Босс навсегда

– А что мне капают?

– Просто физраствор.

Ладно. Значит Сурганов его не застрелил… Но я помню, что Роман упал после выстрела.

– Расскажи, что произошло.

Роман берёт меня за руку. Он сидит на краю моей кровати и держит меня за руку. Как мило.

– Этот идиот стрелял из музейного револьвера, но что-то пошло не так. Оружие взорвалось у него в руке и сам он получил серьёзные ранения. Сейчас лежит в реанимации, и шансы не очень высокие. Он, оказывается по психиатрии имел диагноз.

– Но ты упал, я помню. И кровь была.

– Да, от взрыва полетели осколки и один из них выбил кусок мрамора с крыльца. Этот кусок ударил меня по голове.

Роман поворачивает ко мне голову левой стороной и я вижу небольшой аккуратный шов.

– Ничего страшного. Главное, тебя не зацепило. Как ты себя чувствуешь?

Он наклоняется ко мне и легко и нежно целует в висок. Я закрываю глаза.

– Да хорошо вроде.

– Голова не кружится?

– Нет. Надо встать, тогда ясно будет.

– Погоди, не вставай пока, я схожу за врачом.

Он уходит и через несколько минут возвращается с доктором. Тот разрешает мне подняться, просит закрыть глаза и дотронуться кончика носа, проверяет пульс, мерит давление и, наконец, говорит, что мы можем уходить и что я в полном порядке.

Когда мы выходим из больницы, уже начинает светать.

– Ну и видок у тебя, – говорю я. – Сразу видно, вечеринка удалась. На голове шрам, бабочка на боку, смокинг весь в пятнах крови.

– Удалась, не то слово. Видела бы ты себя. Волосы всклокочены, платье перекручено, рука залеплена, но бриллианты на месте.

Мы начинаем смеяться, сначала тихонько, потом погромче и, наконец, хохочем во весь голос, глядя друг на друга.

– Нам сегодня ещё предстоит давать показания полиции, но это не сейчас, можно и позже.

– Куда ты так торопился вчера? – спрашиваю я.

– Да, – машет он рукой. – Поспешишь, людей насмешишь. Надо было проверить кое-что. Сегодня всё спокойно сделаю. Сейчас отвезу тебя домой и поеду на совещание, а потом и этим делом займусь.

– Ты что, меня на совещание брать не хочешь?

– Нет. Тебе надо отдохнуть, прийти в себя.

– Но я прекрасно себя чувствую.

– Нет. Я сказал, нет.

– Но без меня тебе будет гораздо труднее. Я все цифры в голове держу.

– Хватит. Я уже решил.

– А я решила иначе. Давай, рассказывай про жену свою. Где она?

– Не знаю.

– Начинается.

– Где она, я не знаю, а историю, с ней связанную, я тебе обязательно расскажу, только чуть позже.

– Блин, да сколько у тебя историй, связанных с ней?

– Надеюсь, это последняя.

Подъезжает машина и мы едем домой.

– Я поеду с тобой, – говорю я тоном, не терпящим возражений.

– Посмотрим, – отвечает он. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?

* * *

Приехав домой, я принимаю душ и падаю в постель. Пара часов для сна у меня есть, надо отдохнуть. Не думала я, что вчерашний день вот так закончится. Планы были романтические, а действительность оказалась боевой, с выстрелами и ранениями…

Проснувшись, я чувствую себя довольно бодро. Ко мне заглядывает Роман.

– Как ты?

– Неплохо.

Он подходит, наклоняется надо мной и заглядывает в глаза.

– Не передумала ехать?

– Нет, конечно!

Он наклоняется ещё ниже и меня обволакивает его запах, тонкий и едва ощутимый, но такой волнующий и приглашающий. Я чуть раскрываю губы и Роман меня целует. Его поцелуй оказывается лёгким, но очень нежным, что я моментально зажигаюсь, включаясь в круговорот флюидов. Но сейчас не время. А когда уже будет время? Уже вон стрелять начали. А чего дальше ждать? Огнемётов, землетрясений или, может быть, конца света?

– Тогда бегом завтракать, – тихонько говорит Роман и проводит большим пальцем по моим губам. – Через полчаса выезжаем.

* * *

Роман сам садится за руль и мы выезжаем. Пока есть время, я набираю Бажакина, оставшегося за меня, чтобы узнать всё ли в порядке на фабрике. Хотя, если бы что-то случилось, он бы уже давно сам позвонил. У нас разница во времени три часа. У них уже день в разгаре.

– Алло! – слышу я в трубке развязный мужской голос. Это явно не секретарь коммерческого директора.

– Простите, с кем я говорю?

– А ты-то сама кто?

– Это Розанова!

– Ах, Розанова? Ты, блядь, вовремя свалила, сучка! Продала народ. Чтоб ты сдохла!

В трубке раздаются гудки.

– Не поняла… – говорю я.

– Что там? – спрашивает Роман.

– Может не туда попала?

В этот момент телефон в моей руке начинает звонить.

– Розанова, – говорю я.

– Даха! Ты в Москве?

Это Вадечка. Я его не предупредила, что улетаю. Не до того было.

– Да.

– У нас здесь бунт, бля! – задорно кричит он в трубку. – Хорошо, что тебя нет!

– Чего у вас там?

Я включаю телефон на громкую.

– Забастовка! Там народ вскипел типа, что планируют комплекты закрывать и будут массовые сокращения!

– Да бля-я-я-ядь! – выдыхает Рыков.

– А, Рома, здорoво! В натуре, тут трэшак конкретный! Заводоуправление оцепили, Бажакина взяли в заложники, грозят его голодом морить. Там бабы детей приволокли. Кричат, что зарплату плохо платят, производство закрывают. Будут письмо президенту сочинять. Открытое. Короче, подтягивайтесь! Тут реальный беспредел намечается.

– Кто из руководства продолжает работать?

– Да тут бардак полный. Не знаю я.

– Давай, быстро пройди по всем. Узнай, кто в каком положении, работает ли производство.

– Не, всё остановлено. Это точно. Тут приходят материалы и их тоже не разгружают нихера и продукцию не отгружают. Заводоуправление заблокировано. Пипец, короче. Губера требуют, а его типа нет в городе.

– Блядь! Ладно. Иди к забастовщикам и скажи, что можешь поддерживать связь со мной. Ты не мой представитель! Ты понял? Ты всего лишь прямая телефонная связь.