Бояринъ из куна-чакры 2

— Рой, ты таки совсем невинный в очень серьезных вопросах! — восхитилась она. — Просить меня?! На такое даже дядя Лева не осмеливался! Это прямой путь остаться без штанов, и совсем не в постели с красоткой, а, можно сказать, посреди Центральной площади!

— Бульдог едет. Я почувствовал его Взгляд. У меня очень простая просьба. Встреть любимого дедушку и отговори от военных действий. Россия под угрозой нашествия, противостояние Левитаторов сейчас для нас смерти подобно. Он вроде настоящий руководитель. Жестокий, но умный. А ты — любимая внучка. Сумеешь убедить его, что клан Збарских не представляет опасности для государства — проси чего хочешь.

— Ну ты хитер! А посмотришь — дурачок дурачком! Но разрешил просить и ничего не сказал, выполнишь или нет! Дядя Яша тобой гордился бы!

— Голда…

— Ну… — призналась девушка без особого смущения. — На самом деле — кто я такая для главы Третьего тайного отдела? Одна из множества внучек, которой разрешено поздравить дедушку на день рождения, и не более. То, что любимая — это просто мы, евреи, так говорим. Что-то вроде традиции. Устойчивое словосочетание, вот.

— Я знаю. Иначе не работала бы заштатной лаборанткой в провинциальной академии. Но я готов использовать малейший шанс. Поговори с ним. Хотя бы попытайся.

— Хорошо. Пистолет дай.

Решаю сегодня не удивляться никаким выкрутасам хитрой евреечки, молча иду в свою комнату и возвращаюсь с изящной дамской игрушкой, которую обнаружил среди прочих вещичек Голды в резиденции Вассерманов.

— Таки ты скотина, — заключает она с улыбкой. — Или еврей. Подарить девушке ее же вещь — на такое только дядя Изя способен. Был. Постарайся сегодня не погибнуть, у меня на тебя планы.

— Ты тоже постарайся. Нам без тебя не выжить.

На этой оптимистичной ноте мы расстаемся. Я зову команду, и мы дружно покидаем дом. Когда предстоит встреча с Левитатором в дурном настроении, лучше не собираться под одной крышей. Не знаю его истинной силы, но лучше предполагать худшее… хм, вот это загнул. Лучше предполагать худшее, ну надо же. Чертова филология мешает свободно пользоваться народной речью, что ж такое-то?!

Сегодня нам не до учебы. Располагаемся в кафешках на Центральной перспективе, так, чтоб был виден дом. Ивашутин уходит к своим коллегам из полиции, его работа там, обеспечивать порядок, безлюдность возле места предполагаемой драки — и хватать подозрительных типов, если Бульдог прибудет с группой поддержки.

А князей Меньшиковых, наших верных союзников, нет. Как нет поблизости и его гвардейцев. Вот почему-то я совсем не удивлен. И где они, возможно, не знает сама мама Вера. Я не ругаюсь, просто ставлю отметочку в памяти, чтоб не забыть потом дать князю Кириллу в рожу.

Подсознательно каждый ожидает, что наш дом вот-вот рухнет под ударом Второго Левитатора империи. Время тянется, тянется, и…

… и я чую панику Мишель раньше, чем она зарождается. Мгновенным рывком ставлю вокруг нее защиту, и вовремя. На защитную сферу наваливается гигантская тяжесть. Блин, я же ее считал абсолютной, что ж она проминается?! Там же в сфере Мишель!

Размеренно шагаю к кафе, где находится Мишель. Бежать опасно, могу потерять концентрацию. А потеря концентрации хотя бы на миг означает смерть длинноногой раззявы. Ну как она умудрилась проспать Левитатора?

Но и я не лучше, тоже позорно ошибся. Наши ходы предугадали, шугнули из дома и теперь убивают по одному. Единственное, что не учел Второй Левитатор — нашу связь. И поэтому Мишель пока что жива. Но это ненадолго. Бульдог обладает чудовищной силой, и моя защита поддается. Мишель сейчас наверняка жутко больно. Но она еще жива, я чувствую.

Я не рискую бежать, зато это делают все остальные. И когда я дохожу до кафе с Мишель, около него собирается вся команда, и Сергей бьет по Бульдогу со всей яростью мужчины, у которого на глазах убивают любимую женщину. Начальник Третьего тайного вылетает через витрину на середину першпективы в ореоле стекольных обломков… но не теряет концентрации! Более того, он ежесекундно проверяет мою защиту на прочность, проверяет изо всех своих чудовищных сил! Защита поддается, и мне кажется, что это мои кости сейчас трещат.

Девочки видят искаженное болью лицо Мишель и накидываются на мучителя со слепым бешенством — чем совершают еще одну ошибку. Когти только высекают ослепительные искры на защите Бульдога. Этот монстр спокойно и давит Мишель, и держит собственную защиту.

Я могу его убить в любой момент. Всего лишь на мгновение снять защиту с Мишель и ударить пространством, сжатым гравитационными силами в неразрушимую сверхтонкую иглу. Слабое место Второго Левитатора — скорость реакции. Он — классический маг, он просто не способен осознать, что магия может действовать мгновенно. Может, он среагирует очень быстро, за сотые доли секунды — но мне и этого достаточно, чтоб нанести смертельный удар. И тем самым убить Мишель. И я держу вокруг нее защиту без всякой надежды на победу — просто потому, что я Дракон, а Драконы не сдаются. Такие вот мы тупорылые упрямые гады.

Помощь приходит в последний момент. Умничка Ясмина наконец понимает, что они действуют неправильно, пронзительно кричит и зажимает Бульдога в левитационный захват. В слабенький, но захват!

И давление чуть-чуть, но ослабевает. Левитатор вынужден часть сил переправить на собственную защиту. И Мишель уже может вздохнуть, набрать в горящие легкие живительного воздуха. Но вслед за радостью ко мне вдруг приходит понимание, что мы все равно проиграем. Мама Вера, второй по силе левитатор в нашем клане и лучшая в контроле, не прибежала спасать длинноногую. Ее вообще нет — ни физически рядом, ни в наборе Когтей. Мама Вера сейчас спасает своих нерожденных дочурок. А мне с помощью одной Ясмины против такого монстра не выстоять.

А Ясмина все кричит, пронзительно и зло. И вдруг на ее захват накладывается еще один, неумелый и слабый. Вика, прокусив от напряжения губу до крови, подключается к противостоянию левитаторов. А за ней — Марика. И близняшки…

Бульдог страшно кривится, но держится. А вот мы выдыхаемся. Если б девчонкам хоть немножко опыта! Если б хоть одна догадалась, сумела не просто давить, а ударить остро! Но это умение далеко за гранью их сил, они и так совершают невероятное.

И когда я уже начинаю прикидывать, где, в каких обличьях искать своих ненаглядных девочек по кубинским болотам, раздается выстрел. Голда Бовина, широко расставив ноги, стреляет в горячо любимого троюродного дедушку, и лицо ее в этот момент выражает сосредоточенность, спокойствие и твердую решимость. Вот это да. Если вот так выглядит еврейская внучкина любовь — в жизни не подойду к этому народу!

Свинец отлетает обратным вектором и ударяет ее в грудь, она отступает. Но стреляет снова. Вздрагивает от ранения и стреляет еще раз. И крохотный дамский пистолет оказывается той последней соломинкой, которая ломает спину верблюду. Из-за этого он, говорят, и стал горбатым. Ну а Бульдог не верблюд, просто со звоном разлетается его защита, и Сергей валит его одним ударом на асфальт. После чего бежит ловить на руки свою длинноногую, а я бреду к Бульдогу, кладу руку ему на плечо… и меня чуть не разрывает от потока магии. У-ух! К черту такое счастье, в следующий раз буду отбирать магию порционно, как в ресторане, растяну удовольствие! Хотя следующий раз — это уже получается император…

— Риманте, помоги Голде! — кое-как выдавливаю сквозь перехваченное спазмом горло.

А сам сажусь на асфальт рядом с заклятым врагом. И плевать на костюм от Мерсье, все равно запылился.

Горло постепенно отпускает, и я осторожно пробую побеседовать с вторым по могуществу лицом в государстве:

— Придурок. Ты чего натворил?

Мужчина ворочается, кое-как садится, трет брылястые щеки и рассеянно бросает:

— А что, лучше было ракетой по вам?

А сам все смотрит на свою троюродную внучку, смотрит и что-то там соображает. Надеюсь, не планирует ее убийство. У такого зверя власти и без магии хватит, чтоб организовать десяток-другой несчастных случаев.