Бортовой журнал 2
Шрифт:
Местная королева обращает на него внимание, и его назначают судьей. Потом визирь строит против него козни, и ему приходится бежать. Ветры относят его судно к Цейлону.
Тут местный султан принимает его с большим почетом. С Цейлона он отправляется к Коромандельскому берегу, которого и достигает, несмотря на бури. Огибая Индостан, он попадает в руки к пиратам, вырывается от них, дочиста ограбленный, и чудом добирается до Каликута. Потом с помощью купцов из Дели он отплывает к Мальдивам, оттуда – в Бенгалию, потом на Суматру. Местный король дает ему денег для поездки в Китай. Какое-то время он путешествует по Китаю, а потом возвращается на Суматру.
Но усидеть там он не смог, он отправляется в Испанию, потом в Марокко, Судан, перебирается через Сахару, потом опять появляется в Марокко, где в 1353 году поселяется в городе Феце. Там он встретил человека, которому и продиктовал свою книгу, известную как «Подарок любознательным».
И все эти путешествия, заметьте, он совершил почти без денег, не единожды ограбленный.
Пора на эскалаторе сосать женскую грудь!
Дело-то хорошее.
Так что пора.
Это я насчет груди.
Сценарий о том, как подводную лодку захватили террористы, которые с нее произвели пуск баллистических ракет? Чушь собачья. Люди с улицы могут только обгадиться в центральном посту. Лодку способны захватить только подводники. Причем с того же самого проекта: разные проекты лодок потому и разные, что они отличаются друг от друга. Даже лодки одного проекта иногда отличаются по размещению в них механизмов.
Нет двух похожих подводных лодок. Так что кто-то там набежал да захватил – это просто не передать, какая хуйня. Даже не знаю, что тут комментировать.
Ракетная стрельба не всегда удается даже тем людям, в чьем заведовании находятся эти ракеты. Сложное потому что это дело. Ракеты просто так не летают (как и торпеды). Нужна предстартовая подготовка. Она длится примерно час, и в ней участвует большое количество людей.
Ракеты надо подготовить к старту. И не только ракеты. Работает вся электромеханическая боевая часть. Люди сидят по тревоге. И не просто они там сидят. Работают штурман, штурманские электрики, акустики, весь центральный, радиотехническая служба, связь – в общем, все. Все на своем месте что-то делают. Потом – сеанс связи. Это тоже не просто так: надо всплыть на глубину семнадцать метров, поднять выдвижные устройства, еще раз обследовать горизонт, доложить, что он чист, потом начинается сам сеанс, на котором и получают сигнал на стрельбу. Персональный. После этого еще одна тревога (гораздо тревожней той тревоги, что только что была), погружаемся на глубину сорок метров для окончательного приготовления к старту. В это время командир с особистом и замом достают из командирского сейфа пакет, вскрывают его, и из него извлекается перфокарта – это координаты цели, их введут в пульт управления ракетным оружием (ПУРО).
После этого – еще целая куча всяких команд, направленных на последнюю разблокировку ракетного оружия и подготовку к пуску. БЧ-5 в это время гоняет воду во всякие цистерны, то принимает, то откачивает, чтоб до старта и после старта удержать глубину.
Только потом все докладывают о готовности к старту (все боевые части и службы), и командир дает команду «Старт!».
После этого и нажимается та кнопка, которую так часто показывают в кино.
А до этого на неподготовленного выливается просто поток команд предварительной подготовки. Они поступают со всех сторон и слушаются как команды с инопланетного корабля – настолько они специфичны и в таком
быстром темпе произносятся.Ракеты стартуют по сериям. В сериях бывает четыре, восемь ракет. Может быть и больше. Современные лодки способны сразу выпалить весь свой запас ракет, даже стоя у пирса.
Но можно выстрелить и одной ракетой.
Вот так примерно.
В чем особенность языковой среды на Военно-морском флоте? Я сразу услышал там неправильную речь. С первых же дней. Слух у меня был девственный, так что слушал я очень жадно. «Почему вы нарушаете форму одежды?» – это укороченная формула от еще более дикого «Почему вы нарушаете правила ношения формы одежды?»
Эти клише возникают для экономии времени. Надо сократить время на команду. Времени очень мало, и надо, чтоб человек быстро тебя понял, иначе: «Вот пуля пролетела– и ага!» Поэтому можно услышать команды: «Эй, вы все! Оба ко мне!» Или говорили: «Есть! Ясно!»
А «Есть!» – это же от «Я – есмь!» – то есть ты каждый раз приносишь клятву.
То есть то, что тебе сказали, ты впустил в себя, принял безоговорочно, ты с этим стал существовать, это теперь твое.
Но ни в армии, ни во флоте это тебе никто не объясняет. Что такое «Есть!», почему «Есть!», от английского «Yes!», что ли?
То есть там ты должен сразу принимать предложенные правила игры, не всегда тебе понятные.
Там же искаженный язык.
Искаженный в силу необходимости быстрого проговаривания.
И вот перед строем выходит начальник, и он начинает говорить. Он же не всегда способен на разговор. Он иногда ни на что не способен, и это сразу становится видно. По речи.
Он говорит, а подчиненные корчатся от смеха: «Что вы тут водку пьянствуете!»
То есть армия в строю – это иногда очень весело. Военное говорение – это жанр.
– Хочешь взять интервью у Кахи Бендукидзе?
– У того, что все здесь продал и уехал в Грузию?
– Ну!
– Хочу, конечно!
Вот так я и поехал в Грузию.
– А ты не боишься? – спрашивали меня знакомые.
– А чего бояться?
– Ну, там же почти война с Южной Осетией.
– Ну, еду-то я в Тбилиси.
Да, еду я в Тбилиси. Между нами и Грузией теперь визовый режим. Виза стоит 20 долларов США, и купить ее можно в аэропорту.
Когда наш самолет приземлился в Тбилиси, там было четыре градуса жары.
– А к кому вы едете в Тбилиси? – спросила меня девушка, приклеивающая визы.
Дело в том, что пригласил меня канадский бизнесмен грузинского происхождения, и мы с ним были знакомы только заочно, и надо же такому случиться (со мной такое бывает): в момент вопроса я начисто забыл его фамилию. У меня было одно только имя – Гога.
Поэтому я и сказал, что еду прямо к Кахе Бендукидзе.
– А где вы будете жить? – не унималась девушка (в анкете на визу я оставил в этих клетках пустые места).
– В гостинице буду жить, конечно… у Кахи.
Странно, но этот ответ ее полностью устроил.
На выходе меня ждал Гога, или Георгий – с биркой в руках. На ней было написано: «Покровский»
– Мы поедем на машине моего дяди, – сказал через минуту Георгий.
Дядю звали Важа, мы тут же познакомились, и я рассказал им, что сказал девушке, что буду жить в гостинице, у Кахи.
– А Каха действительно живет в гостинице.
– Как в гостинице?
– Так. Его жена с детьми вернулась в Москву, а он здесь остался, в Грузии.