Бордовая тетрадь
Шрифт:
15 сентября 1999, среда
Вчера вечером у нас было партсобрание. Только закончилось оно плохо. Для меня.
Да и началось не очень. Телефона у нас нет, на работу меня не допускают, на пейджер, как у Сафронова, я так и не заработала. Поэтому вчера (надо же, какой насыщенный день!) Вадим Юрьевич приходил ко мне домой сообщить о собрании.
А в обед всегда бабушка с работы приходит, меня проверить. И звонок в дверь!
– Алина! – негромко позвал Вадим Юрьевич.
А бабушка посмотрела в глазок, вся позеленела:
– Там…
Пришлось и мне изобразить великий ужас. Я слышала, как щёлкнули застёжки дипломата, и как Вадим Юрьевич выдернул листок из ежедневника. В ящике записка осталась:
«Алина!
14 сентября, во вторник, в 17.00 состоится партийное собрание в штабе КПРФ. В. Ю».
Бабушка, как ни странно, маме ничего не доложила, как она это любит, а то был бы скандал.
Наша ячейка проводит собрания по вторникам, в шесть вечера. Для меня это очень поздно, но я исхитряюсь выбираться.
Вадим Юрьевич Дормидонтов хорошо выступает, заботится о подопечных. Если день рождение, то поздравляет, если умер – минута молчания.
Вот и сегодня – минута молчания в память о жертвах террактов.
Но управлять первичкой Вадим Юрьевич совершенно не умеет. У нас восемнадцать человек, мужчин и женщин пятьдесят на пятьдесят. И все орут, визжат, вопят, передёргивают, передразнивают…
Вот Анна Георгиевна Конева 1915 года рождения. Всегда вела себя достойно, а тут как заголосит:
– А вот у нас в Управлении торговли работает Мадина Плотниченко!!! Она – чеченка!!! Вдруг она нас взорвёт!
Мадина не чеченка, а осетинка. Осетины – православный народ. Мама с ней работала, и я в том году с ней пересекалась, тоже, скажем так, по работе…
Ельцин пригрозил запретить КПРФ. Вадим Юрьевич говорит:
– Когда он настанет, этот час икс, то звоните мне или Николаю Георгиевичу. Запишите телефоны…
А время идёт. Потом КСУ – комитет местного самоуправления. Они по микрорайонам. И тут Фаина Николаевна Ястребова просыпается и показывает на нас с Кучкиным:
– А почему молодёжь в работе КСУ не участвует? Или им всё некогда?
Да, особенно мне! Только бесплатной работой свою жизнь я больше не хочу занимать.
– А мы здесь не живём! – ответила я.
– Да, – подтвердил Вадим Юрьевич, – Алина – в центре живёт, Володя – во Фрянове.
А время затягивается. А секретарь ещё нарочно его крадёт!
– А сейчас давайте я напомню вам, кто за какие дома ответственен…
И долго читает, кто и по каким адресам раскладывает партийную газету.
Коломейцева всегда инспектирует наши собрания, – присутствовать, как классная дама на всех уроках своего класса, она не обязана. А сегодня Коломейцева вообще с мужем, и – в чёрном.
Оказывается, у неё на днях умерла свекровь, и оба они – с похорон. Быстро ушли.
У нас сегодня гость – Юрий Константинович Эдельвейс. Он из РПК – Российской партии коммунистов. В Щёлкове всего трое соратников. Другой товарищ, Лев Шошин, к нам уже приходил.
Волосы и брови очень чёрные. Юрий
Константинович, в отличие от всех этих кликуш, спокоен, выдержан, флегматичен.– Да, нас – мало. Мы – единоличники…
А я пришла одной из первых, сижу у самого стола, и уйти неудобно! Но уже семь вечера. И я резко встаю, и, не попрощавшись, бегу домой.
Только всё напрасно. Меня встречают с оркестром.
– Ты – погань!!! – кричит мама. – Скотская рожа! Ты не имеешь права никуда ходить!!! У нас – сорок дней, и мы не можем абсолютно никуда ходить!!! Это – неуважение!!! Это – кощунство!!!
– Но я же не развлекаться хожу! Не на вечеринку какую-нибудь. Куда я вообще хожу?
Крик, мат.
И бабушка, как змея:
– Нас спросят: ну как же вы не знали, где она бывает?
Всё, никуда больше не пойду! Таких скандалов моя психика не вынесет!
16 сентября 1999, четверг
Сегодня взорвали ещё один дом в далёкой Ростовской области. Волгодонск, Октябрьское шоссе, дом 35. Время 05:57.
А всё-таки это где-то там…
Погибло 19 человек, потому что во дворе сдетонировал грузовик «ГАЗ-53». Новые для меня слова: детонация, тротил, гексоген.
В Печатниках – 106 человек.
На Каширке – обрушилась кирпичная башня на 124 квартиры. Пострадало 119 семей.
Итак, всего 224 человека. Чем не «Дневник Анны Франк»?
А вы представьте, как радуется сейчас гнилая интеллигентщина вроде Лепёхи! Что столько смертей, и её сыночек и её дочка займут их рабочие места.
Обыкновенный фашизм.
Фашизм нашей тупой … интеллигенции.
17 сентября 1999, пятница
Вышла новая газета, но Коломейцева разрешила взять мне всего одну пачку. Значит, всего сто рублей.
Это пойдёт в зачёт долга ВООПа за сентябрь того года.
Вчера приходила – в штабе Саянов. На столе пепельница и фиолетовая книжка Марининой «Я умер вчера».
– Замуж-то ещё не вышли?
– Да кто же меня возьмёт?! – искренне изумляюсь я.
Мама ненавидит меня, но избавляться не хочет. Наоборот внушает: «Какой тебе «замуж»? Что ты умеешь делать?»
– Да как же это так? А ухажёр-то есть?
– Да кому я нужна? Да меня это и не интересует.
Ведь Лепёхина и Омелова, другая … интеллигентка сказали мне, что замуж берут лишь тех, у кого есть высшее образование.
И я решила перевести разговор:
– Вижу, Маринину читаете?
– Племянница дала; отвлекает. И стиль интересный.
– Но это же – мусорная литература!
– Знаете, я русскую классику всю перечитал и наизусть знаю. Читать стало нечего. А вот роман «Евгений Онегин», читали ли вы его?!
– Да, в школе, – вру я.
Мы проходили, а я не читала. Считала себя самой умной.
А сегодня Алексей Иванович дежурит. Взяла свою пачку. Очень тяжело до дому тащить.
Вечером показали чеченский плен. Мама как запричитает: