Бомба для Аль-Каиды

– Карелин у телефона.

– Геннадий Андреевич, Это полковник Рощин. У меня чрезвычайная информация.

– Поднимайся.

Генерал познакомился с Рощиным давно. Еще когда тот служил в Киеве. Не без участия Карелина, полковник получил отдел на Лубянке. Это был всегда сдержанный, вдумчивый офицер, умеющий держать себя в руках. Но сегодня Геннадий Андреевич тут же заметил, что Рощин взволнован.

– Что случилось, полковник?

– Информация касается ядерной опасности.

– Связана с нашими последними событиями?

– Нет. Сегодня рейсом десять ноль семь в Домодедово приземлился борт с Кипра. Среди прибывших пассажиров человек по имени Рашид Хасам-Оглы. Гражданин Турции. Родился в Советском Союзе. Механик Турецких ВВС. Прилетел без визы. В таможне потребовал встречи с представителем ФСБ. Сносно говорит по-русски. С ним провел беседу майор Рудаков. Выслушав пассажира, он связался со мной. Я разрешил ему приехать вместе с турком.

Карелин посмотрел на часы:

– Давай ближе к делу.

– По словам Рашида, он прилетел специально, чтобы нас предупредить. У него есть сведения, что сегодня с аэродрома Джашавабад в промежутке между десятью и двенадцати часами вылетит самолет со смертниками Аль-Каиды.

– Они десятки раз на дню вылетают. – Перебил Карелин.

– Дело в том, что в поясах «шахида» на этот раз ядерные заряды.

Карелин поднялся с кресла:

– А что если это провокация?

– Не исключено. Но я почти уверен, что он говорит правду.

– Откуда он знает?

– Хасам-Оглы приписан к летному отряду Джашавабада. Якобы, готовить этот вылет поручали его бригаде.

– Ну, и что?

– Вчера помощник Диг-Хана, Вадари, лично посетил аэродром и осмотрел самолет. Рашид случайно подслушал его разговор с командующим базой. Те не знали, что механик в багажном отсеке.

– Тип самолета?

– Французский транспортник, «С-130».

– «Геркулес»?

– Да.

– Не считая экипажа, там поместятся от силы девяносто человек.

– Это по документации. Аль-Каидовцы набьют больше. Но и сотни с ядерными зарядами вполне достаточно.

– Куда?

– Рашид не знает. Сказал, что маршрут сообщат непосредственно перед вылетом и только летчику. Не исключено, что на Азербайджан. Но это догадки самого перебежчика. Он родом из Баку.

– Вот почему он забеспокоился?

– Возможно.

– Срочно свяжись с контрразведкой Азербайджана. Надо выяснить все про этого Оглы. И пошли им его фотографию.

– Рашид сообщил, что у него в Баку есть родственники.

– Прекрасно. Это нашим коллегам упростит… – Договорить Геннадий Андреевич не успел. На пороге возник Майор Красиков:

– Вернулся и срочно хочет вас видеть.

Полковник побежал к себе, а генерал Карелин направился через приемную. Кабинеты двух руководителей Федеральной службы находились рядом.

Шеф кивнул Карелину на кресло:

– Садись, будем ждать вместе?

– Подождем, Юрий Николаевич. Только хотелось бы знать чего?

– Наш президент позвонил американскому. В течении часа ЦРУ проведет расследование насчет украинцев и сообщит нам. Двадцать минут уже прошло. Осталось всего сорок.

– Президент не одобрил вашего предложения, дождаться взрыва?

– Он меня обложил по матери. В первый раз услышал,

как главнокомандующий матерится.

– Понравилось?

– Высший пилотаж. Повторять не буду. Ты ведь не завтракал?

– Не успел.

– Сейчас и позавтракаем. – И руководитель ФСБ кнопкой вызвал дежурного офицера.

Пуща Водица. Резиденция

Петра Дыбенко под Киевом.

20 декабря 2010 года

Пивной павильончик на берегу пруда услаждал дачников летом. На зиму его единственное оконце и дверь забили досками, но маленький закуток с навалом пустых ящиков от стеклотары Стаса Снегиря, Василия Тавгуна и Степана Остапенко вполне устраивал.

Сын Сергея Павловича стоял на ящиках и высматривал в бинокль, что происходило возле ворот резиденции брата диктатора. Трое разведчиков провели в засаде около двух часов и каждые тридцать минут докладывали о происходящем Снегирю старшему.

Огромный лесной участок вокруг особняка министра внутренних дел охраняло около трех десятков вооруженных до зубов националистов. Высоченный бетонный забор венчали провода высокого напряжение, и у каждого столба дежурил автоматчик. Стальные ворота открывались раздвижным механизмом. Перед тем как запустить на территорию постороннего, на вахте тщательно проверяли документы, сообщали хозяину личность визитера и цель визита.

Взять эту крепость наскоком, означало идти на верную смерть, поэтому Дыбенко мог себя чувствовать в доме, как в своей крепости в самом прямом смысле. Но Петру Макаровичу этого казалось мало. Его сотрудники дежурили на улице поселка и останавливали все машины, которые сворачивали к Пуще Водице с трассы. Вызвавших подозрение, тут же хватали и подвергали жестокому допросу.

Но три подвыпивших парня, сержанту Виктюку и старшине Савченко подозрительными не казались. Один из них едва держался на ногах, двое других ступали более уверенно и поддерживали приятеля. Вся троица неторопливо двигалась по дороге вдоль бетонного забора, громко выясняя отношения. Изъяснялись гуляки на чистом украинском, что тоже не могло вызвать у переодетых в штатское милиционеров неприязни к подгулявшим хлопцам. Сержант и старшина состояли в партии «Национальный реванш» и люто ненавидели всех прочих неукраинцев.

– Вот пьянь! – Сплюнул Савченко: – А еще болтают, народ испугался новой власти. Набрались и веселятся.

– А тебе завидно, старшина? – Усмехнулся Виктюк: – Закончим смену, можешь остаканиться. На кухне у хозяина этого добра хватает.

– Для согреву бы не плохо. Напиваться ни-ни, а так для настроения и аппетита, почему не…

– Слухай, Михай, что-то больно у одного мне рожа показалась знакомая. Тебе нет? – Перебил напарника Виктюк.

– Вроде не. Пьянь, они все на одно лицо. Губы отклячат, в глазах муть.

– Погоди, дай припомнить. Точно, я того, что посередке, где-то встречал. Вот только где?

– Может в дежурку приводили, когда ты еще на Подоле патрулировал. – Предположил Савченко.

– Нет, старшина. Кого я хоть раз приводил, век не забуду. У меня глазная память сильная. Неужели он?

– Кто он?

– Снегиря сынок. Я один раз на ихнем дне рождении в кабаке дежурил. Старшой Снегирь супружницы юбилей отмечал. И сынок со своей кралечкой заявился. Краля у него, ухоженная, сладенькая. Такие не про нас. Я больше на нее пялился, но и сынка запомнил.