Босиком до неба

Мария показала сад, по которому они прогуливались, срывая созревшие груши и яблоки. После Севера было большой охотой отведать плодов.

Марийка подошла к разросшемуся кусту алычи:

– Моё любимое дерево. Заметил, что нигде больше нет такого?

– У нас алыча растёт в Дагестане, и сейчас я вспоминаю свою родину.

– Я с детства люблю это деревце, которое у нас считают дикой сливой.

Мураду было уютно рядом с Марией, но знакомство с её матерью немного вывело из равновесия его. С тёщей возник незримый барьер.

Начало семейной жизни

Дом был обустроен на две жилые комнаты. Электрического света не было. Из коридора вела дверь в подсобное хозяйство, в котором держали скот, и было несколько устройств для молотьбы зерна. Тут же был оборудован в пристройке сеновал. На чердаке хранились разные запасы, а тяжёлые фляги и овощи находились в подполе. Всё было под рукой. Отсутствие света в доме говорило о том, что люди живут традиционно своим хозяйством и не спешат за современными технологиями. Признаками цивилизации были школа, клуб, магазин. Мураду стало ясно, что коммунальные услуги здесь отсутствуют. Особенного внимания он не придавал этим нюансам, главное, что они с Марией вместе. Он увидел дом, в котором она выросла, местность в предгорьях. Ему стал понятен менталитет этих людей в общих чертах. Вот почему он обратил на неё внимание, увидел её индивидуальность. Рождённая в таком месте девушка автоматически сохраняла в себе особенности воспитания, основанные на условиях жизни.

Постелили Мураду в комнате, которая до этого была под замком. Мария спала в соседней, где находилась её мать. Через тонкую стенку он слышал их речь. Они говорили на польском, но Мурад понимал частично смысл. Мать спрашивала Марию о том, кто он такой, где его родные, кем работает. Мария рассказывала, отвечая на вопросы. Мать высказывала свои недовольства:

– Привезла непонятно кого. Родных нет, сам не русский. Такого не бывает, чтобы человек был один. Может он бандит какой. Сделает нам плохо, что потом? Посмотри в его глаза хорошенько, он сверкает ими как колдун.

Теодозия аргументировала по-своему, но после того как Мария сказала, что они идут в ЗАГС с Мурадом, она смягчилась:

– Давно пора тебе замуж, я переживаю по этому поводу. Тебе жить, дочь, если выбрала сердцем, как ты говоришь, может, он и хороший человек. Неспокойно мне на сердце из-за него, не знаю, боюсь за тебя. Как будете жить?

Теодозия замолкла и стала молиться, погрузившись в обращение к Богу.

Утром Мария нагладила одежду Мурада допотопным утюгом на углях. Затем оделась сама в светлое платье, и они отправились в ЗАГС.

Процедура прошла быстро, кроме них никого не было. Дождались свидетельство о законном супружестве и вернулись в дом. Мурад даже порадовался, что всё прошло именно так. Только он и Мария. В доме их ждал сюрприз. Приехала сестра Марии из Астрахани с мужем. Пили самогонку, женщины пели украинские песни. Мурад познакомился с Фёдором, мужем сестры Марии, и внимательно слушал его рассказы о селе.

– Нет дальше дороги, она упирается в гористую возвышенность. Это селение на отшибе от цивилизации. Но здесь спокойно, и всё растет на земле…

Фёдор говорил хорошо по-русски и вёл себя как городской житель. Это упрощало их общение с Мурадом. К вечеру все ушли ночевать к родственникам, а Мурад с Марией остались одни в доме. Сама регистрация и дальнейшие события были лучшим вариантом для Мурада, он не хотел и не умел праздновать по-крупному.

Утром Мария сказала Мураду, что он её ввёл в заблуждение, и показала следы доказательства девственности на простыне. Он с улыбкой ей ответил:

– Ты всё равно моя жена теперь, а поняла мои слова на Севере неправильно, придавая им свой смысл.

Мария ничего не добавила и переоделась для работы на огороде.

Пришли родственники Марии, с которыми Мурад отправился на заготовку дров в лес. Телеги были средством передвижения. Что-то напоминало дореволюционное время 1917 года. Именно такую жизнь в сёлах показывали в фильмах. Это забавляло Мурада. Пилы были ручные, и они целый день провели на заготовительном участке. Для каждого двора была квота на лес.

Мурад с Фёдором нагрузили под завязку телегу с дровами для своей тёщи. Выпили самогона, который послужил облегчителем для общения. Подпитое состояние открывает сущность души людей. Непроизвольно речь пошла о москалях. Говорили с раздражением. Фёдор чувствовал себя своим в этой среде, а Мурад испытал впервые отчуждение этих людей, говоря от третьего лица, каждое слово о москалях виделось как адресованное ему.

– Люди имеют право на своё мнение, живут по своим представлениям, – философски пытался воспринимать их ненависть к русским Мурад.

Они при этом говорили, кто сколько зарабатывает, и выяснялось, что работают все в России на Севере, выезжая на сезон по договору, чтобы заработать трудовой стаж.

Фёдор знакомил его со всеми местными, но всегда при Мураде речь шла о москалях, и он не видел искренности к себе лично. Внутренний голос подсказывал, что они его не принимают.

– Мы все женимся на своих. Мария первая, кто привезла сюда мужа с Севера.

Слова Фёдора были правдой, но Мураду становилось неуютно, как будто он специально это подчёркивал при других людях.

Шли дни, и Мурад заскучал. Одни и те же разговоры тормозили его развитие. Он смастерил удочку и пошёл на речку, чтобы отвлечься.

– Помоги мне направить ручей в реку, – обратился к нему хозяин соседнего дома.

– Давай лопату.

Мурад направил ручей, стекающий по дороге с возвышенности немного в сторону, и вода стала хорошо двигаться вниз. Вернул лопату и продолжил поход на речку. Невдалеке плескались в воде дети, поглядывая на него как на диковинку. Разглядывали своими детскими глазами и шептались.

Рыбалка сравнима с медитацией. Клевала мелкая рыбёшка краснопёрка. В течение часа Мурад наловил полтора десятка рыбёшек и отдал их детям. Детвора, смеясь, помчалась с рыбой к себе во дворы.

Мария испытала обиду на Мурада. Он воспользовался её доверчивостью и женился.

– Может, мама права в том, что говорила о нём?

Мысли такого направления постепенно меняли её угол зрения на мужа. Они стали меньше откровенничать и вообще говорить о будущем. Подружки позвали её на танцы.

– Что ты сидишь взаперти? Пойдём, пообщаешься со всеми немного, – говорили весёлые сельчанки.

Они были все замужние, и когда она сказала, что пойдёт потанцевать, Мурад промолчал, ничего не ответив. Три часа её не было дома, и он направился в клуб. Там оказался Фёдор, Мураду было с кем общаться для начала. Мария танцевала в кругу подруг. Она была весела и привлекательна.

– Пусть немного развеется, всё под контролем, – решил Мурад.

Клуб был забит молодёжью, некоторые были пьяными. Один взгляд не понравился Мураду. Здоровый паренёк смотрел на него вызывающе, не отводя пристального взгляда.