Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку

— Так! — кивнула рьяно Кристина, тоже отбросив карты.

Я уже не знал смеяться в голос или стопорить девчат, которые реально были на грани учудить бабские разборки со всеми вытекающими — порванной одеждой, вырванными волосами и множественными царапинами и укусами.

Но только качнулся к тиранше, которая вместо драки торопливо с койки поспешила с прыгнуть — хотел поймать, да она меня протаранила:

— Я сама! — в тапочки домашние ножками нырнула и с гордо выпрямленной спиной зашагала к выходу. Потешная, воинствующая дочка… в своей нелепой пижаме, вызывающая безграничный наплыв нежности: заловить и расцеловать. Наверное я ненормальный папаша, но эта мелкая владела моим сердцем беспредельно. И даже вредная, капризная наполняла душу любовью и желанием оберегать и целовать.

— Ой, — стукнула себя по лбу Лерка, остановившись на половине пути до выхода. Повернулась на пятках:

— Ты первая проиграла! — напомнила о порядке Кристине.

— А вот твоё желание нечестное, — побледнела Кравчик, потом покраснела, метнув на меня умоляющий взгляд. Я бы сказал, ища защиты и спасения. Скользнуло предположение “на тему”, и я с укором на дочь посмотрел:

— Валерия, — для грозности полным именем назвал, — надеюсь ты понимаешь, что Кристина не может стать твоей мамой по твоему велению! — Это было наглое заявление-предположение, но раз Кравчик себя вела как школьница, я решил, что мелкая опять эту тему подняла и нашла другой способ как нас свести.

— Желание было другим, — буркнула тиранша, но моя фраза её заинтересовала больше: — А почему нет? — хлопнула ресницами.

— Это по-детски требовать от взрослых выполнять твои несбыточные желания. У меня своя жизнь, у неё своя…

На этом я заткнулся, моей щеки коснулись мимолётным поцелуем:

— Теперь твой ход, — Кравчик ещё рядом стояла, а я уже и не помнил, что собирался важного и вразумительного сказать.

Только заметил, как победно сверкнули глаза тиранши:

— Я смогу! Потому что взрослая, конечно же, — и тоже показала язык. Самое смешное, на личике дочурки я видел досаду, что приходилось делать нежеланное и ни капли злости на Кристину. Это было потрясающее открытие. Я бы может это озвучил, но она уже хлопнула дверью. Прежде чем выйти за дочерью, я на Кравчик всё же посмотрел внимательней.

— Я проиграла поцелуй в вашу щёку, — смущённо качнула головой Кристина и словно провинившаяся девочка вернулась на койку.

— Рад, что кто-то из вас разумней, — буркнул, поспешив на выход. — Всего хорошего, и спасибо за дочь.

Не знаю какие чувства бурлили, но отдавали горечью.

* * *

Перед Людмилой Викторовной извинились быстро.

“Здрасте, я больше так не буду. Но папа вас всё равно уволит! Кстати, у меня теперь есть мама-дочь. Ну ладно, выздоравливайте!”

Это было отчеканено чуть ли не скороговоркой. И если бы я не был в курсе дел, мой мозг бы задымился. Что, как понимаю, вот-вот могло случиться, не покинь мы палату экс-няни Лерки.

— Поправляйтесь, — я лишь напоследок кивнул Людмиле Викторовне. — Я загляну завтра, — пообещал, пытаясь не упустить тираншу. А ей уже, как никогда, желал прописать ремня.

Вместо этого сопроводил в палату, строго наказав впредь её не покидать, иначе грозный врач пропишет помимо витаминок-укольчиков, ещё и успокоительное, а чего страшилась моя ненаглядная Лерка, так это — много спать. Сон для неё был сродни смерти, и конечно подобная угроза произвела эффект. Не уверен, что долговременный, но тиранша торопливо забралась в койку и кивнула:

— Буду лежать!

Мда, так я и поверил!

— Что и не хочешь выписаться? — подивился, переступив с ноги на ногу. Я конечно рад — дочь уже смирилась, что папа всё время занят и ей часто приходится спать, так и не услышав от меня заветного “спокойной ночи”, но когда я рядом… вроде как собирался уходить домой, а она… спокойно меня отпускала…

Чисто по-мужски, по-отцовски меня покорёжило.

— Нет, — мотнула ровно головой белобрысая тиранша. — У тебя работа, я буду мешать, — совсем смутила взрослыми рассуждениями. Я даже замялся.

— Ну я бы мог…

— Приходи, вместо поиграем в карты! — воодушевилась Лерка. Невольно улыбнулся, хотя скорее из меня выдох вылетел от недоумения, бессилия и разочарования.

— Я буду скучать, — предпринял ещё одну попытку, достучаться до души мелкой.

— Я тоже, — заверила с искренней улыбкой дочурка. И впервые в жизни меня посетила мысль, что я её теряю. Не уверен, что такое можно вот так ощутить, но моя Лерка была моей, а сейчас далёкой и слишком понимающей. Это неправильно. Ей всего шесть. Она должна быть приставучкой и капризулькой. Должна меня отрывать от работы. Должна требовать внимания…

Уже собирался озвучить, что она немедля собирается домой, как тиранша, словно услышав мои душевные метания, с надеждой уставилась на меня огромными глазами:

— Ты мне сказку расскажешь?

Я чуть не завопил от счастья.

— Конечно, — торопливо присел на край койки, радуясь, что всё ещё нужен дочери.

Кристина

Наутро с меня сняли ошейник, бинты — днём раньше. Я недолго посидела возле кабинета хирурга-травматолога и он после тщательной проверки всех снимков, которые делали при поступлении, вынес заключительный вердикт:

— Жить будете, но пока избегать танцев, экстремальных поездок, занятий активным спортом. Желательно ещё несколько дней провести в постельном режиме, но без бурного секса, чтобы окончательно убедиться в лёгкости сотрясения.

Это обнадёжило.

— А я могу домой уйти? — забросила робко удочку.

— Вас разве силой удерживают? — вскинул на меня глаза врач из-под очков, уже занимаясь набивкой в компьютер какой-то информации. Видимо прочитав недоумение на моём лице, кивнул:

— У нас не принудительное лечение. Здоровье — ваше, дело — ваше, но пару дней вам бы ещё полежать!

— Спасибо, — поникла я духом.

А выходя от врача наткнулась на мелкую.

— Привет, — расторопно соскочила со скамейки Лерка, где сидела, точно прилежная девочка, уместив ладошки на ногах: бросилась ко мне с объятиями и крепко обвила руками талию.

— Что ты тут делаешь? — Не то чтобы опешила, но не думала, что Лерка меня и тут найдёт. Неловко погладила дочь Кирсанова по голове, не зная, как в таких ситуациях выражают обоюдную симпатию с маленькой девочкой. Чужой девочкой! Почти незнакомой… Дочерью человека, обвинившего меня прямым текстом, что я к нему подбираюсь через его ребёнка!

— Я же мама, — на полном серьёзе заявила Лерка и нехотя от меня отлепилась:

— А мамы, конечно же, обязаны знать, где их дети!

— Да, наверное, — задумчиво согласилась я, уже прикидывая, как бы нам свернуть эту игру или направить в более спокойное русло, когда бы меня не преследовали и сами не обнадёживались, что у нас “замечательная семья”. Это мило очень, и мне правда нравится Лера, даже тоскливо думать, что всё это только игра. Но я-то переживу, а вот ей может быть больно, когда правда жизни ударит по голове: мам не находят на улице.