БП

Но даже в таком положении можно было обороняться. Сразу за фортами лес, превращенный в укрепленный район. Уже присмотрели новую позицию, как приходит приказ: «Отходить в крепость!»… Я привел полк… Наши потери – более тысячи двухсот нижних чинов, восемь офицеров убито, пятеро ранены. Здесь, в крепости, решил разобраться со снарядным вопросом. И, господа, Вы мне не поверите! Автоотряду действительно было приказано доставить снаряды. Но тот… негодяй, которого Вы видели, побоялся ехать и отправил колонну без сопровождения. А солдаты-водители взяли пример со своего начальника, и на полдороги скинули ящики в какой-то рощице…

– Но, Александр Васильевич, это дело так оставлять нельзя! – Федоренко вскипел, как электрочайник. – Это же даже не саботаж, а невыполнение приказа в боевой обстановке! Нужно писать рапорт, пусть назначат расследование…

– Милый мой Игорь Александрович! Я не хуже Вас знаю, как поступать в таких случаях! – Полковник как-то враз сгорбился и обмяк. – Но… До сдачи крепости, как мне кажется, не более суток… Наша битва проиграна… Сегодня сдал полковое знамя авиаторам. Они поклялись начальнику штаба уничтожить всю секретную документацию и регалии, если их собьют. Завтра утром они вылетают…

Охренеть!!! Офицер БОИТСЯ ехать на передовую выполнять приказ!!! И даже не в бой идти, под пули, а просто подвезти снаряды! В каком бреду такое может привидеться?! Твою ж маман! И, самое обидное, теперь уже никто не будет разбираться кто прав, кто виноват!

– Зачем я тащил свои пушки в крепость?! – Подпоручик Берг в отчаянии сжимает кулаки. – Чтобы они стали трофеями германской армии? Лучше бы там, в форте подорвал!.. И что нам теперь делать?

– Сидеть и ждать, Роман Викторович. Ждать дальнейших указаний. – Асташов смотрит на Романа Викторовича, в глазах явно читается безысходность. – Больше мы не можем сделать ни-че-го!

– Простите, господин полковник! – Мне не слишком понравилась обрисованная перспектива. – Если я правильно понимаю, на данный момент крепость обречена. И кто бы ни взял на себя командование, результат будет один – капитуляция и плен.

– Да, подпоручик… Э, да что там… Сейчас это все уже не имеет никакого значения… Однако, я надеюсь на Вашу честность и умение хранить тайну, господа… По прибытии был вызван к генералу Веневитинову. Там еще были некоторые полковые и бригадные командиры. Между нами состоялся разговор о положении дел в крепости. И, в частности, было предложено отстранить коменданта от командования и организовать действенную оборону. Но часть офицеров сослалась на субординацию, часть – на низкую обученность и ненадежное моральное состояние нижних чинов. И сколько бы наш генерал не пытался их убедить, вывод был сделан один: после того, что наворотил генерал Бобырь, никто уже не может исправить ситуацию. Остается только плен… Господи, дай мне силы испить сию чашу…

– Александр Васильевич, Вы ведь уже один раз бежали из плена. – Роман Викторович, кажется, догадался, куда я клоню, и теперь пытается агитировать командира полка. – Зачем опять попадать туда?

– Поясните свою мысль, подпоручик. – Асташев с любопытством смотрит на Берга. – Если Вы хотите предложить сражаться дальше, то, боюсь, я Вас разочарую. Даже большинство наших солдат, не говоря уже об ополченцах, свыклись с мыслью о плене. Да и смысла в этом я не вижу. Напрасную и бессмысленную гибель людей на свою совесть брать не хочу.

– Извините, господин полковник! – Пора вписываться в этот «конструктивный» диалог. – Подпоручик Берг, по-видимому, хочет предложить Вам вместе с вверенным полком пробиваться к своим. Я прав, Роман Викторович?

– Да, Денис Анатольевич. Именно это я и хотел предложить.

– Мальчишки… Вы хоть представляете себе, как далеко сейчас линия фронта? До наших передовых позиций около ста километров! Вести полк придется по территории, занятой германцами, которые вцепятся в нас, как цепные псы! И отнюдь не факт, что мы сможем прорвать немецкую оборону!

– Я со своими людьми уже две недели хожу по германским тылам. И ничего особенно трудного в этом не вижу.

– Денис… Анатольевич, сколько у Вас человек в отряде? Какое вооружение?

– Около сотни, все вооружены винтовками Маузера, помимо этого десяток ружей-пулеметов Мадсена и шесть трофейных МГ-08.

– Ого! Где это Вас так снабдили? Я себе в полк не мог выбить пулеметы месяца два.

– В начале лета я получил под командование пограничную пешую сотню в Новогеоргиевске. Вооруженных несколькими берданками. Здесь же, на складе взял мадсены. Всем остальным, Вы не поверите, нас снабдила германская армия.

И все дружно глядят на меня, будто увидели что-то сверхъестественное, приходится объяснять:

– Каждый солдат сам добыл себе оружие в рукопашной схватке. Естественно, под присмотром опытных товарищей. Тем самым, сдал экзамен на право воевать в отряде.

– Однако… Как Вы воюете, я посмотрел. – Штабс-капитан поворачивается к полковнику. – Александр Васильевич, во время атаки на форт, Денис Анатольевич со своими незаметно зашел во фланг тевтонам…

– И лихим штыковым ударом их обратил в бегство? – В словах Асташева звучит ирония.

– Никак нет! Поставил пулеметы и положил роту германцев. Мы потом собрали сто семьдесят винтовок.

Полковник смотрит теперь на меня с интересом, потом спохватывается и возвращается к теме разговора:

– Вы представляете скорость прохождения колонн? И их длину? С обозами, артиллерией… Это у Вас, подпоручик, сотня человек, которых можно спрятать в любом лесу. А у меня в полку – более трех с половиной нижних чинов, полсотни офицеров… Да одних только лошадей сто пятьдесят голов. А обозы с патронами, продовольствием и фуражом? Артбатареи?.. Вы – утописты, господа!

– Если идти несколькими колоннами сначала вдоль Нарева, а потом – Буга, – показываю на висящей на стене карте, – то полк будет двигаться компактно. Сто километров – это три дня пути. Взять с небольшим запасом консервы и фураж, если решитесь бросить обозы, каждому солдату ноша будет по силам. Все попадающиеся по дороге германские части уничтожать, чтобы информация о нашем движении не просочилась к противнику, заодно разживетесь винтовками и патронами. Я со своим отрядом буду работать сторожевым охранением…

– Допустим, а как Вы добьетесь разрешения вывести солдат за пределы крепости? Генерал Бобырь Вам точно не разрешит.

Ну, вот и настало время открыть все карты. Точнее, достать тот заветный листочек, врученный капитаном Бойко.

– Извините, господа. – С этими словами расстегиваю китель, достаю из внутреннего кармана пакет из вощеной ткани. Ножом распарываю нитки, достаю еще конверт из пергаментной бумаги, и уже оттуда на свет Божий появляется «индульгенция». Протягиваю листок полковнику. – Прошу, господа.