Бой после победы

Капрал отвел взгляд. Он не хотел умирать ни при каких обстоятельствах. И готов ради собственной жизни пожертвовать жизнями всех своих подчиненных. Кто они для него? Рабочая скотина. Отработает свое — и в отстой! А Ранеку нужны деньги. Много денег, чтобы открыть в Братиславе собственный салон красоты, где его окружали бы длинноногие шлюхи-манекенщицы, где он получил бы признание и имел хороший доход, дававший возможность исполнить любой каприз чеха. Для этого он, бывший офицер чешской армии, и подался в наемники. А не для того, чтобы умереть в Чечне. Поэтому ответил:

— Хорошо, Мурза, я проверю спуск!

Башаев проинструктировал наемника:

— Только смотри, чтобы уже отсюда наш отход не был замечен ни с тыла, ни с флангов, с ближайших позиций. Выбери такой путь, который обеспечил бы нам быстрый и незаметный отход.

Ранек кивнул:

— Я понял тебя, Мурза!

Чех ушел. Вернулся он через полтора часа, в 15.45. Доложил:

— Порядок, Мурза, дожди углубили дно и сделали его ступенчатым. Спуститься можно быстро и незаметно. Даже если не было бы кустов.

— А подойти к щели?

— Без проблем! Надо только держаться скалы, не выходя на склон. Метров двадцать — яма, после нее, в двух метрах, канава, тоже достаточно глубокая. Выходит прямо в трещину!

— Как овраг?

— Лучше на дно не спускаться, а идти по правому склону. Так можно уйти в чащу леса.

— Хорошо! Значит, если при начале штурма колонны появляются дополнительные силы русских или «вертушки», тут же уходим!

Наемник спросил:

— Так мне забыть о позициях внизу?

Башаев усмехнулся:

— Ну, если хочешь поиграть со смертью, можешь спуститься к ним. А потом пробиваться обратно. Но я тебя ждать не буду!

— Понятно, что не будешь, хотя внимание уделишь. В виде выстрела из винтовки. Зачем тебе свидетель собственного бегства, который может направить за тобой преследование?

— Все ты понимаешь, Капрал, а вот вопросы почему-то иногда глупые задаешь.

— Но надо как-то разнообразить эту дикую жизнь. Как вообще вы, чеченцы, можете жить здесь? Извини, но не цивилизованный вы народ!

Башаев тяжело посмотрел на наемника, проговорив:

— Будем считать, я не слышал твоих слов.

— Конечно! Да я ничего и не говорил!

Автомобильная колонна в составе все тех же семи автомобилей с бронетранспортером впереди, вторично перестроившись, покинула войсковую часть ровно в 16.00. Начальник штаба, провожавший ее, потребовал постоянно находиться на связи. Но эту команду он отдал капитану Солодову, разместившемуся вместе с полувзводом в предпоследнем «КамАЗе». В последнем находились остальные бойцы усиленного разведывательного подразделения. Наливники шли впереди, за БТРом, но сейчас они уже не представляли особой ценности, так как по рессорам было заметно, что цистерны их пусты. А вот в средних машинах находились сюрпризы для боевиков. Весьма солидные сюрпризы, в виде двух спаренных зенитных установок «ЗСУ-2». Подойдя к началу серпантина, как обычно, колонна остановилась. БТР старшего лейтенанта Кливина пошел вперед на разведку. В это же время «КамАЗы» покинул взвод, ведомый Солодовым. Бойцы поднялись на середину склона и под прикрытием где зарослей кустарника, где нависших над дорогой камней начали форсированный марш-бросок к повороту, за которым открывался прямой участок дороги — место, где боевиками сепаратистов была организована засада на колонну. Двигался взвод быстро. Разведчики были неплохо подготовлены для действий в горах, а главное, имели опыт совершения подобных маршей. Пройдя половину пути, Солодов вызвал Головачева:

— Колонна! Я — Охотник-21. Как слышишь меня?

Алексей ответил:

— Слышу хорошо. Долго еще стоять?

— БТР вернулся?

— Двадцать минут назад.

— Вот еще столько и подожди. Как там мои в машинах?

— Нормально. Закрыли окна бронежилетами, сидят в кабинах.

— Хорошо! Я сообщу тебе, когда следует начать движение.

— Добро, жду!

Солодов переключился на первого взводного старшего лейтенанта Виктора Новикова:

— Охотник-22, я — Охотник-21. Ответь, если можешь!

— Охотник-22 на связи!

— Доложи обстановку!

— Позиции нижнего яруса и фланговых гранатометчиков-боевиков на хребте под прицелом. Также снайпер второго отделения вычислил третьего аборигена с трубой. Он находится посередине верхней цепи противника. На уничтожение названных сил банды уйдет несколько минут. Они ничего не смогут сделать. А вот дальше? Хотел бы получить инструкции на этот счет. Выйти на трассу не смогу, высок риск потерь, атаковать с флангов можно, но тяжело. Спуститься по противоположному склону к «зеленке»?

— Много говоришь, Охотник за скальпами! Слушай конечную задачу! По моей команде открываешь огонь, отстреливаешь нижний ярус засады бандитов. Как колонна выйдет на прямой участок серпантина, валишь гранатометчиков. Примерно в это время я выведу второй взвод на рубеж атаки хребта с фронта. Ты увидишь нас! Мы сбиваем остатки банды с гряды, они побегут вниз к «зеленке». Ты гасишь и этих. Я осматриваю хребет. Ты спускаешься к «зеленке». Главное для тебя не допустить прорыва в лес ни одного из боевиков. Банда полностью должна лечь на перевале! Понял меня?

— Понял, Охотник-21!

— Молодец! Действуй!

Глава пятая

Деревня Семениха. Среда

Поднявшись по ступенькам сельского медицинского учреждения, Колян вошел в небольшую комнату с кушеткой у стены, завешанной различными плакатами, от предупреждающих о вреде курения, алкоголизма до упоминания о необходимости вовремя проходить профилактические мероприятия. Дверь в соседнюю справа комнату открыта, но фельдшера не видно. Непонятно, откуда она сняла половик, что выбивала на улице. А курточка висит. Вон она, маленькая, короткая, коричневая, на стандартной для таких мест вешалке-стойке.

Лейтенант кашлянул.

И тут же на пороге комнаты появилась она. Новая фельдшерица. Вблизи девушка выглядела еще миниатюрней, еще моложе и… еще красивее. Она поздоровалась:

— Здравствуйте! А я вас узнала, вы участковый милиционер, Горшков Николай Иванович, Герой России.

— Здравствуйте, да, я Горшков, можно просто Николай, и совершенно не обязательно добавлять Герой России!

— Но почему? Вы же заслужили это звание?

— Что заслужил, то получил. Не люблю, когда обо мне вот так, Герой! Да и смысл звания принижается. Становится обыденным, чего быть не должно. Это я не о себе, я о других, более заслуженных и не вернувшихся, в отличие от меня, с войны людях.

Фельдшер проговорила:

— Извините! Хорошо, я больше не буду!

— Да не за что извиняться, Надежда!

— Вам меня уже представили?

— Конечно! Вы ж в деревне, Надя, а здесь все обо всех узнают до того, как это все произойдет. Народ такой. И живет компактно!

Надежда сказала:

— Люди здесь хорошие! Дружные!

— Это точно!

— А вы ко мне с проблемой какой по здоровью или так просто?

— По долгу службы, можно сказать! Участковый обязан знать всех, кто проживает на вверенной ему территории.