Божество

Оливия сжала пальцами бедра:

— Алекс…

Я знаю, что ты любила Калеба и все, о чем я думала, это моя собственная боль, — я закрыла глаза и проглотила комок в горле. — Я действительно хотела бы вернуться и изменить тот вечер. Я Миллион раз думала о том, что мы могли бы сделать иначе.

— Ты не должна… так поступать с собой, — тихо сказал она. — Сначала я не хотела знать, что на самом деле случилось, знаешь? Я просто не могла… справиться с этим, но Леа наконец-то рассказала мне что произошло примерно неделю назад.

Я прикусила губу, не зная что сказать. Она не приняла мои извинения, но мы разговаривали.

Она прерывисто вдохнула, её глаза блестели.

— Она сказала мне, что Калеб спас её. Что ты дралась с другим демоном, и если бы он не схватил её, она бы умерла.

Я кивнула, сжав блокнот. Воспоминания о той ночи ожили, о том, как Калеб побелел передо мной.

— Он правда был смелым, да? — её голос прервался.

— Да, — страстно согласилась я. — Он даже не сомневался, Оливия. Он был таким быстрым, но демон… просто был быстрее.

Она несколько раз моргнула, её ресницы стали влажными:

— Знаешь, он рассказал мне что случилось в Галтинбурге. Все, через что вы прошли, и как ты вытащила его из дома.

— Это была удача. Они — моя мам и остальные — начали драться. Я не сделала ничего особенного.

Оливия посмотрела на меня.

— Он был очень высокого мнения о тебе, Алекс, она помедлила, негромко рассмеявшись. — Когда мы начали встречаться, я к тебе ревновала. Было похоже, что я никогда не смогла бы понять все то, что вы пережили вместе. Калеб действительно любил тебя.

— Я тоже его любила, — я сделала вдох. — И то любил тебя, Оливия.

Её улыбка была слабой.

— Думаю, мне нужно было винить кого-то. Это могла бы быть Леа, или Охранники, которые не смогли удержать демонов, я не знаю. Просто дело в том, что ты — неостановимая сила, ты Апполион. — Упругие кудри подпрыгнули, когда она покачала головой. — И…

— Я еще не Аполлион. Но я поняла, о чем ты говоришь, — я сжала пружинку на тетради. — И я просто хотела…

— И я прошу прощения.

Моя голова вскинулась в её направлении.

— Это была не твоя вина. И я была стервой, что винила тебя. В тот день в коридоре я хотела извиниться перед тобой, но все получилось неправильно. И я знаю, что Калеб ненавидел бы меня за то, что я винила тебя. Прежде всего, я не должна была этого делать. мне было так больно. Я так скучаю по нему, — её голос сломался и она отвернулась, глубоко вздыхая. — Я знаю, что это просто предлоги, но я не виню тебя.

В моем горле стояли слезы.

— Нет?

Оливия помотала головой.

Я хотела обнять её, но не была уверена в уместности этого. Возможно, это было слишком скоро.

— Спасибо, — я хотела сказать больше, но не смогла подобрать слов.

Её глаза закрылись:

— Хочешь, скажу что-то забавное?

Я моргнула:

— Ага.

Повернувшись ко мне, она улыбнулась, не смотря на то, что в её глазах стояли слезы:

— После того, как вы с Джексоном спарринговали, все говорили об этом в кафетерии. Коди проходил мимо и сказал какую-то гадость. Я не помню что — возможно что-то о том, как здорово быть чистокровным, — она закатила глаза. — В любом случае, Леа невозмутимо поднялась и перевернула целую тарелку еды ему на голову, — у неё вырвался смешок. — Я знаю, я не должна смеяться, но бы хотела, чтобы ты видела это. Это было уморительно.

Мой рот открылся:

— Серьезно? Что сделал Коди? У Леа теперь проблемы?

— Коди пришел в бешенство, назвал нас скопищем варваров или чем-то в таком духе. Думаю, на Леа написали жалобу и её сестра была не очень довольна.

— Ух ты. Это не похоже на Леа.

— Она вроде как изменилась, — Оливия успокоилась. — Знаешь, после всего что случилось, она уже не такая, как была раньше. Ну ладно, у меня есть кое-какие дела… но я рада что мы поговорили.

Я встретилась с её взглядом, и часть напряжения пропала. Как раньше уже не будет, по крайней мере какое-то время.

— Я тоже.

Она улыбнулась с облегчением:

— Увидимся завтра в обед в кафетерии?

— Конечно. Я там буду.

— Я уезжаю на зимние каникулы с мамой на следующей неделе. Какие-то дела в Совете, она должна там присутствовать и хочет, чтобы я поехала с ней, но когда я вернусь, может займемся чем-нибудь? Например, посмотрим кино или потусим?

Если у смертных были каникулы в честь Рождества, наши занимали весь февраль и были связаны с празднованием Антестериона. Когда-то давно, праздник длился всего три дня, и все напивались в честь Диониса. Это было как Ночь Всех Святых и Карнавал, смешанные в одну гигантскую пьяную оргию. В какой-то момент чистокровные продлили празднование на весь месяц, сделали его спокойнее и наполнили заседаниями Совета. Рабы и слуги тоже могли раньше участвовать, но и это изменилось.

— Ага, здорово. Я буду рада.

— Хорошо, ловлю тебя на слове, — Оливия поднялась, чтобы уйти, но задержалась в дверях. Обернувшись, она помахала мне и застенчиво улыбнулась, прежде чем исчезнуть.

Я взглянула на тетрадь. Какая-то часть боли и вины, которая осталась после смерти Калеба, ушла. Я глубоко вздохнула и нацарапала быструю записку Лаадан, прося её не беспокоиться насчет инцидента с напитком и благодаря её за то, что рассказала мне об отце. Потом я написала еще два предложения под коротким абзацем.

Скажите моему отцу, что я ЛЮБЛЮ его. Я всё исправлю.

Вечером я запечатала письмо и передала его Леону, который торчал за дверями моей комнаты, с точными указаниями передать это Айдену.

— Могу ли я спросить, почему ты передаешь записки Айдену? — он смотрела на письмо так, как будто это была бомба.

— Это любовная записка. Я прошу его обвести "да" или "нет" в ответ на вопрос, нравлюсь ли я ему.

Леон пронзил меня ничего не выражающим взглядом, но сунул письмо в задний карман. Я дерзко улыбнулась ему, прежде чем закрыла дверь. Я чувствовала себя так, словно с моих плеч подняли грузовик. Отвернувшись от двери, я метнулась к компьютерному столу. Мои босые ноги ударились обо что-то толстое и тяжелое.

— Ой! — подпрыгивая на одной ноге, я взглянула вниз. — Боги, я такая глупая.

На меня уставилась книга "Мифы и Легенды". Я нагнулась и быстро схватила её. Каким-то образом, я забыла о ней среди всего этого сумасшествия. Сев, я открыла пыльный том и начала искать секцию, о которой упоминал Айден когда мы были в Нью-Йорке.

Удача мне не улыбнулась, когда я просматривала часть, написанную на английском. Вздохнув, я я перелистнула книгу в начало и начала бегло просматривать страницы, покрытые тем, что казалось для меня тарабарщиной. Мои пальцы застыли через сотню страниц, но не потому, что я смогла прочитать надпись, а потому, что я узнала символ сверху страницы.