Босс навсегда
Шрифт:
Взгляд губернатора делается ледяным.
– Да? Умеешь ты удивить Рома, вот честное слово. Ну представляй, раз хотел.
– Я собственно, уже представил. Надежда и опора нашего предприятия и всей мебельной отрасли. Она уже недавно в министерстве на крупном совещании выступала, и сегодня, если речь зайдёт о предприятии, без неё никак, Сергей Михайлович. Так что, прошу любить и жаловать.
– Ну, любить это я могу, Дарья Андреевна. Любить это вот прям моё конкретно, даже не знаю, кто смог бы лучше чем я, – говорит Назаров, холодно и даже неприязненно глядя на меня.
– Ну особо не увлекайтесь,
– А ты, Рома, слишком-то не зарывайся. Нос ещё не дорос так со мной разговаривать. Ты вообще, бизнес с постелью не перепутал случайно? Смазливых баб в койку тянут обычно, а ты, смотрю, в кресло директорское решил посадить. Типа игры ролевые? Ты ж не мальчик, а гормоны, похоже, не на шутку разыгрались. Это что такое должна баба уметь, чтобы ей в подарок завод отдавать? Вот честно, даже представить не могу.
– Странно, что опытный руководитель вроде вас такие глупые вопросы задаёт. Должна она знать производство, иметь авторитет, уметь руководить, да много чего ещё. А на ней одной при вашем Большакове всё держалось.
– Погоди, это что, Большаковская секретарша что ли? Рома, у тебя что с головой? Ты ебанулся или как? Ты, блядь, мне в глаза, сука, смотрел и говорил, что Острякова директором поставишь! А сейчас приводишь бабу какую-то, секретаршу, ебать-колотить, и говоришь, что теперь она тут главная? Это как вообще? Как с тобой дела делать? У тебя же реально крыша поехала. Ты, блядь, давай всё имущество на неё перепиши, и сиди слюни на неё пускай.
Ну, это уже для меня чересчур. Я эту должность не просила, и мне она не нужна. Я что, железная, такой поток грязи выносить? Да ещё и от губернатора. Я как с ним работу буду строить при таком отношении?
У меня щёки горят, и желудок хватает так, что аж мутит от боли. И в голову вступило. За что меня так унижать? Для чего они это делают? А Роман? Он что, не понимает ничего? Он же знал, что так вот выйдет. Вообще, может у нас и не было ничего? Может мне привиделось всё? Ну не может же это быть один и тот же человек. Это в голове не укладывается.
Я встаю со своего места, прижимая руку к животу:
– Я пойду с Павликом посижу.
– Сядь, где сидела, – резко и не глядя на меня бросает Рыков.
– Нет, а зачем я с тобой полечу? – качает головой Назаров и вынимает из кармана телефон.
Он набирает номер и говорит раздражённо:
– Настя, давай, сделай мне срочно два билета в первый до Москвы, прямо на сейчас. Скажи, чтобы рейс задержали, не вылетали пока.
Он отключает телефон и кричит:
– Павлик, давай машину к трапу, мы на другом самолёте летим. И пилоту скажи, чтобы выпускал нас.
Он поднимается с кресла и подаётся к Рыкову.
– Я теперь с тобой, Рома, не только на одном самолёте не полечу, я с тобой на одном гектаре срать не сяду, ты понял? Я, блядь, человек мирный, но когда меня вот так отыметь пытаются, я раздражаюсь сильно. А когда я раздражаюсь, тем, кто не со мной, скверно приходится. Меня трахнуть пока никому не удавалось, так что напрасно ты присуседился. Ох, зря ты, Рома, в пасть к тигру полез! Я это дело так не оставлю! И бабе твоей не дам работать, ясно тебе? Я ей такое
устрою, она жить не захочет!6. Ах ты девчонка!
Из «эконома» появляется телохранитель. Он ничего не предпринимает, вероятно, привычный к подобным вспышкам шефа, а просто внимательно смотрит на объект своей заботы.
– Павлик, твою мать! Открывай дверь! Иди к пилотам, вытаскивай их оттуда! – кричит губернатор.
Просто форменная истерика. Нельзя же настолько себя заводить, ведь так и до инфаркта недалеко.
– Сергей Михайлович, ну вы же не Бэтмен, чтобы на ходу из самолёта выскакивать, – не выдерживаю я. – Вы сядьте. Мы ведь взлетаем уже!
Вечно я влезу, куда не просят.
– Ах ты девчонка! – кричит губернатор. – Да я тебя!
Самолёт отрывается от взлётной полосы, резко задирая нос, и Назаров, не в силах противостоять гравитации, падает в своё кресло. Он неловко шевелится, как жук, перевёрнутый на спинку. Павлик, видя, что никто уже никуда не идёт, возвращается в хвостовую часть.
– Пристегнитесь, времена нынче турбулентные, сами знаете, а я вам пока скажу кое-что, – спокойно говорит Рыков.
– Да что ты скажешь! Высаживай меня! – орёт Назаров. – Я тебя! Да ты у меня!
– Вам теперь только в ФСБ остаётся звонить. Заявите о похищении. Пусть бля, перехватчики высылают.
Роман откидывается на спинку, но не спускает взгляда с губернатора. Тот берёт перевернувшуюся при взлёте бутылочку виски, откручивает крышечку, нервным движением открывает выдвижной ящик стола и достаёт стакан. Выливает в него содержимое и одним глотком выпивает. Крякнув, он поднимает глаза на Рыкова:
– Я бы на твоём месте сейчас не шутки шутил, а за жопу свою переживал.
– А я бы на вашем месте, заткнулся и послушал, что я скажу, – не выдерживает Роман и грозно сдвигает брови.
– Да ты! – ревёт Назаров, вскакивая с кресла, но ремень не даёт ему встать и он снова отваливается на спинку.
– Мы же теперь всё, не братья больше, как я понял. Только это же не меня в администрацию президента вызывают. Меня-то никто уволить не может. И я могу вообще туда не ходить, меня просто один человек, который боится, что его выпнут за херовую работу, попросил поддержать. Но теперь надобность отпала, верно?
– Да я, блядь, губернатор! А ты коммерс сраный! Мне твоя поддержка в хер не упёрлась. Чего ты там поддержать-то можешь! Штаны свои поддержи! – снова кричит Назаров, но уже не так неистово, постепенно сбавляя обороты.
– Насте скажите, пусть самолёт отпустит, там же пассажиры ждут, – опять вклиниваюсь я.
– Подождут, блядь!
– А вас случайно, – продолжает Рыков, – ОБЭП не дёргает по связям с сургановским «Зонексом»? Есть там такой подполковник Данилкин, знакомое имя?
Губернатор крякает.
– Но это за прошлые дела, когда я к этому отношения не имел. Это теперь «Зонекс» под мой контроль перешёл, а то что раньше было, меня не касается. Но если дружбе конец, то и выплатам в фонды тоже. Зачем мне проблемы с ОБЭПом, так ведь? Разбирайтесь сами со своим Сургановым. Кстати, где он, помните? Так что, Сергей Михайлович, сами видите, кому надо за жопу переживать. Не знаю, чего вы так разгневались. Из-за Острякова что ли?