Бомаск
Шрифт:
Спор продолжался... Я слушал рассеянно. Только что я возвратился из поездки в Индию и в Египет. В бамбуковых хижинах долины Ганга и в тюрьмах долины Нила я сотни раз слышал споры на те же темы и в том же духе.
И, глядя на них, слушая их, я не мог нарадоваться, что живу в такое время, когда на всем нашем земном шаре совершается чудесное рождение новых людей, и я сам свидетель этого.
В конце концов Пьеретта вышла из спора победительницей, довольно крепко столкнувшись с Кювро, который, как бывший профсоюзник старого толка, готов
был согласиться с доводами Луизы Гюгонне.– Кто же будет выступать?
– спросила Пьеретта.
– Ты, - ответили в один голос Кювро и Луиза.
– Не возражаю, - сказала Пьеретта.
Взяв школьную тетрадку, она помуслила кончик карандаша и записала своим убористым, четким почерком:
"Доклад о политическом значении франко-китайского торгового договора.
Ответственная: Амабль".
Я ушел вместе с Кювро.
Луиза Гюгонне и молодой рабочий остались помочь Пьеретте составить план ее "выступления".
– Иной раз она слишком уж горячится в споре, - сказал мне Кювро.
– Надо бы ей все-таки полегче на поворотах... Она еще и не родилась, а я уже коммунистом был.
– И, помолчав, он добавил: - Нервничает она немножко. Нехорошо молодой женщине жить одной.
– У нее ничего нет с этим парнем?
– Пока что ничего. Но, надеюсь, будет.
Так проходили в Клюзо и во многих других городах Франции тревожные 195... годы. Для Пьеретты они были годами ученичества. Близились времена чудесные и грозные. Она вступала в них закаленным бойцом.