Бойфренд для Цесаревны

— Садись, Андрей. — Указал мне полковник на кресло, в котором я уже сиживал, когда отвечал на вопросы специалиста по полиграфу. Тем временем Алексей Николаевич велел эскулапу взять мой биоматериал, для экспертизы на ДНК. — Капитан, возьмите у него образец слюны и волосы. Если надо, то и кровь. Только после этого сделаете ему инъекцию. Андрей, надеюсь, ты уколов не боишься?

— Я прививок не боюсь, если надо уколюсь. Ну подумаешь укол, укололи и пошёл. — Начал декларировать стихи Михалкова. Интересно, а здесь он писал стихи для детей? Но продолжил дальше:

Это только трус боится

На укол идти к врачу.

Лично я при виде шприца

Улыбаюсь и шучу.

Я вхожу один из первых

В медицинский кабинет.

У меня стальные нервы

Или вовсе нервов нет!

Если только кто бы знал бы,

Что билеты на футбол

Я охотно променял бы

На добавочный укол!..

Они все трое, полковник, уже знакомый лейтенант и капитан в медхалате, послушали стих до билетов на футбол. Потом я замолчал.

— Какой весёлый молодой человек. — Проговорил спец по уколам.

— Весёлый, очень весёлый. Языком метёт, что метлой машет. Одна сплошная ходячая проблема. — Ответил Берестин.

Сначала у меня взяли слюну на тампон, срезали волосы. Слава богу кровь брать не стали. Спец сказал, что этого достаточно. Потом вкатили мне дозу сыворотки правды. Наступило странное состояние. За мной наблюдали. Потом лейтенант по списку полковника, стал задавать вопросы. Я честно на них отвечал. Даже сознался, что в 10 лет стащил в магазине упаковку с ирисками. А в 12 лет подглядывал за девчонками в классе, как они переодевались на физкультуру. Мне было так стыдно. Угонял велосипеды на спор. А ещё я ездил без прав и превышал допустимую скорость. Распивал спиртные напитки в общественном месте. Помочился один раз на машину одного козла. Безобразно дрался на улице, в пивных барах и в ночных клубах. Дрался за деньги, на тотализаторе, в боях без правил. Вступал в интимные отношения сразу с двумя девушками в сауне и не только там. Вёл себя, как последний похотливый павиан. За что мне так же было очень стыдно. Не по-христиански это. Так и сказал полковнику. Даже расплакался от того, какой я грешник, мерзавец и негодяй, ни стыда, ни совести. Посещал стриптиз-клубы и бордели. Не ходил в церковь, хоть и крещёный. Списывал со шпаргалок в институте и даже покупал экзамены. Да, у меня много было косяков и нехорошего. Одним словом, стал чесать языком так, что в итоге Берестин сказал:

— Хватит. Ставь ему ещё одну инъекцию. Пусть в себя приходит. Твою душу, Самарин! Да, ты не принц, на белом коне.

— Вы совершенно правы, господин полковник. — Поддакнул я, вытирая слёзы раскаянья. — Из меня принц, как из папы римского стриптизёрша. Меня надо судить. Мне так стыдно и плохо от осознания…

— Самарин, замолчи. Прошу тебя, Христом богом.

Потом после второй инъекции, сразу, как-то резко пошёл откат. И у меня волосы стали дыбом от осознания того, что я наплёл. Да мать моя женщина. Берестин смотрел на меня.

— Что, приходишь в себя? Молодец. Наговорил ты. Надо бы запись Цесаревне показать. Посмотрел бы я как она тебя чем-нибудь… Пнула под зад.

— Господин полковник, куда мне подать жалобу?

— Какую жалобу?

— На вмешательство в частную жизнь.

— В небесную канцелярию, Самарин. Там самое место для твоей жалобы.

Я сидел злой, как стая волков, которую обломили на счёт кормёжки в самый последний момент. Мне налили чай с лимоном.

— На, Самарин, попей чай, полегчает. — Сказал Берестин, ставя стакан с чаем передо мной и усмехнувшись. Сам сел рядом, напротив меня. Лейтенант и спец по инъекциям свалили. Берестин сам пил чай и ухмылялся.

— Очень смешно, господин полковник.

— Да какой уж там смех, Андрюша. От того, что я услышал от тебя, у меня волосы дыбом встают. Это же какой-то верх цинизма, Самарин! Да тебя на пушечный выстрел нельзя подпускать к Её Высочеству. Между прочим, она моя крестница.

— Я Вас поздравляю. Быть крёстным Её Высочества, это очень круто. Завидую. Мне такого даже в самом страшном сне не видать.

— Это ты сейчас на что намекаешь?

— Ни на что. Можно подумать, Вы, Алексей Николаевич, монахом всю жизнь прожили, безгрешным.

— Ну, далеко не монахом, но такого я себе не позволял, Андрей. Это же какой-то дичайший разврат. Не скрою, были у меня по молодости дамы, но не до такой степени. Потом, когда мне исполнился 21 год, я познакомился со своей будущей женой. Моей Лизоньке на тот момент было 16. Через год мы обвенчались. С тех пор и живём душа в душу. И кроме неё у меня никого с тех пор не было. А у тебя что, Андрей?

— А что у меня?

— У тебя же ничего святого. Один разгул, дикий разврат, пьянство и драки. Ты зачем дрался на тотализаторе? Тебе денег не хватало? Так вроде у твоих родителей строительная компания?

— Хватало денег. Адреналин.

— Что?

— Адреналин, говорю. Когда ты молод и кровь бурлит в жилах. Тогда либо женщины могут её хоть на время успокоить, либо хороший бой на ринге. Я же не старпёр. Старпёром я ещё успею стать, когда ничего уже на фиг не надо и песок сыплется из задницы. Ни вина, ни женщин, а только кресло-качалка, да тёплый плед у камина, ибо кровь уже не греет. А сейчас я молод. Да и деньги не лишние. У меня большие траты были. Ведь я никогда жлобом не был и девчонки меня за это дополнительно любили, без всяких тормозов и идиотского пуританства. Это чтобы было, что вспомнить, сидя у камина и грея старые кости. А насчёт святого, так я родителей своих люблю. Друзей своих никогда не предавал. И ещё я патриот своей страны. Я Родину люблю. Знаете, как в одном стихотворении.

— В каком?

— У Владимира Орлова:

Я узнал, что у меня

Есть огромная семья

И тропинка и лесок

В поле каждый колосок

Речка, небо голубое —

Это все мое родное

Это Родина моя,

Всех люблю на свете я!

Жаль только, что пистолета у меня нет, господин полковник!

— Зачем тебе пистолет, Андрей?

— Да так. Одна ассоциация на память пришла.

— Владимир Орлов? Не помню такого.

— Это из моей реальности.

— Понятно. Ну как, в себя пришёл?

— Пришёл. — Допил чай и поставил стакан на стол.

— Тогда иди. Посмотрим, что у тебя есть святого. Но смотри, Самарин. — Он смотрел на меня в упор и не улыбался. — Это я насчёт Ольги. Только попробуй. И я ни на что не посмотрю. — Я встал.

— Всего хорошего, господин полковник. Не скажу, что сегодняшнее общение было очень приятным.

— Иди, Андрей. Зато я много чего о тебе узнал. — Когда я подошёл к двери и взялся на ручку, чтобы открыть, Берестин окликнул меня. — Самарин! — Я оглянулся. — И насчёт Фридриха. Не надо делать из него боксёрскую грушу. Я достаточно понятно выразился?

— То есть, мне надо самому стать для него боксёрской грушей?

— Не знаю. Придумай что-нибудь. Ты же у нас умный, настоящий мачо! На ходу подмётки рвёшь.

Я ничего не ответил и вышел из кабинета. Там в сердцах плюнул. Меня ждали двое жандармских офицеров. Я посмотрел на них. Ухмыльнулся.