Боссу не откажешь: маленькое счастье в нагрузку
Шрифт:
— Нет, потом, ладно? — бурчала, выискивая оправдание. — Я позвоню… — и отбой нажала, кляня себя за малодушие.
Слышать папу сейчас — как ножом по сердцу. Слишком он у нас чувствительный. Милый. И, увы, несчастный. А хуже несчастного папы для ребёнка — только ещё более несчастная мама, которой никогда дома нет!
Вернулась к сайту с квартирами, и уставилась на экран. Под моей чудо-однушкой появился коммент: “Развод! Чистой воды! Мошенники!!!”.
Ничего не поняла. Обновила страницу, а там уже: “комментарий удалён”.
Ну… Звиздец, как говорит маман.
С
Сердце волнительно бултыхнулось, не с первой попытки удалось принять вызов:
— Да, — голос тоже подвёл, чуть вильнул.
— Кристина Анджеевна, — тон начальника был более чем деловой, он почти вибрировал. А я его разозлила? Опять? Чем?.. — Я вас жду в офисе! — отчеканил холодно. Огрызаться и напоминать, что сегодня у меня выходной, не решилась, а я ведь его собиралась потратить на планирование новой жизни. Если Кирсанов требовал выйти на работу, видимо дело горело. Уточнять по телефону причину срочности не стала, в пятницу в офисе такая жара была, что немудрено было ещё и в выходные встрять.
— Д-да… хорошо… я скоро, — запинаясь на словах, отозвалась. На другом конце тотчас отключились, а я несколько секунд продолжала держать мобильный возле уха и слушать быстрые гудки и встревоженный бой своего сердца.
— Доброе утро, — давненько я так не волновалась, заходя в кабинет Романа Игоревича. Может дело в том, что его звонок стал неожиданностью и заинтриговал. Может, дело в том, что у меня личная жизнь висела на волоске, и одна из причин её сегодня была не в духе… А может всё вместе взятое, но меня потряхивало.
— Доброе, — угрюмо обронил Роман Игоревич и кивков указал на стул, напротив его стола.
На ватных ногах дошла до места, не сводя взгляда с мрачного босса, села.
— У меня к вам есть ряд вопросов. Мне нужны короткие и честные ответы, — это бы приняла за игру, если бы не серьёзность момента. Мы же вроде уже в подобной ситуации были. В лифте. Кирсанов спрашивал…
— Вы готовы отвечать на вопросы? — впервые за всё время на меня посмотрел и синева его глаз
— Да, — кивнула зажато, уже предчувствуя неладное.
— Вы знакомы с Кравцовым Максимом Константиновичем? — и взглядом меня на прицеле держал. Точно детектор лжи — сканировал и с точностью мог дать ответ, лгала я или нет. Поэтому отрицать было бессмысленно, Кирсанов знал ответ.
— Да, — тяжко далось.
— Ко мне на работу вы пришли по его указанию? — даже не моргнул.
— Да… — с шумным выдохом, на грани хлопнуться в обморок.
— Он просил вас добыть сведения?
На горле словно сжимались невидимые пальцы. Я уже дышала урывками, и сердце редко билось.
— Да, — сглотнула, — но…
— Данные по проекту слили вы?
— Что? — мотнула головой, не понимаю о чём речь.
— Крымский проект? — вторил с нажимом и чуть повысив голос. — Информацию слила ты? — перешёл на тыканье Кирсанов.
— Нет! —
с чувством выдохнула переходя на крик. — Нет! — для пущей убедительности головой затрясла.— Вы свободны, Кравчик Кристина Анджеевна, — короткий кивок на дверь. И глаза опустил на документы, которые лежали перед ним, но я видела, что ему нелегко. Он едва держался, чтобы не наорать.
— Роман…
— Не забудьте свои вещи! Расчёт будет сегодняшним днём, — не дал договорить. Отрезал сурово, перекладывая, изученные бумаги из одной стопки в другую.
— Роман Игоревич, — я подалась вперёд. Меня тянуло объяснить ситуацию. Прояснить момент, и хоть голос дрожал от волнения, а слов правильных не находилось, я была обязана оправдаться.
— Ваши оправдания, — словно прочитав мысли, опять оборвал мою речь Кирсанов, — меня не интересуют, — металл в голосе, еле сдерживаемый гнев в жестах. — Я несколько раз давал вам шанс рассказать правду. Мне кажется я был более чем лоялен, — обманчиво спокойно. — Терпелив, вежлив. Если не хотите вылететь из офиса и получить рекомендательное письмо, ставящее крест на вашей дальнейшей карьере, я прошу вас немедленно покинуть мой кабинет! — припечатал гневной тирадой.
Глаза уже резало от слёз, на языке куча оправданий, но горло сушило — меня переполняло обидой и негодованием. Я НЕ БЫЛА ВИНОВАТА В ТОМ, В ЧЁМ ОБВИНИЛИ! Да, знакома, да пришла, да работаю, но я ничего не сливала!!!
— Вы, — уже одной ногой за порогом кабинета, я всё же набралась смелости и открыла рот, — в который раз сделали неправильные выводы, а что хуже — не хотите слушать кого-то кроме ВАС! — выделила последнее уважительное, несмотря на обиду. — Когда разберётесь, надеюсь Вам будет стыдно, но в этот раз я вас так просто не прощу! — наверное было глупо с моей стороны такая самоуверенная угроза, но я знала, что не виновата, а стало быть, настоящего виновника рано или поздно найдут. И раз так, Кирсанов, как человек порядочный и совестливый, — а я была теперь о нём именно такого мнения, — обязательно вспомнит, что незаслуженно обвинил и приговорил невиновного! МЕНЯ!
Он даже головы не поднял, взглядом не проводил.
Я тоже гордая и обиженная!
Тихо закрыла дверь, быстро собралась, — благо за короткий промежуток работы, не слишком много личного здесь оставляла, — и с небольшой коробкой, по сути неважных вещиц, с гордо поднятой головой покинула здание. Мне повезло, что сегодня было пусто, а так бы…
Только сев в машину, я позволила себе разреветься.
Прежде чем пошла в душ, получила от мамы СМС, её прямо прорвало, бедолагу, на общение с доченькой: “Если больше переживаешь о работе — рви нахрен с блондинистым хером!”.
Маман не скупилась в выражениях. Ни-ког-да.
Я чувствовала себя оскорблённой, несправедливо оболганной, преданной. Меня только что очень обоснованно отхерачили по лицу неверно преподнесённой правдой, не подозревая насколько она размыта.
Да! Я ничего не сделала, но могла. И быть может… даже и правда была в чём-то виновата, но это “в чём-то” мелко…
Да — знакома!
Да — Кравцов пихнул.
Да просил…
И только!
Я не шпионила!
Я разграничить личное и рабочее.