Бой с зеркалом

Она задумывается буквально секунду, а после уходит к другой двери, что ведёт на задний двор санатория. Я отправляюсь вслед, не издавая ни звука, но понимаю – спас меня сейчас мелкий осколок прошлого образа из зеркала.

– Вот здесь можешь покурить, только бычки не бросай, – говорит она и вручает мне ключи. – Вернёшь на стойку.

Я остаюсь один на тёмном крыльце, укрываюсь от взгляда мигающей красным глазом камеры в углу, и поджигаю сигарету. Ловлю себя на странной мысли, что за время прогулки не встретил ни одной незамужней или бездетной девушки, а все спортивные площадки были забиты гурьбой ребятишек. Все тут только и делают что женятся и рожают, оттого и запах, подвожу итог я, выкидывая окурок в кусты и отправляясь на боковую. Завтра трудный день – рабочий.

Оказалось, что практика наша будет проходить в слесарном помещении, и ни одного цеха мы не увидим, а потому всё что остаётся – безропотно сидеть на стуле каждый день, по восемь часов. Я не стал расстраиваться, времени на книги будет больше, тем более за это всё нам заплатят. Но друг сразу же заискрил от злости, как погоревший трансформатор.

– Я вот сейчас открою телефон и сяду здесь, – сказал он громогласно, будто на завтра запланирован захват целой страны. – И буду курить, пока не найду способ уволиться в этот же день. К чёртовой матери мне нужна такая практика! Моё время жизни слишком дорого для безделья.

Он взволнованно начал хлопать по карманам, губы его дрожали, а сам он выглядел злее самого злого чёрта. Я спокойно и даже с некоторой скукой взирал на его потуги. Я прекрасно помнил как с утра он решил бросить курить и посмеялся над тем, сколько стоят сигареты. А потому пачка была теперь только у меня.

– Как успехи? – говорю я и достаю себе одну, – Получается что-то найти?

С полчаса он ещё позлился, успел позвонить своей девушке, матери, в трудовую инспекцию( где ему ответила, как ни странно, тоже девушка), но в итоге посмотрел на меня и, плюнув на всё, решил остаться в городе Кобадэ.

В пять утра мы просыпались, ели скудный завтрак и час тряслись на автобусе до предприятия. Идя через проходную, мы были уже голодные и изрядно уставшие. Отсидев восемь часов, выспавшись и отобедав, не вставая со злополучных стульев, мы снова садились на автобус и опять чувствовали урчание живота. И вот вывалившись на остановку, сломя голову, мы бежали поскорее кушать. Отъевшись, казалось надолго, почуем на кроватях – через час тренировка, в желудки как будто ничего и не бывало. После тренировки второй ужин, которым мы кормим себя сами. Жрать в этом городе нам почему-то хотелось постоянно.

До сих пор помню как я писал и думал о том, чтобы схватить большой кусок мяса, а после ложился в кровать, и мне долго мерещилась жаренная картошка на сале, жирные борщи и бабушкины котлеты. Но сон был быстрый – совмещать работу и писательство – значит спать по пять часов. А на утро снова привычный голодомор. Я бежал, как бешеный на завтрак, обливаясь слюной побыстрее запихивал себе скудные блюда в рот, лишь бы хоть чуть-чуть почувствовать сытость.

И так на протяжение двух месяцев! Голодные и усталые, словно ежедневно за нами гонялись полчища быков. Но всё это было терпимо – месяц и мы уже привычно обливаемся слюной, поддерживая беседу о домашних блюдах. Странности как и предполагалось начались с женщин. Но не у меня!

Мой товарищ был окружен женским полом, да так, что я со своим почётным званием тихо и смиренно стоял в сторонке. В этом и заключалась его ошибка. Я то давно понял – всех красивых созданий следует держать на расстояние вытянутой руки. Уж больно бывает опасно от этой красоты.

– Сейчас бы оладьев, да со сметанкой. Да пожирнее, да ещё и с вареньем.

– И большую кружку крепкого и сладкого чая!

Я приподнимаюсь с кровати, свешиваю ноги и смотрю на товарища.

Может прогуляемся, купим что-нибудь перекусить? – говорю я и чувствую что голова моя кружиться.

– Нам вставать через четыре часа....– неуверенно отвечает он.

– Ты там простыню жуёшь что ли, чтобы уменьшить голод? В чём секрет?

Он не отвечает, я постепенно начинаю проваливаться в сон. И тут же раздаётся звонок. Я слышу извинения – передо мной, перед звонящим, перед всем светом и мой товарищ выходит в коридор. С утра я его там и встречаю – сонного, с полуобморочным взглядом.

– Истерика у девушки?

Он кивает и принимается рассказывать, но я останавливаю его, в мыслях у меня на данный момент одна жрачка.

Общение с женщинами в его жизни вообще частое явление. С утра он получал полсотни сообщений от девушки, едва успел продрать глаза. Вечером, когда я мучился с текстом, он ходил по коридору из стороны в сторону и читал нотации своей пассии чуть ли не до рассвета.

Такие звонки были ежедневны и кажется мне были местью за то, что раньше он напивался и уходил в бессознанку от таких ночных проповедей. Но, два часа в день плюс сообщения плюс частые ночные истерики – скажите это мало для окружённого женщинами? У него была ещё мать, которой он стабильно набирал раз в два дня и сестра, которая звонила ему раз в три дня. Словно заправский адвокат он носил гарнитуру и по ней решал все важные вопросы с ними. Какие? Я так не разу и не понял, однако думаю что нельзя столько много разговаривать с женщинами. Иначе можно и свихнуться. А он разговаривал. Да ещё и поехал через месяц к девушке, объясняя это очередным важным вопросом.

А, тем временем, два месяца трезвости плавно подходили к концу и друг внезапно появился с большой бутылкой водки, предложив изничтожить себя. Вот такая участь человека, окружённого женщинами – сильный стресс и как следствие алкоголизм. Но, кто говорил что будут простые пути в жизни к которым подают компот!?

– За прекрасное окончание срока! – восклицает он и наливает водку в стопки

В тот вечер, ещё держа перед собой рюмку я почувствовал, как в открытое окно комнаты, меня вновь поманил запах этого города. Закружившись с писательством, работой и тренировками, я совсем позабыл про него и принюхался. Но сейчас алкоголь вновь вернул меня к его первозданному и будоражащему образу.

– “Фрегат”? – пьяно икнув, предлагает мне товарищ

– Уже должны быть там, – отвечаю я и снимаю футболку с шортами.

Что такое клуб, где веселятся в пятничный вечер, после одиннадцати, люди, отпахавшие пять дней подряд и всем давно за тридцать?

– Содом и гомора! Блядюшник! Огромная куча, что хочет трахаться и напиваться до состояния РНК – делать вам там нечего! – говорит добрая женщина-уборщица в нашем санатории.

– Вы там бывали? – спрашиваю я, удивлённый точным описанием.

Она вскидывает брови вверх, а потом лукаво улыбается и грозит мне пальцем.

– Конечно, в молодости, – говорит она и тут же становиться серьёзной. – Но вы ещё маленькие чтобы там танцевать!

Время за полночь, мы стоим перед заведением которое больше всего похоже на картину Босха. Перед дверями мужчины в белых свадебных рубашках мнут бока парню что пришёл в кофте. За углом толкают машину и жмут друг другу руки, обмениваясь номерами. На лавочке люди рассказывают похабные и заезженные в прошлом столетии анекдоты.