Боспорское царство

Страбэн сообщает о городе Танаисе следующее: «При впадении реки в озеро [т. е. в Азовское море] лежит одноименный [реке] город Танаис, основанный эллинами, владеющими Боспором... Он служил общим торжищем для азиатских и европейских кочевников и для [купцов], приплывающих по озеру [т. е. Азовскому морю] из Боспора. Кочевники доставляли рабов, шкуры и разные другие свои товары; прибывающие же из Боспора купцы взамен привозили платья, вино и прочие предметы, свойственные цивилизованному образу жизни. Перед городом на расстоянии 100 стадий [17.8 км] лежит остров Алопекия, на котором живет смешанное население».¹⁸⁸ В другом месте тот же автор отмечает, что «город Танаис — самое большое торжище варваров после Пантикапея».¹⁸⁹

Интересные сведения о нижнем Придонье сообщает также Плиний в своем труде Naturalis historia (VI, 20). По его словам, «[Реку] Танаис скифы называют Сином (Sinum), а Меотийское озеро Темарундой (Temarunda), что значит [по-скифски] „мать моря“. У устья [реки] Танаис есть также город. Его окрестностями первоначально владели карийцы, затем клазоменцы и меоны, потом пантикапейцы». Это сообщение ценно прежде всего тем, что оно передает нам античную историческую традицию о проникновении в район нижнего Танаиса (Дона) карийцев, меонов (жителей Лидии) и клазоменцев еще до того, как в устье Танаиса была основана боспорцами, точнее пантикапейцами, постоянная торговая колония.

Сообщение о сношениях карийцев и меонов с Придоньем заслуживает доверия в такой же мере, как и указание на клазоменцев. Вспомним, что и Страбон отметил бывшие на побережье Азовского моря клазоменские наблюдательные вышки (??????), связанные, вероятно, с рыбным промыслом (см. стр. 111 сл.). Очевидно среди первых ионийцев, достигших с торговопромысловыми целями берегов Меотиды и устья Танаиса, весьма активную роль играли греки из города Клазомены. Но еще раньше туда добирались мореходы-пираты карийцы, проложившие первые пути в Меотиду из Эгейского моря, со стороны его западного, т. е. малоазийского побережья.

Само собой разумеется, что торговый обмен между греческими купцами и племенами нижнего Придонья мог осуществляться регулярно и в достаточно больших размерах только после создания крупного торгового города, каковым и стал Танаис. Торговые сношения греческих купцов с местным населением велись и в других поселениях нижнего Дона. Остатки одного такого наиболее удаленного в глубь страны торгового пункта античной эпохи представлены темерницким городищем (на территории современного Ростова). Были также рынки и в некоторых более мелких древних поселениях, в частности непосредственно у входа в дельту Дона (на месте теперешнего города Азова) и др.

Самым крупным и важнейшим торговым центром являлся все же город Танаис, который был подчинен боспорским царям и в котором проживало значительное число греческих колонистов, хотя по численности местное негреческое, скифо-сарматское население было преобладающим.

Находясь далеко от правительственных центров Боспора, Танаис неоднократно проявлял тенденцшо стать автономным городом. Это стремление к независимости исходило, повидимому, главным образом от верхов негреческой части населения города — танаитов.¹⁹⁰

Что это местное население, — точнее его верхний социальный слой, втянутый в торговую деятельность, — играло в Танаисе далеко не второстепенную роль, видно из того, что внутренняя администрация Танаиса, как об этом известно из эпиграфических документов римского времени, была специально приспособлена к двум как бы равноправным группам населения. «Эллинархи» управляли греческими жителями, «архонты танаитов» ведали делами местного негреческою населения. Представителем верховной власти Боспора являлся царский наместник — пресбевт. С большой долей вероятности можно предполагать, что указанный порядок управления Танаисом сложился в основных своих чертах гораздо раньше, в доримское время. Во всяком случае, на отдаленной окраине Боспора, несомненно, с местным населением приходилось очень считаться и даже идти на компромисс с ним при создании внутренней администрации города.

Что касается стремления танаитов к полной независимости от Боспора, то вряд ли оно могло проявляться, и тем более сомнителен успех подобных попыток, если они имели место в период, когда Спартокиды были в зените своего могущества. Но с ослаблением Боспорского государства в поздне-эллинистическое время, особенно во II в. до н. э., Танаис, очевидно, добился полной автономии. Подтверждением этому служит указание Страбона, что некоторые племена меотов, занимавшие восточные районы Приазовья, «подчинялись владетелям торжища на [реке] Танаис, другие — боспорцам».¹⁹¹

Следовательно, в течение какого-то периода Танаис не только не был подчинен Боспору, но и сам распространил свою власть на ближайшие районы Приазовья. Период этот, очевидно, не был очень продолжительным. С усилением Боспорского государства к началу нашей эры Танаис вынужден был снова признать себя нераздельной частью Боспора, а повторная попытка к неповиновению, проявленная в конце ? в. до н. э., как увидим ниже, обошлась Танаису дорого.

Более древний Танаис, развалины которого расположены у ст. Елисаветовской, представлял собою весьма обширный город (площадь городища составляет почти 40 га) с двойной каменной оборонительной оградой (рис. 36). Одна ограда была построена вокруг центральной возвышенной части поселения, другая охватывала весь город, выходивший своей северной стороной к некогда полноводному широкому протоку реки, который ныне превратился в болотистую низменность. Потребность в сооружении второй линии оборонительной стены была вызвана, повидимому, быстрым ростом города, привлекавшим своей торговлей большое количество окрестных жителей.

Наиболее зажиточное население занимало центральную часть города, где больше всего обнаруживаются следы каменных домов, тогда как на окраине города, между внешней и внутренней оградой, признаков каменных построек очень мало. Господствующей формой строений здесь были глинобитные дома, каркас которых сооружался из кольев и камыша и покрывался затем глиняной обмазкой. Резко выделялись на фоне этих туземных построек каменные дома с черепичными крышами, принадлежавшие греческим колонистам и зажиточным представителям местного населения, которые перенимали от греков материальную культуру и бытовые навыки.

Рис. 36. План древнего городища у станицы Елисаветовской.

В некоторых домах греческого типа внутренние помещения были отделаны цветной штукатуркой, обломки которой, равно как и обломки обработанного мрамора, встречаются при археологическом обследовании городища.¹⁹²

Во время разведочных раскопок, производившихся на территории древнего Танаиса, т. е. на елисаветовском городище, обращало на себя внимание, наряду с большим количеством греческой привозной керамики, изготовленной в боспорских городах или доставленной из Греции и Малой Азии, изобилие местной негреческой посуды, вылепленной от руки, без гончарного круга. Преобладание такой керамики соответствует определенному этническому составу города, в котором весьма значителен был процент негреческого, скифо-сарматского населения.

Перенесенный в III—II вв. до н. э. на северный судоходный проток Дона, город Танаис занимал значительно меньшую площадь в сравнении с более ранним городом, располагавшимся южнее. По остаткам Танаиса, продетавленным недвиговским городищем, видно, что в плане он имел трапециевидную форму и был снабжен двумя оградами — внешней и внутренней. Внутренняя каменная стена с угловыми башнями ограждала центральную, почти квадратную в плане, часть города:¹⁹³ перед этой стеной с трех сторон — с востока, севера и запада — проходил еще и ров. Главный въезд находился с южной стороны, где примерно посередине оборонительной стены были городские ворота.