Бородинское поле. 1812 год в русской поэзии (сборник)
Шрифт:
В зубах хрустели удила,
И всадник выбит из седла!
Живая молния, он, вольный
(Над мордой дым, в глазах огонь),
Летит в свой океан напольный;
Он весь гроза – его не тронь!..
Не трогать было вам народа,
Чужеязычны наглецы!
Кому не дорога свобода?..
И наши смурые жнецы,
Дав сёдлам весть и Богу клятву,
На страшную пустились жатву…
Они – как месть страны родной —
У вас, непризванные гости:
Под броней медной и стальной
Дощупались, где ваши кости!
Беда грабителям! Беда
Их
Кулак, топор и борода
Пошли следить их по порошам…
И чей там меч, чей конь и штык
И шлем покинут волосатый?
Чей там прощальный с жизнью клик?
Над кем наш Геркулес брадатый —
Свиреп, могуч, лукав и дик —
Стоит с увесистой дубиной?..
Скелеты, страшною дружиной,
Шатаяся, бредут с трудом
Без славы, без одежд, без хлеба,
Под оловянной высью неба,
В железном воздухе седом!
Питомцы берегов Луары
И дети виноградных стран
Тут осушили чашу кары:
Клевал им очи русский вран
На берегах Москвы и Нары,
И русский волк и русский пес
Остатки плоти их разнес.
И вновь раздвинулась Россия!
Пред ней неслись разгром и плен.
И Дона полчища лихие…
И галл и двадесять племен,
От взорванных Кремлевских стен
Отхлынув бурною рекою,
Помчались по своим следам!..
И, с оснежённой головою,
Кутузов вел нас по снегам;
И всё опять по Неман, с бою,
Он взял – и сдал Россию нам
Прославленной, неразделенной.
И минул год – год незабвенный!
Наш Александр благословенный
Перед Парижем уж стоял
И за Москву ему прощал!
<1839>
Москва
Город чудный, город древний,
Ты вместил в свои концы
И посады, и деревни,
И палаты, и дворцы!
Опоясан лентой пашен,
Весь пестреешь ты в садах…
Сколько храмов, сколько башен
На семи твоих холмах!
Исполинскою рукою
Ты, как хартия, развит,
И над малою рекою
тал велик и знаменит.
На твоих церквах старинных
Вырастают дерева;
Глаз не схватит улиц длинных…
Это матушка-Москва!
Кто, силач, возьмет в охапку
Холм Кремля-богатыря?
Кто собьет златую шапку
У Ивана-звонаря?
Кто Царь-колокол подымет?
Кто Царь-пушку повернет?
Шляпы кто, гордец, не снимет
У святых в Кремле ворот?
Ты не гнула крепкой выи
В бедовой своей судьбе, —
Разве пасынки России
Не
поклонятся тебе!Ты, как мученик, горела,
Белокаменная!
И река в тебе кипела
Бурнопламенная!
И под пеплом ты лежала
Полоненною,
И из пепла ты восстала
Неизменною!
Процветай же славой вечной,
Город храмов и палат,
Град срединный, град сердечный,
Коренной России град!
1841
Славное погребение
Битва на поле гремела – битвы такой не бывало:
День и взошел и погас в туче нависнувшей дыма;
Медные пушки, дрожа, раскалялись от выстрелов частых,
Стоном стонала земля; от пальбы же ружейной весь воздух
Бурей сдавался сплошной… Там, по холмам Бородинским,
Юноша нес на плечах тело, пробитое пулей, —
Свежая кровь по мундиру алой тянулась дорожкой.
«Друг, ты куда же несешь благородную ношу?»
В ответ он:
«Братцы! товарищ убит! Я местечка ищу для могилы, —
Видите ль, взад и вперед колесистые бегают пушки.
Кони копытом клеймят поле; боюсь я: собрата
Конница ль, пушки ль сомнут…
не доищешься после и членов!..
Грустно подумать и то, что, как поле затихнет от битвы,
Жадный орел налетит – расклевать его ясные очи,
Очи, в которые мать и сестра так любили глядеться!..
Вот почему я квартиры тихой ищу постояльцу!»
«Ладно!» – сказали сквозь слез усачи гренадеры и стали,
Крест сотворивши, копать на сторонке могилу штыками…
Только что кончили труд, закипела беда за бедою:
Буря за бурей пошла… и метелью и градом картечи,
Черепом бомб и гранат занесло, завалило могилу!..
1841
Место славы
(Бородино)
Темно! на линии сверкают огоньки:
В порядке боевом растянуты биваки,
Ружье осмотрено, навострены штыки,
И закоптелые от пороху полки
Готовы резаться в огне сердитой драки
И пришлецов скрошить в куски.
У них Наполеон с отважной головою,
А мы – пред Матушкой-Москвою.
Тут всемогущество врагов раздроблено
И раздробленное в России – спасено:
Я узнаю тебя – село Бородино!
1826–1827