Бомбардировщики

— На пальцах объясняйтесь, — подсказал Андрей Иванов и ехидно усмехнулся. Капитан заранее знал, чем все закончится, знал он и как торговаться, не понимая языка друг друга. Приходилось ему в молодости служить в заброшенном туркестанском гарнизоне. Дикие места, местные басмачи русский язык только от солдат и летчиков учили.

Француз внезапно хлопнул себя по затылку и бросился к прилавку.

— Что это с ним? — озабоченно произнес Ковалев.

Лавочник между тем схватил счеты и, довольно улыбаясь, сделал широкий приглашающий жест.

— Итальяно? Унгаро? — осведомился француз.

Ребята в ответ расхохотались, уж больно разительна была перемена на лице лавочника. Наконец все уладилось. Макс Хохбауэр объяснил французу, что от него хотят. Попутно выяснилось, что родной диалект Макса отличается от того, что учил лавочник, но это все мелочи жизни. Главное, удалось сносно объясниться и даже немного сбить цену. Здесь на помощь Хохбауэру пришел Ливанов. Старшего лейтенанта судьба заносила этой весной в Тегеран, и там он четко усвоил одну истину: нельзя платить столько, сколько скажет продавец, если это не государственный магазин. У азиатов можно сбить цену более чем в два-три раза, у европейцев, как сегодня выяснилось, процентов на десять. Тоже неплохо, если учесть, что денежное содержание не так велико, как хочется, а боевые, ночные и прочие доплаты переводятся прямиком в сберкассу на родине. Не разгуляешься. Прибарахлился в магазинчике не только Ковалев. Дурной пример заразителен, и, глядя на старшину, еще трое товарищей купили приглянувшиеся им обновы. Кто для себя, а кто в подарок родным. Цены, в пересчете с оккупационных марок на рубли, были божескими. Впрочем, наиболее опытные товарищи не спешили тратить деньги в первом же магазине. Иванов и Ливанов пояснили, что во Франции, как и везде, дешевле всего закупаться на рынке или окраине города. Там то же самое можно купить гораздо дешевле. После магазина компания двинула вниз по улице, в сторону угадывающегося в просветы между домами парка. Выступивший в роли стихийного лидера капитан Иванов предложил поглядеть, как местные отдыхают, и обещал найти кафе, где подают настоящие французские лягушачьи лапки и местный сыр, отличающийся твердостью легированной стали. Владимир и Макс, в отличие от большинства, отнюдь не спешили приобщиться к сомнительным достижениям французской кулинарии. Тем более Ливанов подозревал, что такие вещи, и достойно приготовленные, можно найти только в Париже или другом большом городе. В провинциальном Ла Бурже им по дикой цене подсунут «цыганский обед» из испорченной до полной неузнаваемости курицы. Спорить с большинством бесполезно, поэтому Владимир легонько толкнул в бок Сергея Зубкова и предложил отбиться от коллектива. К удивлению, радист наотрез отказался от перспективы «свободной охоты». По горящим глазам Сергея было видно, что его целиком захватила перспектива насладиться «настоящей буржуйской кухней, как в лучших домах Лондона и Парижа».

— Ну, наслаждайся, пока мы на Лондон не летаем, — добродушно скаламбурил Макс, хлопнув радиста по плечу, — отрывайся, молодежь.

Переглянувшись, друзья тихонько приотстали от компании и свернули на боковую улочку.

— Так спокойнее, никто под ногами не мельтешит, — хмыкнул Володя Ливанов, — заметь: Андрей битый час водил толпу кругами по одному району.

— Совершенно верно. Вон ту колокольню я еще у горсовета приметил. Я сам, черт побери, не сразу понял, что капитан плутает.

— Не горсовет, а мэрия, — наставительным тоном произнес Ливанов, — не вздумай при Абрамове ляпнуть, заставит газеты конспектировать.

— Ну и хрен с ним! — Хохбауэр безмятежным тоном выразил свое отношение к нелегкому труду помполита.

— Ладно, а как ты ориентировку потерять умудрился, штурман? Ты же в Ленинграде вырос, вроде большой город.

— Так я и не терял. Как ты и советовал: не лез с советами к старшему по званию, — Макс хитровато подмигнул товарищу, — пусть Иванов жареную лягушатину меж трех домов ищет.

— Пусть сам лягушек и жрет. Вернемся в Крым, в первой же луже ему ведро наловлю.

Беседуя о наболевшем, друзья медленно шли посередине проезжей части. Машин в городе немного, всего-то пару штук видели. Если кому вдруг приспичит проехать по этой улице, посигналят. Чай не маленькие. За спиной послышался топот. Обернувшись, Владимир узрел бегущего за ними Диму Гордеева. Пришлось остановиться и подождать товарища.

— Не помешаю? — первым делом поинтересовался лейтенант, поравнявшись с Ливановым и Хохбауэром.

— О чем речь?!

— Присоединяйся.

Вместо ответа Дима подбоченился и затянул: Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор. Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор. В этом весь Гордеев, всегда найдет повод выпендриться. Впрочем, настроение у ребят хорошее. Друзья подхватили песню и, чеканя шаг, двинули вниз по улице. Советские летчики гуляют! Улица почти пустынна. Попавшийся навстречу седовласый месье в белой шляпе с тяжелым чемоданом в руках при виде троицы в военной форме на секунду замер. Затем он перехватил ношу поудобнее и неожиданно резво для своих лет нырнул в переулок. Ливанов заметил несколько озабоченных лиц, глядевших на улицу из-за шторок окон. Ребята отнесли это на свой счет, дескать, местные не привыкли, когда на улицах поют. Дорогу показывал Макс. Выросший в бывшей имперской столице молодой человек легко ориентировался в переплетении узких улочек города. Направление он угадывал шестым чувством. Вскоре друзья вышли к небольшому парку на берегу протекавшей через город речушки. Мост обнаружился здесь же. Точнее говоря, улица вывела друзей прямо к мостику.

— Кто ищет, тот всегда найдет! — довольно изрек Володя, взбегая на середину выгнутого аркой моста.

— А здесь слишком тихо, как на кладбище, — негромко пробурчал Макс. — Я надеялся найти недорогое кафе. Знаешь, бывают такие в парках, для отдыхающих.

Да, слова Хохбауэра были недалеки от истины, не то место. Узкая полоска деревьев и кустарников, зажатая с одной стороны набережной, а с другой стеной домов. Запущенные газоны, песчаные дорожки, скамеечки и урны — обычное место, где пенсионеры собираются погреться на солнышке, посудачить о том о сем, прогуливаются молодые мамы со своими чадами. Заведений известного назначения здесь не предусматривалось, не было даже уличных разносчиков пирожков и павильончиков с пивом и мороженым.

— А люди гуляют и даже расслабляются, — облокотившийся на чугунные перила Гордеев ткнул пальцем в сторону трех местных обывателей, оккупировавших скамейку со столиком под сенью рябины.

Безмятежные позы французов, активная жестикуляция и стоявшие на столике стаканы в соседстве двух бутылок яснее ясного говорили, что это за народное собрание. Чуть дальше, в полусотне метров от мостика, прямо на асфальте набережной расположилась веселая жизнерадостная компания немецких солдат. До мостика долетали трели губной гармошки.

— Люди отдыхают, но мы так не будем, — изрек Ливанов. — Похмеляются, наверное, — кивнул он в сторону скамейки с троицей французов. Исказившее лицо молодого человека выражение брезгливости прекрасно демонстрировало его отношение к такому отдыху.

В летной среде любовь к выпивке не поощрялась и не приветствовалась. Максимум, что себе позволяли авиаторы, так это пару стаканов хорошего вина. Все остальное вредно для профессии и может закрыть дорогу в небо. Идти дальше не хотелось. Вид пьянчуг напрочь отбил желание отметить первое увольнение. Повернувшись к товарищам, Гордеев предложил обсудить дальнейшие планы, стоит ли искать что-то определенное или проще погулять без какой-либо цели? Сам он горячо выступал за то, чтоб пройтись по улочке вдоль реки и посмотреть, куда их река выведет. Настроенный менее романтично Макс здраво рассудил, что таким макаром троица офицеров доберется до родного аэродрома. Речка как раз протекает в полукилометре от ДНСов и столовой.

— Как так?

— Карты иногда смотреть надо, товарищи летчики, — хмыкнул штурман.

С точки зрения Хохбауэра, прогулка по набережной не имела никакого, ни практического, ни развлекательного, смысла. Лучше порасспросить местных и выяснить, где здесь рынок или барахолка. Найти эту зону пещерного капитализма, пройтись по рядам, прицениться. Сравнить цены в магазинах и у продавцов-частников.

— Смотри, не попадись на глаза майору Вайкулису, — пошутил Ливанов.

По мнению старлея, подкрепленному личными наблюдениями и ходившими среди ребят правдивыми, хоть и похожими на легенды слухами, командир БАО с первого дня пребывания во Франции перезнакомился и выпил водки со всеми немецкими завскладами, интендантами, местными барыгами и крупными спекулянтами. Оборотистость майора Вайкулиса уже давно стала притчей во языцех. Причем легенда имела под собой твердую почву и постоянно подтверждалась самим Тойво Вайкулисом.

— Ты сам куда предлагаешь? — очередь остановилась на Ливанове.