Босиком по битым стеклам 2. Арлиэлла. Опасные тропы Ангоры

Потом, случилось то, что случилось.

Любопытство сгубило кошку. Арлиэлла росла любопытной и непоседливой, как и все дети ее возраста и потому, почесывая попу после понесенного наказания, не усидев в безопасности за спиной тетки Стерхи, неосторожно выскочила вперед – поперек батьки в пекло. Очень уж хотелось девочке рассмотреть то самое нечистое создание с ближних позиций. Во всех подробностях, так сказать.

Тварь, изъеденная жидкостью из тыквенной бутыли, все еще не до конца издохла – трепыхалась гадина знатно и конечностями когтистыми била по воздуху отменно, надеясь ухватить ими что-нибудь живое и питательное и этим питательным свои силы-то, восстановить.

Тщетно. Никто попадаться в лапы твари не спешил и она, совсем уж отвратно воняя, распузырилась почти что до состояния мерзостного желеобразного студня.

А тут Арлиэлла, точно глупая мошка, да в паутину – из самого центра энтого желе вылетело уцелевшая лапа, длинная, точно змея-переросток и ухватила неосторожную малявку прямо за ногу. Ухватила и потянула добычу в середину полуразложившегося бревна, где и обнаружилась страшная пасть нежити, вооруженная зубами-пластинами, способными изгрызть что угодно, а уж хрупкое детское тельце, и подавно.

Железнорукая и крякнуть толком не успела, ломиком замахнулась, да как долбанет по желеобразной полудохлой колоде! Лапа так и взвилась вверх, отпустив девочку и подбрасывая Арлиэллу к небесам. Пронзительно визжа, малявка, совершив краткий полет, бултыхнулась едва ли не на середину озерца и камнем пошла ко дну.

Что уж там разгладилось в ее детском организме, девочка так и не поняла – руки-ноги отказывались ее слушаться. Скорей всего коготь существа источал какую-то склизкую дрянь, парализуя добычу и лишая ее возможности убежать. Так что, при всей своей любви к плаванию, Арлиэлла оказалась полностью беспомощна и, наглотавшись озерной водицы, очутилась на самом дне, топком, вязком и смертельно опасном.

Пока Железнорукая яростно долбила по замшелому тулову твари, распыляя по воздуху тухлую слизь, Стерха прыгнула в воду. То брехня, что Тёмные не могут плавать в просторных водоемах, особенно, с проточной водой. Могут, ещё как, могут и проточная вода им не помеха – то нежить всяческая, типа зомби и прочих упырей, воды проточной избегает, а Темные, ведьмы, малефики, да некроманты, плавают – кто с удовольствием, кто без оного, но и без вреда для здоровья. Стерха обладала повышенной плавучестью и середины озерца достигла за несколько взмахов – доплыла, нырнула и пропала.

Запыхавшаяся Дангута, отскочив на всякий случай подальше от монструозного бревна, напряженно всматривалась в тихие воды озерца – никого. Трепетали на ветру листья березы, низко склонившейся над водой, стрекотали кузнечики, мелькали стрекозы и широкие листья водяных лилий колыхались на сонной поверхности воды. И, все.. Ни Арлиэллы, ни Стерхи. Обе, как в воду канули.

Уже совсем было вознамерилась Дангута, плавающая чуть лучше топора, брести в воду, стихию, не очень доброжелательно настроенную к детям гор, как тут вода у бережка заволновалась, черная муть поднялась с самого дна и на берег выползла Стерха с ребенком на руках. Лицо Арлиэллы показалось обеспокоенной Дангуте бледным до синюшных пятен под глазами, а открытые участки тела девочки, оказались покрыты кровоточащими ранками, на вид опасными и противными.

– Пиявицы водяные постарались. – рявкнула раздраженно Стерха, отводя взгляд от мрачной полугномки – Да не смотри ты так на меня! Мертва, мертва она, сама все видишь, не слепая, чай! Пока я до нее добралась, ее уже плетьми подводными обмотало, да на дно утащило, а там эти.. Нечисть мелкая, водяная и прожорливая. Вот и сомлела девчушка, воды наглоталась, к тому ж..

– Мертва? – дурным голосом взвыла Дангута и неожиданно отвесила Темной хлесткую пощечину – Делай что-нибудь, злыдня! Спасай госпожу! Умеешь ведь!

– Спасаю – буркнула ведьма, утирая кровь с разбитой губы и, взглянув на полугномку несколько диковато, как заорет, что твой лешак:

– Раздевай ее догола и к колоде той, полудохлой волоки. Будем душу малявки нашей из-за Грани тянуть. Хорошо хоть тварюшку до смерти не прибили. Как знали!

Пока нерасторопная Дангута глазами хлопала, да сдирала с безжизненного тельца подопечной исподние обмотки, Стерха сноровисто подскочила к тому самому Углыкху, еле сипевшему после близкого знакомства с гномьим ломиком-булавой, выхватила из-под юбки здоровенный тесак и ловко вспорола брюхо этому самому замшелому бревну, по недосмотру Амы, мутившему воды крохотного озерца.

Ух и засмердело же, на весь лес. У Дангуты, аж слезу вышибло! На что уж гномка желудком крепка была, да на слезу скуповата, а тут и вывернуло ее, едва не наизнанку и слезами чуть не истекла, смердячий дух с румяных щек смывая.

– До костей пробрало, до самого нутрева естества моего! – бурчала Дангута, отплевываясь – Ты чего енту пакость отворила, да распластала, как камбалу?

Стерха не ответила – недосуг было ей лясы точить. Она яростно давила на грудь Арлиэллы, выбивая воду из легких ребенка, а затем, скоренько отволокла тельце девочки к той самой нежити и сунула его в самую смрадную глубь. Во внутрь твари, в ее черное, гнилое естество.

– Никак упыря сотворить из дитенка невинного вознамерилась! – ахнула полугномка и вновь за свой ломик ухватилась обеими руками, но Стерха на ее возмущенные вопли не отреагировала, не обернулась на крики и возню за спиной, а скакала как полуумная вокруг повергнутой нежити, нафаршированной телом мертвой девочки, оплетая их обоих сетью заклятий.

Полугномка, видя этакое непотребство, прыть все же, поумерила, но ломик заветный держала наготове. Смириться со смертью ребенка Железнорукой было тяжело, но восстань Арлиэлла, как зомби, рука у Дангуты не дрогнула бы.

– Эх, не углядели! – сокрушалась Железнорукая, в запале выдрав у себя клок волос с головы – Правду говорят старики – у семи нянек, дитя без глаза! И, всего-то, на пару мгновений ресницы прикрыла, а она, егоза, тут же и усвистела! Пока сыскали неслуха, время-то и ушло! Мало, мало задницу сией отроковице родители ее сиятельные пороть велели! Но, ничего – ты только выживи, детонька и мы все исправим. Лично займусь воспитанием вашей задницы лилейной, госпожа!

Замшелая, похожая на кору столетнего дерева и вся покрытая пузырящейся, гнилостной на вид, пеной, кожа нежити засветилась, отдавая Арлиэлле свою энергию, отнятую тварью у, некогда живых, существ. А Стерха затанцевала, запрыгала подле странной композиции – распотрошенной Твари и ребенка у нее внутри, не хуже, чем немытый шаман в далеких орочьих степях.

Тельце девочки дернулось – раз, да другой. Темный лик Стерхи посветлел, и горянка перестав прыгать, точно умалишенная, схватилась рукой за то место на груди, где сердце располагается.

– Ага! – торжествующе завопила Стерха, слегка отдышавшись после безумной пляски – Туточки она, здесь! Никуда не делась! Сильная, сильная девочка! Не пустим мы тебя за Грань, не надейся на то! Хоть бы силушки хватило! Молись, Железнолобая, кому хочешь, но молись истово! Своим богам подземным молись, орским, да хоть пням и колодам. Лишь бы толк был!