Босс под елкой
Шрифт:
— Ну все, Норка, ты у меня взрослая. Сама знаешь, чего надо делать, чего нет. Принесешь в подоле — сама себе жизнь сломаешь, но останавливать не буду. Учить тоже. Бесполезно это, учить. Все вы на своем опыте только учитесь, на своих граблях.
Это он про Аню, дочку тракториста нашего. Она была старше меня на пару лет, уехала тоже в город, радовалась, что вырвалась… а потом вернулась спустя год беременная и в слезах. Повелась на одного красавчика-мажора, она девчонка видная была. Чего уж он ей только не обещал, оказалось, только что звезд с неба… А потом опозорил и подставил так, что её из института выдворили. Говорят, что его невеста
Теперь с дочкой маленькой у отца живут, Аня не сдается, получает образование онлайн, надеется потом переехать в другой город. А на мужиков больше и не смотрит.
К чему это я? А к тому, что прививка от мужского внимания нашим девчонкам была знатная. Я так продержалась все пять лет института… ну, почти.
Хмыкаю на лежащего на постели Чеза. Тот отвечает мне белозубой улыбкой и поигрывает мускулами.
Отец как будто чувствовал что-то — начал зазывать меня к себе, говорит, старый я стал, давай приезжай, хоть увижу, как ты там живешь, а то и на праздники не выбралась. Стыдно мне было ужасно, признаю. Но как ему Чеза представить, если папа сразу же за ружье схватится? Не любит он богачей.
— Съездим к твоему отцу? — с некоторым нетерпением интересуется итальянец.
Никогда не видела мужчину, который так рьяно мечтает увидеться с родственниками своей девушки!
— Чез, не сейчас, — вздыхаю, чувствуя, как в груди при взгляде на это совершенство, которое буквально облизать хочется, начинают порхать целые ба-бочки — да-да, не бабочки, а как в Алисе в Зазеркалье! — Через месяц, как выйду на написание диплома, так и поеду. Отдохну от города как раз…
— Как думаешь, может быть нам купить загородный особняк? Тут есть отличные поселки, недалеко от леса и реки, я уже смотрел, — горячее дыхание Чеза обдало шею.
Мужчина встал, крепко обнимая меня ладонями за талию и прижимая к себе.
— Чез! — я задохнулась от странного ощущения нереальности.
Даже ноги задрожали. Так не бывает. Я не золушка, он не принц, мы в России, а не в волшебном мире, где сбываются мечты. Я только-только начала привыкать к мысли, что мы живем вместе, что эта роскошная квартира почти мой дом, но…
— Чересчур, да? Поторопился? — бархатный мужской голос ласкал каждый нервик в теле. — Ладно, прости, не буду настаивать.
— Вернемся к этому разговору после свадьбы… — мне показалось — или он действительно это сказал?
— Чез! Что ты там ещё распланировал?! — мой вопль, клянусь, был достаточно возмущенным.
Я девушка самостоятельная, последний раз мне командовали, что делать, ещё до выпускного в школе.
— Имена нашим детям, например, — в черных глазах моего итальянца, когда я все-таки обернулась, чтобы слегка стукнуть обнаглевшего мужчину, заплясали черти, — мальчика будут звать Бальтазар, а девочку — Бьянка.
— Бальтазар?! — как я ему ухо не откусила, не знаю!
Зато быстро вывернулась из загребущих рук, чувствуя, что сейчас просто лопну от негодования. Пар из ушей пойдет!
— Какой Бальтазар, Чез? У вас это семейное, издеваться над детьми? Ну кто, скажи, сейчас так ребенка назовет? Хотя имя красивое, признаю, но…
— Значит, против девочки Бьянки ты ничего не имеешь? — уточнил босс, сверкая этими дьявольски-черными и наглыми глазищами.
— В смысле не имею? Бьянка хорошее имя, но… — тьфу ты, ирод, поймал в ловушку! —
Какие дети, Чез?! — грозно хмурюсь. — Я ещё слишком юна для детей, да и…Запнулась. Почему-то подлая мыслишка о маленьком карапузе с черными глазами Чезаре показалась весьма привлекательной. Хватит таять, как мороженое, Нора! Где твои мозги? Испарились вместе с жаркой ночью и её последствиями?
— Детей заведем, когда оба будем к этому готовы, согласен, — меня снова приобняли, поглаживая пальцами шею и вызывая приятные мурашки, — но я уже не мальчик, Нора, я говорил тебе, — меня обожгли жгучие темные глаза, — я готов отвечать и за свои слова, и за свои дела. Я готов к ответственности. Я готов пойти на компромисс. Но, Нора, пожалуйста, и ты меня пойми. Я не хочу скрывать свою девушку от родных. Антонио, как сорока, уже все равно всем растрезвонил. Я не хотел тебя беспокоить, но мои близкие мечтают увидеться с моей девушкой. Я никогда не представлял им никого в таком качестве и тем более не давал понять, что готов жениться, и…
— Тсс, — прижала палец к губам. Его тут же бессовестно лизнули, вызвав смешок, — Чезаре… Чез, ты и так для меня делаешь гораздо больше, чем я вообще могла мечтать. Неужели ты думаешь, что я бы отказалась от знакомства с твоими родственниками?
Говорю — а у самой волосы почти дыбом встают. Богатые итальянские бизнесмены и намекающий на свадьбу Чезаре… Испытание для моей нервной системы, однако! Честное слово, будь он обычным генеральным даже — и то было бы проще! Да, его дядя и тетка (на самом деле родня куда более дальняя, но Чез сам не вдавался в подробности их родства) отнеслись ко мне по-доброму, но это не значит, что его родители будут так же рады подобной невестке.
К тому же, я ещё и в компании его работаю. А Чез отпускать в другую отказывается наотрез. В чем-то любимый итальянец действительно так и остался ужасным диктатором. Впрочем, учитывая, что мне позволялось все, кроме увольнения и переезда из его квартиры — смешно так говорить! Как будто я сама рвалась!
— Птичка моя невеличка, — Чез вдруг трется щекой о мою ладонь.
К горлу подкатывает ком. Таких не бывает. Просто не бывает. Господи, неужели мама мне у тебя вымолила этого нереального мужчину?
— Чез, не надо. Это пустяки, — говорю почти сердито, чтобы он не заметил блестевших в глазах слез.
— Это не пустяки. Нора, моя семья — это моя жизнь. Bellezza per un giorno e bont`a per sempre. Красота быстротечна, а доброта — вечна, — меня целуют в уголок губ. — Ты делаешь то, чего боишься, то, чего тебе совсем не хочется делать, ради меня. Тебя не прельщают мои миллионы, ты предпочитаешь простоту роскоши, а свои переводы и книги — салонам красоты и светским раутам. Я не смог бы найти женщины лучше, даже если бы весь мир объехал, Нора, — Чез смертельно серьезен.
Меня поражает, как Чезаре умудряется говорить самые пафосные вещи с таким видом, что ему веришь. Это кажется естественным, как дыхание.
А у меня щеки горят. Каждый раз, когда мне кажется, что я его знаю, мой итальянец выдает что-то новое. Тут заработаешь, пожалуй, комплекс неполноценности на фоне чужого совершенства! Зато какой стимул «догнать и перегнать»!
— Чез, я все понимаю, но давай ты все-таки поумеришь свой поток комплиментов, — отзываюсь, посмеиваясь, а не то…
Не успеваю договорить. У Чеза разрывается телефон. «Mamma Maria» намекает на знакомство с родственниками, и крик в трубке это подтверждает.