Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945
Шрифт:
Делая круги над облаками в поисках просвета в них, мы неожиданно попали под разрывы зенитного огня с окрестностей Такао. В стремлении уберечься от него мы сделали широкий разворот к морю и попытались совершить еще один заход на посадку, на этот раз на малой высоте. Нам удалось найти просвет в облаках над Тайнанем и благополучно приземлиться на летном поле Такао. Пока наш самолет завершал пробег после посадки, прозвучала сирена воздушной тревоги. Через пять минут после того, как мы покинули летное поле, самолеты палубной авиации противника совершили массированный налет на аэродром. Мы едва успели унести ноги.
Позднее адмирал Ониси вспомнил об этом эпизоде и заметил: «Если бы тогда нас сбили, то мы избежали бы в будущем многих неприятностей».
Он не переставал думать о наших
Тадаси Накадзима
Глава 12 ИСХОД С ФИЛИППИН
(декабрь 1944-го – январь 1945 г.)
Последний вылет из Мабалаката
То, что происходило в штабах, не всегда сразу же становилось достоянием действующих войск, но весь ноябрь и декабрь мы в Мабалакате знали, что обстановка на Филиппинах стремительно ухудшается. 23 декабря, когда мой друг Иногути наконец прибыл с эскадрильей из 13 Зеро, мы узнали от него, что больше подкрепления с Формозы не будет.
Подкрепление обычно прибывало в Мабалакат затемно, чтобы свести к минимуму возможность подвергнуться нападению противника. Мы с капитаном Тамаи встречали вновь прибывших пилотов на летном поле с тем, чтобы критически оценить их способность совершить посадку.
Однажды вечером мы следили за тем, как совершала посадку новая эскадрилья с Формозы, и Тамаи одобрительно кивал:
– Такая безупречная посадка, Накадзима! Поразительно – учитывая их молодость и малый опыт.
Наземные команды ожидали эскадрилью в готовности. Они брали в оборот каждый самолет, завершавший пробег, и тащили его в укрытие. Самих пилотов доставляли на КДП в автомобиле. Командир эскадрильи выстроил в шеренгу своих подчиненных и обратился к капитану Тамаи громким твердым голосом:
– Лейтенант Каная из 201-й авиагруппы явился с командой в двенадцать пилотов. – Затем, указав на пилота, стоявшего немного поодаль, он произнес надменно: – Этот человек – не из нашей команды.
Слова и тон Каная показывали, что он считает присутствие чужака нежелательным. Это вызвало у меня улыбку, поскольку упомянутый им чужак был опытным пилотом 201-й авиагруппы, который только что перегнал из Формозы на Филиппины самолет. Я не мог не подумать о том, что Каная ошибался относительно этого пилота, но одновременно я полагал, что этот новый «лейтенант подразделения камикадзе» – молодой многообещающий воин.
Вняв нашей рекомендации о необходимости быстрого взлета, Каная большую часть дня отрабатывал этот элемент летного мастерства. Он опережал свою группу пилотов во время пробежки от КДП к самолетам и в подготовке к взлету, чтобы сократить потери времени. Несмотря на теплую погоду, тренировки производились в полной летной экипировке.
Однажды я наблюдал за тренировкой команды Каная во время внезапно прозвучавшей воздушной тревоги и увидел строй бомбардировщиков «В-24» противника, приближавшийся с востока. У пилотов не было времени укрыться в бомбоубежище, поэтому я приказал им искать индивидуальные укрытия. Вокруг не было ни одиночных окопов, ни траншей, лучшим местом для спасения выглядела бамбуковая роща, где скрывались наши самолеты.
Для себя я нашел небольшое углубление в пять дюймов и лег в него на спину, наблюдая за пролетавшими надо мной огромными бомбардировщиками. Они приближались к нам на высоте около 3000 метров. Я подумал, что было бы ужасно, если бы вражеские летчики произвели точное бомбометание по тому месту, где мы затаились. Затем вражеские самолеты одновременно сбросили свои бомбы, и я с облегчением понял, что произошел «перелет».
Свист и рев падавших к востоку бомб звучал как приближающийся тайфун, поскольку смертоносный груз обрушивался недалеко от нас. Затем понеслись мгновения жуткой тишины, пока грохот разрывов в направлении базы Кларк не убедил, что опасность для нас миновала. Самолеты противника улетели.
Мы выползли из разных щелей и теперь, когда напряжение спало, могли рассмеяться. Каждый
пилот молча думал: «Нам везет. Пока мы не протаранили противника, наши жизни весьма дороги. Мы не можем позволить себе роскошь беспечно расстаться с ними».Команда Каная продолжила свои тренировки. Улучшился их временной показатель. Но это улучшение не удовлетворяло командира группы. Он ни на день не прекращал отработки элементов взлета.
При разработке плана атак камикадзе я требовал от командира каждого авиационного звена список его подчиненных и сведения о их готовности. На основании этого списка я составлял график операции для командира каждого звена. Каждый список, представленный лейтенантом Каная, начинался с его имени. Вычеркнув его имя из первого списка, я объяснил, что если он погибнет первым, то некому будет руководить товарищами по звену. Тем не менее в следующий раз Каная снова подал список, начинавшийся с его имени. Каждое его действие обнаруживало в нем дух истинного камикадзе. Он был примером для всего специального ударного корпуса.
Закрепившись на захваченном Лейте и выбрав главным направлением наступления Миндоро, противник в начале января приступил к высадке десанта на Лусон. Это потребовало полного развертывания наших ВВС, включая тщательно оберегаемые специальные подразделения. Но мощь противника поражала. Разведывательный самолет сообщал: «К западу от острова Миндоро обнаружено соединение из 300 кораблей противника, идущее курсом на север со скоростью 14 узлов». Затем следовало новое сообщение: «К югу от первого соединения обнаружено второе из 700 кораблей противника, идущее курсом на север со скоростью 12 узлов».
Эти сообщения нас потрясали, шокировали! Никогда раньше мы не сталкивались с концентрацией подобной мощи. Но мы не знали, что за вторым соединением следовало третье из 300–400 кораблей противника. Море между Миндоро и Лейте кишело вражескими кораблями, и значительное их число составляли корабли с мощным вооружением, ощетинившиеся зенитными орудиями для отражения атак наших камикадзе.
Предостережения, поступавшие от наших разведывательных самолетов, были, конечно, важны, но они не давали представления о конечной цели передвижения флота противника. Собирался ли противник высадить десант в Маниле или на побережье залива Лингаен? Возможно, местом высадки должен был стать Апарри на севере Лусона, откуда он мог перекрыть нам пути ухода с Филиппин. Среди всех этих предположений была очевидной одна печальная вещь: наша 201-я авиагруппа располагала всего 40 боеспособными самолетами, противостоящими наступательным операциям превосходящих сил авиации противника.
Японские штабы приказывали всем наличным самолетам совершать боевые вылеты, требуя в то же время уничтожать машины, не готовые к боевым действиям. Из этого следовало, что военнослужащие всех родов войск рассматривались как личный состав сухопутных сил. В соответствии с вышеупомянутым приказом наши 40 самолетов предназначались для разовой атаки против противника, имевшего подавляющее превосходство.
5 января 1945 года в 15.57 Каная вылетел из Мабалаката лидером группы из двух самолетов сопровождения и 15 самолетов камикадзе с бомбами на борту с целью атаковать соединение кораблей противника к западу от острова Лубанг, двигавшееся на север. На этот раз мы знали, что корабли противника двигались к заливу Лингаен. Было получено сообщение, что самолет Каная врезался в один из них. [26] Это был последний день плановых операций 1-го воздушного флота на Филиппинах. Каная умело руководил пилотами своей команды и выполнил свой долг до конца. Его жизненный путь завершился.
26
В какой именно корабль врезался Каная, определить невозможно, но 5 января 1945 года в районе Лусона в акватории между островом Лубанг и заливом Лингаен в результате атак камикадзе получили повреждения семь кораблей ВМС США: «Манила-Бей» (CVE-61), «Саво-Айленд» (CVE-78), «Луисвиль» (СА-28), «Хелм» (DD-388), «Стаффорд» (DE-411), «Орка» (AVP-49) и «Апач» (ATF-67). Ни один из этих кораблей не затонул.