Борька
Шрифт:
Родник был холоднющий, вынырнула она из него уже через секунду - мокрая, дрожащая, весь её пушистый мех слипся, роскошный пушистый хвост превратился в тощую антеннку, и даже кисточки на ушах как-то повисли вниз.
И сразу после того, как их так внезапно раскидало, они постарались соединиться, но стена огня встала между ними непроходимо, плотно, и стремительно оттесняла их друг от друга.
Михалыч ещё попробовал сунуться в пламя, но жар был уже такой силы, что и толстая шкура его уже не предохраняла от ожогов. А Таня смогла только совсем отбежать от пламени.
Ещё минуту они стояли и смотрели друг на друга
Ещё через мгновение, она махнула рукой, повернулась, и скакнула назад и в сторону.
Михалыч подождал ещё миг, так же развернулся, и ушел.
Вот с такими обстоятельствами были связаны и встреча с Таней, и расставание, и снова встреча с ней.
Тем больше Михалыч обрадовался их новому свиданию и возвращению друг к другу.
Именно поэтому он так радушно и радостно поприветствовал её в этот раз.
Старые чувства бывалых друзей вспыхнули с новой силой, а Борька и Таня, хоть виделись в первый раз - мгновенно перезнакомились друг с другом.
Таня была вертлявой, но весьма симпатичной белочкой, с живым, жизнерадостным характером. Поэтому их притирка друг другу длилась совсем недолго
И они стали ходить уже втроем.
Таня всё так же бежала сверху, разведывая ситуацию, ну а уж кабаны обеспечивали поддержку на земле, да и Таню не давали в обиду, если кто-то решался обидеть её.
Когда случался форс-мажор, она пряталась за их широкие спины, кабаны взрывали землю своими копытами - и если уж их соперник успевал покинуть место их встречи - ему крупно везло.
А иногда и не успевал... Тогда неудачливый соперник просто получал копытом в лоб и кубарем покидал место даже и не начавшейся ещё битвы.
Так Василич, Таня и Борька проходили вместе зиму. И дело уже клонилось к весне - и тут с ними приключилось следующее...
24. ВОЛКИ
В один из пасмурных зимних дней они в очередной раз обходили леса и чащобы в поисках еды. День уже клонился к концу, свет в пасмурном небе стал потихоньку угасать, стало смеркаться, спустились сумерки.
Группа друзей успела изрядно намаяться - сегодня переход был уже длинным, а не найдено было ничего. Пустые желудки у всех бурчали, тяжёлое дыхание часто вырывалось из лёгких, и даже ноги уже совсем не держали.
Первой сдалась Таня - она решительно улеглась в сугроб, положила лапу на лапу, верхнюю лапу положила под голову (её огромные уши с кисточками развалились рядом в самой непринуждённой позе), и определённо заявила, что дальше она пока не пойдёт, и у неё привал.
Василич и Борька вынужденно уселись рядом с ней и начали оглядываться вокруг. Из границ леса они уже выходили, и получалось так, что выходили они в поле.
Поле было ровное, бескрайнее, поросшее жухлой травой, высохшей на зиму - ничем не примечательный и довольно тоскливый пейзаж. Природа вокруг была настолько по-зимнему мёртвой и безрадостной, что слово "натюрморт" было самым правильным названием для такого вида.
Словом,
ничто не предвещало ничего хорошего.После такого начала Василич и Борька переглянулись друг с другом - что уж говорить, общеизвестный факт, что свиньи подслеповаты, а значит, они могли не заметить чего-то, что было важным или могло хотя бы пообещать долгожданную еду и отдых. Именно с таким вопросом они и обратились к зоркой Тане. Кому же было его задать, как не ей - единственной разведчице в их небольшой мобильной бригаде.
Таня согласилась осмотреться кругом, но для того чтобы сделать это более качественно, ей необходимо было сделать это с высоты, но поле было плоским как блин. Дилемма, блин.
После недолгого раздумья вариант был найден - Василич с трудом, кряхтя, взгромоздился на Борьку (тот аж всхрюкнул от напряжения, когда толстый свин оказался сверху), а Таня легко вспорхнула на самый верх и стала осматриваться.
Осматривалась она недолго, и почти сразу она вскрикнула: "Вижу там какую-то группу машин. Целая куча - наверное, охотники приехали?! Как они оказались тут - и почему на ночь глядя-то они приехали? Странно, но можно сходить к ним и проверить - может быть, чего-нибудь стоящего они привезли? Так я считаю, а вы как?"
И Василич и Борька даже не спорили - в словах Тани было много правды, поэтому с её предложением они почти сразу согласились, и очень аккуратно, перебежками, прячась друг за другом, но, тем не менее, быстро, они двинулись к машинам.
Машины были недалеко, но темнело так быстро, что подошли они к ним уже в полной темноте.
Квадратные кубики солидных автомобилей негромко рычали (двигатели работали), свет включённых фар выхватывал из темноты группу людей, собравшихся в кучу. Люди были одеты одинаково - это были и военные, и милицейские шинели, фуражки с кокардами, или ушанки, плотно собранные завязками вверх.
Все собравшиеся здесь были мужчинами, и даже мужиками - мужиками довольно плотными, крепкими, совсем не немощными. Даже если кто-то из них и был среднего возраста, или клонился к закату - всё равно все они выглядели сильными, даже для своего возраста.
Присмотревшись внимательнее, Борька внезапно узнал в одном из них своего поселкового милиционера - Лавра Степаныча Пушного.
И только он успел распознать его, и в сознании его молнией мелькнула мысль: "Что же, собственно, он здесь делает? Да и кто же это такие? Что они, действительно на ночь глядя охотиться приехали - да на кого же это ночью охотятся!", как все его вопросы мгновенно улетучились, дав дорогу вороху новых неразгаданных вопросов, тайн и загадок...
25 . ВОЛКИ. КУЛЬМИНАЦИЯ
Командовал всеми собравшимися странный некто - он сильно выделялся из собравшихся (окружающие называли его Александром).
Он был молод, небрит, хмур и очень хорош собой. Немного портило его только надменно-гневная складка у губ. Она, однако, не вызывала к нему неприязни, а как бы устанавливала дистанцию.
И ещё выражение - выражение его лица. Оно было таким, как если бы человек много лет жил с зубной болью и привык не обращать на неё внимания, хотя боль мучила его каждый день. Тем не менее, он отдавал чёткие и негромкие указания, выстраивая собравшихся людей в шинелях в одном ему известном порядке.