Босс скучает

— Явно не отказываться, — задумчиво кидаю я.

Это и есть та самая «серьёзная ситуация», о которой говорил Герман? А он тут каким боком? Личный интерес, ну да… он же сам мне об этом сказал.

Сжимаю кулаки, ногти впиваются в кожу ладоней. Ревность всё равно меня разъедает. Она как кислота. Нет, как аэрофобия. Такая же прилипчивая и наводящая ужас.

Все выходные я погружена в собственные мысли, даже успеваю убедить себя, в какой-то мере убедить, что Герман прав. Может, так оно на самом деле лучше? Может, он так заботится обо мне? Из института же меня теперь никто выпереть не пытается.

А сам он кто? Невинная жертва, попавшая в жернова кулуарных интриг? Точно. А главная интриганка ещё и глаз на него положила. И руку ему на плечо.

Может, и ещё куда залезла? — подсказывает мне внутренний голос.

Меня мутит от этих мыслей, от этих накатывающих без спросу фантазий. Стоит закрыть глаза, а перед ними картинки мелькают одна за другой. Герман и она… воображение дорисовывает всё, что может произойти между ними.

Я знаю, каким Герман бывает наедине, какой он умелый любовник в постели, каким он может быть нежным и страстным. Может, теперь это известно и ей?

А что? Она молодая симпатичная женщина. К тому же опытная и со связями.

Мысли текут уже совсем в другом направлении.

Когда же в воскресенье в группе университета в социальной сети появляются фотографии с прошедшей два дня назад международной конференции, мне остаётся лишь скрипнуть зубами.

Очень тщательно я просматриваю фото за фото, и то и дело нахожу их. Стоят рядом. Беседуют. Вот с каким-то швейцарцем расшаркиваются. А вот вписались в диалог с делегацией из Берлинского университета Гумбольдта. Да, круг знакомств Германа явно расширился. Так всегда происходит, если можешь заручиться протекцией в правильной компании. Юлия, мать её, Сергеевна на «шугар мамочку» не тянет, ещё слишком молода, но связей у неё, наглости и самоуверенности выше небес.

Он не хотел, чтобы я вылетела из университета по его вине. Что ж… я не вылетела, зато и он взлетел.

Я мечусь по квартире, ставшей моей клеткой, и думаю, что не могу просто так это оставить. Действительно, говорят, отпусти ситуацию, но Герман поставил меня в такое положение, которое никак не желает отпускаться.

Не могу… не могу… да и не хочу, в общем-то.

Если он опрокинул меня на лопатки, это не значит, что я буду и дальше лежать. Лежать и смотреть, как он строит свою жизнь и карьеру.

Потом появляется желание прощупать границы дозволенного. Насколько ему всё сходит с рук? Раз он в любимчиках.

Решение приходит под вечер воскресенья. Глупое, женское, замешанное на обиде и ревности. Желание сделать хоть что-то, чтобы выбить Германа из колеи. Насколько хватит моих жалких сил и возможностей.

Чтобы не растерять запала, ещё раз просматриваю фото в официальной группе. И плевать, что похожа на сталкера.

Плевать, что дальше будет. Сделаю это и всё.

Как бы мне хотелось придумать какой-нибудь изощрённый план мести. Только те ресурсы, которыми я располагаю, этого не позволяют. Да и не стратег-то я в общем-то. Ударю по больному, хоть и мелкой картечью. Он так трясётся над своим положением в вузе, что не лишним будет снова о нём поволноваться.

Только бы всё получилось, только бы удалось.

Я понимаю, что всё получится, ровно в тот момент, когда мне удаётся зайти в почту к Герману. Оставаясь у меня, он то и дело пользовался моим компьютером в личных целях, поэтому его сохранённые пароли и незавершённые сессии позволяют мне пробраться в личный электронный ящик и облако с документами, где он хранит, если не всё, то практически всё.

Прекрасно. У этого «педанта с потенциалом» всё по папочкам. Мне сложно приводить собственные ресурсы в такой порядок. Зато у Германа всё чётко, ясно и понятно. Хотя нет, не всё.

Хмурюсь, смотря на ряд папок с одинаковыми названиями, различающимися только одной цифрой в конце. Все они, вроде, относятся к курсу, который он нам читает. И все, опять же вроде, содержат материал по пред аттестационной работе, которую мы сдаём практически в середине семестра. То есть уже завтра.

И как в этом разобраться?

А плевать, качаю всё. Кому надо, тот разберётся.

Так я и делаю. Махом выбираю несколько папок, скачиваю архивом и сохраняю к себе на диск.

Ничего круче, чем слить результаты по тесту, мне в голову не приходит. Попахивает дешевой мелодрамой или клишированным поворотом сюжета из молодёжной комедии про студентов. Чёрт, но ведь работает! Хорошо, что в наш век передовых технологий достаточно кликнуть мышкой и получить информацию, а то пришлось бы пробираться к нему в кабинет за результатами, если б кабинет у Германа был.

Руки трясутся, но я на большом адреналине. Мне совсем не хочется светить свою личность в сети, когда я пульну эти материалы в общую группу нашего потока. Поэтому следующее, что я делаю — поднимаю старый аккаунт, которым давно не пользуюсь и меняю там практически всё, чтобы никак не выдать себя.

Конечно, это я делаю для ребят с потока, а не для Германа, потому что когда правда раскроется, а она, конечно, раскроется, у него сомнений не останется, кто тут постарался.

Кусаю нижнюю губу и вскакиваю на ноги, начинаю опять нервно расхаживать по комнате. В голову лезет неприятная мысль, которая мне совсем не нравится.

А уж не способ ли это привлечь к себе внимание, милочка? — вещает внутренний голос.

В моей фантазии Герман уже на пороге моего дома или просит задержаться после лекций, когда все покинут класс. А потом что?

А потом я выведу его на эмоции, и гори оно всё огнём.

Плюхаюсь обратно в кресло и стучу по клавишам с астрономической скоростью, захожу в группу и гружу весь архив в беседу по дисциплине со словами «и не благодарите» от Милы Милой. Никакой более креативный псевдоним в голову мне не приходит.

Вот и всё. Дело сделано.

Выхожу из сети, чтобы не передумать и не удалить сообщение, и убегаю в душ.

Всего лишь хороший способ занять себя и смыть негатив последних дней.

Стою под струями воды и плачу. Почему? Не знаю. Просто хочется, и всё.

На следующий день я даже не заглядываю в группу, потому что меня подташнивает от одной лишь мысли, что я сотворила. Бессонная ночь подсказала, что никакая это не месть, а так — мелкая пакость с привкусом предательства. Никогда не позволяла себе шастать по чужим личным аккаунтам, а теперь вот — опустилась ниже некуда.

Стараюсь особо не думать на эту тему и не смотреть на однокурсников, которые, наверняка, подготовились к письменной защите лучше меня. Я-то в эти архивы даже не заглядывала. От одной мысли сделать это — мутило.

Анька поддевает меня локтём, когда я сажусь рядом с ней. Утром её на парах не было, как и Мелёхина, кстати, а вот сейчас на аттестацию пришла. Ещё бы, такое же не пропускают.

— Ты слышала? Новость дня? — заговорщицки шепчет она.

Ей явно лучше. От бледной девушки, потрясённой предложением быть ушами и глазами Юлии Сергеевны, не осталось и следа. Кажется, за выходные она пришла в себя.