесу. Да и Марьяна с этим самым Виктором сотрудничает на вполне законных основаниях. Мне что, всю вашу семью за решетку пересажать из-за общения с бесом? Кстати, насчет Ковтуна. Для твоего успокоения расскажу. Ты же помнишь ту историю, в которую влип твой старший сын год назад? Когда и его арбитры прошманали с ног до головы, и его друга, Виталика, а в самого Ковтуна вообще вцепились всеми зубами?

Помнила, конечно. Фирму Златона тогда досматривали вдоль и поперек, а самому Злату выпила кровь и обычная полиция, и теневая юстиция. Агата рвала и метала, что её сын ввязался в какие-то сомнительные дела, оправдывая свой поступок тем, что должен был помочь «другу».

Но в итоге Макаров успокоил, что ничего страшного, всё уляжется, сын её чист, наоборот, помог раскрыть коррупционера в рядах арбитров.

— Помню.

— Тогда у меня появился замечательный шанс поближе пообщаться с Виктором. Так сказать, перетряхнуть его грязное белье. Я лично занимался сетью его клубов. Ну и заодно, пользуясь возможностью, поинтересовался их общими делами с Платоном. Если уж говорить начистоту, то я и забрал себе часть расследования как раз из-за близости Ковтуна к вашей семье.

— И что там?

— Да ничего такого, в том-то и дело. Самое страшное, что я обнаружил: твой сын на пару с Виктором сняли кожу с хвоста двух живых чертей. Подчеркиваю, живых.

— Какой ужас!

Ещё и членовредительство. Приехали!

И это Макаров называет «ничего такого»? Типа: не устроили каннибализм, и на том спасибо?

— В том-то и дело, что не ужас. Я этих чертей нашел, вопросы им позадавал, а они с такой теплотой отзываются о Платоне. Говорят, рука у него легкая, а кожу отдали по своей воле. Но! — Илья выставил вверх указательный палец, не позволяя Агате возмутиться. — Меня эта история заинтересовала. Я стал копать глубже и обнаружил, что Платон занимается поиском способа по освобождению близнецов от их проклятия. Сугубо добровольно. Ребята дали письменное разрешение.

— А мне почему ничего не сказал? — всё же пробурчала женщина.

Она раздраженно скрежетнула зубами. Ну, вот, её опять не поставили в известность.

— Потому что это касается не только семьи, но и работы, — просто ответил Макаров. — Поверь, он не делает ничего такого, за что мог бы получить новый срок. Агат, я держу руку на пульсе. Но от того, что растормошишь дом вверх дном, доверия к тебе не добавится. Прекрати опекать своих сыновей как желторотых пацанов. Они уже взрослые мужчины и заслужили к себе уважения.

Звучало, конечно, логично, но всё же…

— Получается, он был в курсе твоих поисков? — внезапно догадалась Агата. — Вот почему совсем перестал скрываться! Вот почему они Виктора так спокойно за столом обсуждают! Раньше всё как-то втихаря шушукались, а теперь Платон вообще ничего не боится. Так это из-за тебя! Он в курсе, что ты всё знаешь, поэтому зачем ему прятаться!

— Да в курсе, конечно, я же официальное расследование проводил по всем делам Виктора. Ну и что? Ничего противозаконного Платон всё ещё не сделал. Чего ему стыдиться?

Впрочем, Агата и не злилась: понятно же, что лучше, чтобы действия Платона контролировал свой Макаров, а не какой-нибудь сторонний арбитр.

Возмутительно именно то, что её опять не поставили в известность.

С одной стороны, замечательно, что и дети, и любимый мужчина относятся к ней так трепетно. С другой, она периодически ощущает себя глуповатой бабой, которую всегда оставляют в неведении.

Нет, хватит. Надо в ближайшее время поставить семью перед фактом: новости сообщаются сразу же, а не когда Агата припрет к стенке.