Божье око
Шрифт:
Мой голос становился всё жестче, наполняясь гневом.
— Ты монстр, Массимилиано. Чудовище с уродливой, гнилой душой. Ты вообще способен что-нибудь чувствовать? Или всегда был… пустым призраком?
Конечно, он ничего не ответил. Я покачала головой, чувствуя, как пальцы сжимаются вокруг телефона.
— Я тебя ненавижу.
— Отлично. Я хочу, чтобы ты меня ненавидела, поэт. Твоя любовь ничего для меня не значит. Мне не нужна твоя гребаная любовь, я хочу, чтобы ты, мать твою, презирала меня. Я буду владеть тобой во всех, блядь, смыслах. На бумаге, перед Богом, перед Дьяволом и перед каждым человеком на этой земле. Ты моя, поэт. И всегда будешь моей.
—
— А как вам цветы кадупул5? Везде, повсюду! — взволнованно говорила женщина. — Эти цветы бесценны, редкие и хрупкие. Мы можем устроить настоящий цветочный рай. Можно провести свадьбу здесь, в Венеции. Или где захотите?
Она продолжала болтать с энтузиазмом, а позади нее стояла команда организаторов с несколькими презентациями, демонстрируя идеи, способные превратить день свадьбы в самую красивую сказку, какую только можно воплотить за деньги.
— Свадьбу будет вести сам Папа Римский, так что мы можем превратить всё в настоящий небесный собор, — добавила она с восторгом, расплываясь в широкой улыбке. Женщина была словно из другой реальности, с яркой, даже подавляющей энергетикой. Она была высокой, волнистые темно-русые волосы ниспадали на плечи драматичными локонами. Тяжелый макияж подчеркивал ее круглое лицо. Она была женщиной с пышными формами, одетой в дорогой брючный костюм, который удачно скрывал лишнее, но подчеркивал ее достоинства.
Я едва могла слышать ее слова. Всё внимание было сосредоточено на маленькой Мэри, которую я держала на животе. Я легонько щекотала ее крохотный животик, пощипывала пухлые щечки, а она радостно бормотала и сжимала мои пальцы своими крошечными кулачками. Нирвана сидела на краю кровати, внимательно слушая всё это безумие. Я же пыталась игнорировать происходящее. Даже если прямо сейчас планировалась моя свадьба.
— Ого, это действительно звучит как сказка, — сказала она с улыбкой. — А голубей можно будет выпустить в финале? Мы можем организовать выпуск белых голубей после церемонии. А во время церемонии можем исполнить Бетховена или любую симфонию, которую предпочитает Донна. Королевский оркестр Концертгебау6 будет рад поучаствовать в этом потрясающем мероприятии. Что касается приема, я думала о живом выступлении Бейонсе. Или, может, вы предпочтете кого-то другого исполнителя? Мы можем устроить всё над водой, так, чтобы певица выглядела как русалка или сирена, — продолжала она, объясняя всё Нирване, ведь та была единственной, кто ее слушал.
— Бейонсе?! — Нирвана вытаращила глаза и разинула рот. — Это невероятно! О боже, это просто безумие! — воскликнула она, вскакивая на ноги, словно под ней взорвалась петарда.
Я чуть не засмеялась, но вместо этого прижала маленькую Мэри ближе к себе. Она нисколько не возражала – наоборот, ее крошечные ручки обвились вокруг моей шеи, в надежде снова дотянуться до волос. Так и вышло, когда она начала тянуть за пряди, я тихо рассмеялась, позволяя ей играть с моими дредами.
Я опустила лицо ближе к ее, и наши взгляды встретились: ее серые глаза смотрели прямо в мои карие. Но эти серые глаза были совсем не такими, как у Массимилиано. Не холодными, не стальными, а самыми теплыми, самыми живыми из всех глаз, которые я когда-либо видела. Пустышка двигалась у н ее во рту, но она не отводила взгляда, будто пыталась что-то понять, прочитать меня.
Как будто она безмолвно спрашивала:
— Что-то не так?
А я мысленно ответила:
— Всё. Всё не так, маленькая Мэри.
— Может, всё наладится? — казалось, говорили ее глаза.
Я моргнула и тяжело вздохнула:
— Не думаю, что станет лучше, маленькая Мэри. Я конкретно влипла...
— Может, попросить о помощи? — будто прошептала она.
— У кого просить помощи? Нирвана не спускает с меня глаз. Говорит, что мне лучше не пытаться сбежать. Она не позволит мне повторить ее ошибки. Луан… Луан живет своей жизнью на Гавайях, развлекается с кем-то. А я… — сердце сжалось от боли. — У меня никого нет, маленькая Мэри. И никто не сможет мне помочь.
— Почему бы тогда не помочь себе самой?
Я улыбнулась.
— У тебя мудрая душа, маленькая Мэри. Думаю, однажды ты станешь такой же, как я. Ты вырастешь женщиной, которую воспитала женщина, которая, надеюсь, воспитает еще одну женщину. Сохрани свою душу чистой, маленькая Мэри.
— Ты Поэт, Ариэль. Но не всё можно превратить в поэзию, особенно людей. Думаю, моя душа не будет такой чистой, как ты надеешься.
— Знаю, вокруг тебя темные души, маленькая Мэри. Но я буду держать тебя близко. Буду держать тебя так близко к своему сердцу, чтобы ты никогда не стала одной из них. Я отдам тебе весь свет своей души. Всё, что у меня осталось.
— О, Ариэль… Это говорит твой внутренний поэт.
— Боюсь, что однажды его может не стать, маленькая Мэри. Моя поэзия – это угасающее пламя, и Массимилиано тушит его, — тяжело вздохнула я.
— Ариэль? — ее безмолвный голос тихо окликнул мою душу.
— Да? — ответила я без колебаний, чувствуя, как наша связь начинает рваться, ведь реальность снова напоминала о себе. Голоса вокруг требовали внимания, вырывая меня из этого полусна.
— Не забывай дышать…
— Ариэль? Даралис? Даралис! — раздался голос Нирваны. Я моргнула и тихо замычала в ответ, нехотя разрывая связь с маленькой Мэри, поднимая на нее глаза. Нирвана протягивала мне телефон, и все в комнате смотрели на меня.
— Это Массимилиано, — сказала она, забирая Мэри у меня из рук, чтобы я могла сосредоточиться на звонке.
— Поэт, — его голос донесся до меня, как только я поднесла телефон к уху.
Я прочистила горло, выпрямилась, тяжело вздохнув.
— Массимилиано, я сейчас с организатором. Они как раз презентуют свои идеи.
— Она лучшая в мире, — уверенно заявил он. Я лишь кивнула, понимая, что Массимилиано, конечно, нашел такого организатора, которому могло прийти в голову предложить пригласить Бейонсе выступить на нашей свадьбе.
— Да, я уже поняла, — отозвалась я, рассматривая доски с эскизами и списками.
Всё выглядело безумно красиво – и безумно дорого. Эти идеи явно обошлись бы в миллионы.
— Нирвана сказала Сальваторе, что ты не слишком довольна происходящим. Это она и попросила меня тебе позвонить.
Я закатила глаза.
— Ну знаешь, я всего-то три часа назад узнала, что, оказывается, мне предстоит планировать свадьбу, — колко ответила я.
Больше всего хотелось спросить: «Чего ты вообще ожидал?»
— Ты даже не спросил моего согласия, — добавила я. Дело было даже не в том, что я бы наверняка отказала. Просто он мог бы хотя бы проявить уважение, соблюсти элементарное приличие и сначала сделать предложение как полагается. Пусть даже мой ответ ничего бы для него не значил.