Босс с причудами

Щетина его бородки кольнула пальцы; до чего волнующий контраст в ощущениях! Мягкость губ и жесткое прикосновение щетины.

А Ремезов при этом еще и в глаза мне смотрел, пронзительно так, тягуче.

У меня по спине пробежали мурашки. Я едва не вырвала руку и не умчалась с криком. Ремезов вводит меня в ступор. Вызывает острое ощущение опасности.

Наконец, Ремезов отпускает мою руку, но глаз не отводит.

Чтобы прервать тревожный зрительный контакт, поворачиваюсь к Кристине.

Дела у нее совсем плохи. Она моргает, как кукла, лицо несчастное — вот-вот заплачет. Ее собеседник талдычит что-то язвительное, напористо высказывает претензии.

— Борис Ефимович, какая встреча! — громко звучит над моим ухом. Ремезов упруго шагает к лысому. — Какими судьбами? Чем вы так взволнованы?

Я тоже подхожу.

— Здорово, Ремезов! — ворчливо отзывается лысый Борис. — Да вот, пытаюсь у этой… — он презрительно кивает на Кристину, — условия уточнить, а она ни бе ни ме. В прошлый раз их шарашкина контора меня здорово подставила, такое дерьмо некачественное привезла, на сортирную плитку пускать и то жалко. И опять этот материал пихают! Видите? — он тычет рукой на стенды с образцами. А эта… — кивок на Кристину. — Только и мычит: «Решать этот вопрос не в моей компетенции!» К руководству посылает. Блин, наберут на работу кого попало, соплячек всяких!

У Кристины дрожит губа. А я мигом взрываюсь.

— Ну так смотреть надо, что покупаете, — говорю елейно-ядовитым голосом. — Вас под дулом пистолета заставляли некачественный товар принимать? Кристина Валерьевна — уважаемый специалист в своей области. Она послала вас к руководству, а надо бы ей вас послать…

Договорить не успеваю: Ремезов отвешивает мне короткий, сильный тычок по спине. От изумления лишаюсь дара речи, и тут он вступает:

— Борис Ефимович, голубчик, что ж вы так горячитесь! Не стоит. Вы же давно в бизнесе. Уж хорошо знаете: не обманешь, не продашь. Всяк за свой кусок радеет. А девушка тут и правда ни при чем. Видите, как старается! Каталоги предлагает. Вы ее шефу позвоните да и уладите все. Он мужик адекватный, я его знаю. Скажите ему, что от Ремезова… Борис Ефимович, а вы у нашего стенда были? Нет? Сходите, голубчик, гляньте! У нас там много нового. Я потом к вам подойду, за рюмочкой побеседуем. Расскажете, как на охоту по осени ездили. Наслышан, наслышан о ваших подвигах! — Ремезов бархатисто смеется, зверский оскал Бориса пропадает, складка между бровей разглаживается.

Ремезов барским жестом подзывает белобрысого юношу от соседней экспозиции. У юноши бейджик: «Юпитер».

— Ну-ка, Ванюшка, поговори-ка с Борисом Ефимовичем… покажи товар лицом. Давай, работай.

Ванюшка начинает бойко тарахтеть и ловко ведет Бориса прочь.

— Вы каталог-то «Антареса» тоже прихватите! Изучите на досуге. У них неплохие позиции есть.

Ремезов хватает со стойки каталог и сует Борису. Тот берет его, как загипнотизированный, и уходит не пикнув.

Кристина выдыхает с облегчением.

— Спасибо, Родион Романович, — лепечет она.

— Не за что, — бросает он. Его голос переменился. Минуту назад обволакивающий и вкрадчивый, он становится стальным. — Следующий раз, прежде чем идти на мероприятие, хорошо подготовьтесь, чтобы не подводить компанию. Я бы своего сотрудника за такое поведение по головке не погладил.

Кристина всхлипывает, Ремезов смягчается.

— Вот что, Кристина, выпейте кофе, успокойтесь. Мы с Татьяной тут постоим, покараулим ваши каталоги. Идите-идите. И чтобы вернулись веселой и боевой.

Кристина не смеет возразить.

— Таня, пойдем… — зовет меня.

— Нет. Таня останется со мной. Мне одному скучно.

Кристина покорно уходит.

Ремезов хмурится и поворачивается ко мне.

— Вы чего деретесь? — спрашиваю ошеломленно. — У вас рука тяжелая. Вы мне чуть хребет не перебили.

— Потому что вы собирались послать партнера «Антареса» в дальнее пешее. Надо было вас остановить. У вас язык вперед головы бежит.

— Он хам и сам напросился! Кристина робкая. Я просто пыталась ее защитить. А вы грубиян! Женщин бить любите?

— Защитница из вас так себе. Ладно, не обижайтесь! Садитесь. Будем нести дозор, пока ваша Кристина надувается кофе.

Он усаживается на диванчик и приглашающе хлопает рукой по подушке.

— Садитесь! Больше бить не буду. Честное бизнесменское.

Вот и прорезались в голосе начальственные нотки. Теперь понятно, почему по его слову сотрудники готовы и частушки петь, и прыгать, как собачки. Потому что я тоже выполняю его приказ. Ремезову невозможно противиться.

* * *

Пристраиваюсь на диван — на приличном расстоянии от Ремезова — и заявляю:

— Кстати, вы сделали неправильный вывод. Я вовсе не собиралась посылать Бориса Ефимовича… куда подальше. Зря вы так обо мне подумали. Я редко грублю старшим. Если бы вы меня не стукнули, я бы закончила предложение совсем иначе.

— И куда бы его послали? На луг ромашки собирать?

— Не куда, а к кому. К менеджеру по закупкам. А еще я бы тактично послала его изучить условия договора. Я умею быть дипломатичной.

— Да ну? — изумился Ремезов и подвинулся ближе. Я скользнула дальше по дивану. — И что это за дипломатия у вас такая? Руби с плеча своих и чужих?

— Опять неправы, Родион Романович. Вы меня совсем не знаете. Зачем ярлыки клеите?

— Должность у меня такая — ярлыки клеить. Так людей проще сортировать на годных и негодных.

— Надо полагать, я по вашей классификации — негодная…

— Ага! Упрекаете меня в необоснованных заключениях, и тут же сами пускаетесь в домыслы. Ладно. Начнем заново. Рассказывайте.

— Что рассказывать?

— Все. Где служите, чем занимаетесь, что любите, что не любите. Что едите на завтрак, сколько сахара кладете в кофе, где гуляете, какие передачи смотрите перед сном. О чем мечтаете, чего боитесь.

— Зачем вам это, Родион Романович?

— Захотелось. У меня полно причуд. Считайте, что на этот вечер вы — моя причуда. Вы мне должны. Посадили меня в лужу, теперь заглаживайте свою вину. Развлекайте меня.

— Да, наслышана о ваших причудах…

— От кого?

— От… одного знакомого. Он у вас в компании работает.

У меня мелькнула мысль. Вспомнились бабушкины наставления…

Судьба как нарочно свела меня с Ремезовым! Это ли не знак? Он, кажется, ко мне расположен. Может, даже флиртует. На свой самодурский лад.

Что если и правда наладить с ним контакт? И поспособствовать Эдиковому продвижению по службе… Вот как все просто оказывается!

…Нет, просто не оказалось. Потому что Ремезов уцепился за мои последние слова, как пес за косточку.